Что ты знаешь о боли? — Слэш (яой) Naruto Персонажи: Саске/Наруто (намеками); Саске/Хината; Сакура; Сай; ОС Рейтинг: PG-13 Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, POV Предупреждения: Погибель персонажа, OOC, ОМП Размер: Мини, 3 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. * * * Сакура, что ты знаешь о боли? Той боли, что принуждает тебя примчаться ко мне среди ночи и всхлипывая, вытирать размазанную тушь с лица и причитать:"Ведь вот гад, бросил меня, а ведь я издержала на него всю свою молодость!" Да, это, наверняка, больно очень больно. Практически как в один прекрасный момент найти весь собственный клан вырезанным твоим же своим братом. Практически как непереносить его всю свою жизнь. Практически как отомстить и выяснить, что он просто подчинялся приказу. Слова рвутся наружу, но я уже обычно молчу, протягиваю платок, неудобно обнимаю за плечи. Прости, но ты ничего не знаешь о боли. * * * Сай, а что ты знаешь о боли? Той боли, которая сковывает все твое нутро ночами. Боли, которое именуется "одиночество". Наверняка, больно не иметь собственного собственного имени и прошедшего, о котором можно было бы вспоминать вечерами. Улыбаться липовой ухмылкой и не иметь рядом тех, кто бы возжелал выяснить, что все-таки за ней скрывается. Но твоя боль в прошедшем — на данный момент тебя окружают друзья, с которыми ее можно поделить. И потому ты ничего не знаешь о боли. * * * Хината, что ты знаешь о боли? Той боли, которая пронизывает тебя всякий раз, когда смотришь на собственного светловолосого отпрыска с голубыми очами, которому скоро исполнится год. Столько же было его папе, когда он стал джинчуурики. Ты именовала его "Ичиро" — "1-ый отпрыск", еще не зная о том, что он будет и последним — ведь спустя три месяца после рождения он остался сиротой. В этом не было ничьей вины — просто Наруто всегда желал быть героем. Он им и стал — пусть даже ценой собственной жизни. Но вас двое и пусть даже кажется, что вам нестерпимо больно, когда-нибудь, вы непременно переживете эту утрату. Так что вы еще ничего не понимаете о истинной боли. * * * А что я знаю о боли? Той боли, из-за которой мне порою снятся кошмарные видения из прошедшего. Той боли, что принуждает меня осторожно выползать из кровати, опасаясь разбудить дремлющую рядом даму, и чуток слышно бродить по комнатам, где еще бродят призраки прошедшего, находить для себя место и в конце концов забившись в какой-либо угол, просидеть в нем до самого рассвета — пока рядом не раздадутся тихие шаги и глас Хинаты:"Опять?" Нахожу сил только кивнуть. А она уже присаживается рядом: — Пора? Негативно мотаю головой: — Рано. И так и сидим совместно, выжидая время. Сжимаю ее тонкие пальцы. Она кладет голову мне на плечо. Что я знаю о боли? Той боли, что принуждает меня держаться в душе за кафельную стену. Нарочито бодро орать Хинате, что все в порядке и что я скоро выйду. Пробовать изловить разбегающиеся мысли и уговаривать себя:"Только не вспоминать, только не вспоминать." Но действительность отвергает меня, отбрасывая в такое дальнее и красивое, труднодоступное на данный момент прошедшее. Предки. Нии-сан — тот нии-сан, который щелкал меня по лбу и нежно трепал волосы. Команда №7. Наруто. Страна Волн. 1-ое ранение. Наруто. 1-ый друг. Наруто. 1-ая... Стоп. Стою под струями воды, не двигаясь — это на все, что меня хватает. Наскоро обматываюсь полотенцем и — в комнату, в собственный уголок. Каждое движение преобразуется в марш-бросок. Прижаться затылком с холодной стенке. Часы напротив с бегущей секундной стрелкой. И себе: "Это все в прошедшем." Что я знаю о боли? Той, которая вынуждает меня жить с чужой дамой и воспитывать чужого отпрыска, который с каждым деньком больше похож на собственного отца — того единственного человека, который вызывал во мне хоть какие-то чувства. Но совместно с этим вырастает и осознание того, что это уже не тот уссаратонкачи, а кто-то другой. Может быть, Ичиро будет еще посильнее, привлекательнее и лучше, чем Наруто. Но это все равно будет уже не тот человек, который меня возвратил — как возвратил и смысл жизни, который я растерял. Но даже так, все равно, я трепетно считаю каждый прожитый Ичиро год — ведь это время, которое прошло с того времени как не стало... его отца. Хокаге-сама. Героя. И только позже — моего добе. Я считаю — и позже, вырвав лист из календаря, аккуратненько складываю все в папку. Всякий раз. 2-ой. 3-ий. 4-ый... И дальше. * * * Саске, что ты знаешь о боли? Той боли, что схватывает сердечко в тот единственный раз в году, когда ты приходишь на могилу человека, которого обожал всем сердечком, совместно с его дамой и отпрыском? Только то, что она не забывается. * * * А в один красивый денек, я выхожу во двор и вижу, как тренится Ичиро. Останавливаюсь. Мальчишка краем глаза замечает меня и начинает кидать кунаи еще старательнее. От усердия на лбу у него возникают бисеринки пота и, в собственном стремлении покрасоваться, он неудобно разрезает пальцы об острое лезвие. — Осторожнее, уссаратонкачи, — слово вырывается у меня до этого, чем я успеваю понять. Кидаюсь к нему, наскоро бинтую руку подвернувшимся протектором, попутно читая ему какую-то бредовую нотацию. Ичиро обиженно сопит и что-то ворча для себя под нос, направляется к дому. Смотрю ему вослед и невольно улыбаюсь. Меня не покидает какое-то смутное чувство дежа-вю. Но это даже приятно... Малость напрягаюсь, когда поясницу обхватывают чьи-то теплые руки, но здесь же расслабляюсь, поняв, что это всего только Хината. -Смотри, Саске, да отпрыск твой весь в тебя! — я чувствую спиной ее отрадную ухмылку. Как она произнесла? Отпрыск? Мой отпрыск? Вздрагиваю, поджимаю губки, силясь сдержать комок, так не впору подкативший к горлу. А Хината — милая, теплая, умная Хината, ощущает это что-то, рвущееся изнутри меня и прижимается ко мне еще крепче. — Ты на данный момент думаешь о нем, да? — Да, — сил у меня хватает лишь на это. Она всхлипывает и я практически проклинаю себя за эту минутную слабость. Оборачиваюсь к ней и молчком обнимаю — так как любые слова уже будут излишними. * * * Что мы знаем о боли? Той боли, что оставляет то красивое, что потеряно невозвратно, навечно? Да ничего.
|