Главная » 2013 » Апрель » 18 » Если бы не ты Слэш яой

---

19:58 Если бы не ты Слэш яой

Если б не ты — Слэш (яой) Hetalia: Axis Powers Персонажи: Наша родина/Пруссия, Наша родина/Америка Рейтинг: R Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Психология, Философия, Обыденность, ER (Established Relationship) Предупреждения: Непреличная лексика Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Изучающий взор фиолетовых глаз пристально всматривается в проект очередной бредовой американской идеи по спасению мира. Сейчас на собрании так и не достигнули тишины, и опять ругающиеся Великобритания и Франция часто перекрикивают даже Америку. Германия уже издавна отчаялся навести порядок в зале собрания, к тому же рядом с ним восседал Италия, что-то рисующий на листке. Конкретно этот парень и овладел полностью вниманием прохладного арийца. Испания лениво развалился в кресле, очевидно решив последовать примеру спящего Греции. Украина с Белоруссией как обычно опаздывали, это уже вошло в привычку. Прибалты умиротворенно восседали напротив, пытаясь избегать взора Ивана. Но тот был очень заинтересован глуповатым проектом, чтоб направить на их внимание. Кого-либо еще не хватает…. Да нет, все тут…. Пруссия скосил взор в сторону Брагинского. Тот с увлечением рассматривал презентацию о глобальных катаклизмах, временами соскальзывая взором на Альфреда (ну, конечно!), стоявшего около доски и увлеченно рассказывавшего об следующем плане по спасению населения земли. Брагинский пристально исследовал лицо с прекрасными, приятными чертами: обширно раскрытые, немного доверчивые голубые глаза с нимбом светлых ресниц, тонкие, наверное, мягенькие губки, смуглая бархатная кожа…и ему пришлось вынудить себя возвратиться к никому не подходящей статистике вырубки лесов, заметив мелькнувшую в бардовых очах Гилберта ноту злобы. Удивительно, что это на него отыскало? Слайд сменился на занудный рассказ о выбросе мусора и его переработке, о необходимости сортировки…. Иван бы с наслаждением выключил звук у без умолку тараторящего Америки и молчком услаждался его наружностью, но это не телек, и от него нет пульта. Вздохнув, он опять переключил внимание на Джонса, прошелся изучающим взором от и до по его стройному, прекрасному телу: загорелый, юный, даже молодой, он был катастрофически неплох собой, как обычно в джинсах и футболке, невзирая на пафосный официоз собрания, на который янки было наплевать. Пожалуй, этот мальчик и мог бы овладеть вниманием Брагинского на несколько месяцев, если б не… А тем временем, Гилберт, сидячий рядом, стиснув зубы, пробовал промолчать и не вскипеть в обычной для него манере. Да что этот Брагинский для себя позволяет? Может, ему к тому же бинокль подарить, чтобы удобней было пялится на Америку? Гилберт демонстративно сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Сзади раздался истошный вопль: «Я вот конкретно тебя офигеть, как терпеть не могу!». Это опять Артур с Франциском, сейчас они удалялись в коридор, и в зале стало несколько спокойнее, только сзади слышалось тихое сопение Греции и дискуссии Романо и Антонио. Гилберт проследил за взором российского, опять направленного на Америку. Да когда же этот маньяк оставит злосчастного Альфреда в покое? Что он там такового увидел? Гилберт, естественно, не желал признавать, что просто ревнует Ивана, почему и злится. Вероятнее всего, Брагинский опять вздумал развлечься и проверить нервишки Байльшмидта на крепкость, и не стоило так волноваться… Но Гил ничего не мог поделать, и возобновил пробы испепелить Ивана яростным взором, на что тот просто не направлял внимания. Пожалуй, в этот момент прусс готов был признать факт собственной ревности, если б не… А тем временем Америка утомилось плюхнулся на свое кресло рядом с Россией, по левую сторону. Ему не очень нравилось так гласить, он бы предпочел заявить, что это конкретно Наша родина посиживает рядом с Ним, а не напротив. Так, что-то его мысли не туда уходят; более того, они опять уходят в направлении Рф, о котором Америка пробовал и совсем не мыслить. А российский в протяжении всей презентации изучал его взором! Отлично хоть не раздевал, а то Альфред и так еле-еле справился с собой и своими чувствами. Иван, сидячий уж совершенно рядом, легким движением тонких пальцев поправил шарф, открывая шейку и ключицы. Альфред с трудом принудил себя отвернуться и возвратиться к документам. Брагинский улыбнулся извивом тонких губ и скосил взор на янки. Тот бы увидел это и смущенно побагровел, если б не… Комфортное кафе, интерьер в светлых, пастельных тонах, плетеная мебель — полностью хорошо. Америка с удовлетворенным видом осмотрелся вокруг, присел за один из столиков и решил заблаговременно сделать заказ. Поскорее сунув официанту назад меню и несколько купюр, Альфред с нетерпением уставился на вход. Скоро должны прибыть другие страны, и к их приходу стоило быть готовым, в сей раз он несет ответственность за перерыв во время собрания. С легким скрипом дверь приоткрывается, на пороге Наша родина, один из самых первых, не считая Джонса, в этом тихом кафе. Российский возникает как обычно в один момент, с постоянной доверчивой ухмылкой. Америка даже удивился немного и удивленно уставился на Ивана, позже, к счастью, смог справиться с чувствами. А Брагинский тем временем вошел и без приглашения сел за стол рядом с Альфредом. Очень рядом... -Я смотрю, ты растерян. Не ожидал меня? — размеренный глас несколько возвращает янки в действительность. Он здесь же попробовал сделать возражение, замахал руками в обычной для него чувственной манере, нацепил на лицо дежурную, несколько фамильярную ухмылку и принялся хохотать, оправдываясь. -Нет, что ты! Просто не ждал узреть тебя тут так рано, еще ведь никого нет…— и замялся, растерявшись, не зная, что еще сказать. На вид этакий обычный, незамудреный мальчик, а у самого сердечко билось, как будто вот-вот вырвется из груди. Если б не необходимость разыгрывать наивность и радостный нрав, то он бы издавна споткнулся от смущения, покраснев до корней волос… А тем временем Иван разливал вино по высочайшим бокалам, осторожно удерживая бутылку тонкими пальцами. Ему не требовалось глядеть, чтоб знать, что янки на данный момент чуть посиживает рядом от смущения. 1-ая любовь у мальчишки, что ли? Да нет, он в это не поверит. Тот чуть слышно облегченно вздохнул, когда Наша родина отвернулся, переключая внимание на вино и официанта. Протянув бокал Джонсу, Брагинский немного, одними кончиками пальцев свободной руки прикасается к колену юноши, и тот содрогается в ответ, а в голубых очах искреннее изумление. Справившись с собой, берет дрожащими пальцами бокал и здесь же отпивает глоток. Наша родина только улыбается, это ему на руку. Если б не неопытность этого мальчишки, он бы направил на него внимание. Но пока хватит с него маленьких символов и легких прикосновений, а то и совсем возбудится до крайности. Вздохнув, он опять включил обольщение и с энтузиазмом в очах искоса посмотрел на янки, который, обомлев, посиживал рядом, конвульсивно отпивая вино из бокала. Иван хладнокровно расстегнул две верхние пуговицы на рубахе, приоткрывая ключицы и следя за взором все обширнее открывающихся глаз юноши. Ничего, скоро Джонс довольно опьянеет, тогда и пора будет перебегать к более решительным действиям… А тем временем Гилберт в развеселой компании старенькых друзей направлялся к маленькому кафе рядом со зданием, где проходили собрания. Наша родина затерялся кое-где в массе у выхода, а позже Антонио с Франциском схватили друга за руки в свою компанию. На расстоянии нескольких шагов впереди шли Великобритания и Германия, кое-где сзади братья-итальянцы оживленно переговаривались о кое-чем. Франциск скептически хмыкнул, входя в кафе, и прошествовал к свободному столу, только бы подальше от Артура. Антонио, дождавшись Ловино, присел рядом с Людвигом и Феличиано. Кафе наполнялось людьми, а Гилберт все еще не мог отыскать Ивана в этой массе. Равномерно вскипало снутри все тоже чувство, которое он так упрямо пробовал подавить внутри себя. Ревность. Он готов был признать ее существование, если б не увидел сидячего за столиком в углу Ивана. Тот уже был очевидно опьянен, правда приметно это было только по немного помутневшему взору и опьяненными отголоскам в голосе. Российский просто повернул голову и, взором обнаружив Гилберта в массе, жестом пригласил того присесть. Улыбнувшись, Пруссия приблизился к столику, но здесь же увидел сидячего рядом с Брагинским Америку. Очень рядом… Стиснув зубы, он все таки решил удостоить их своим вниманием, а за одно и проконтролировать деяния этого маньяка. Да что все-таки его так завлекло в этом тщедушном мальчику? С каждым следующим бокалом Гилберт становился всем темнее. Брагинский уделял все внимание этому окаянному Джонсу, чем вызывал его ужасную ревность. Это полностью не устраивало запальчивого темпераментного Пруссию, и он равномерно стал находить предпосылки такового запанибратского поведения российского. Правда, пока он их находил, деяния Наша родина становились все более распущенными, ну и сам Иван, на удивление пьянел от вина. «Может, я ему надоел? А что, увлекательная версия, в особенности зная нрав Брагинского. Его вкусы изменяются очень нередко, может на данный момент его потянуло на молодых неопытных девственников? А я сейчас менее чем очередной хахаль, которые у него изменяются и без того очень нередко. И это мои трудности, что я позволил для себя втюриться… Ведь еще месяц вспять все было отлично… Тогда я был его новым увлечением, и на меня он растрачивал все свое время, меня он осыпал дорогими подарками, меня он обожал, желал… Меня. Может, я очень меркантилен, но ведь и чувства у тебя были ко мне истинные. А на данный момент ты вымученно целуешь меня время от времени, без особенной страсти и, судя по всему, наслаждения, ночами и совсем исчезаешь, не появляешься дома… Сейчас вокруг тебя новые юноши, аристократично-бледные, хрупкие, женоподобные, чувственные, умеренные, девственные. Это твой новый фетиш, новый аспект, и я под него не подошел. Очень я много для тебя позволял, очень страстным, смелым я оказался, и это стремительно наскучило. Паршивое чувство…» Мысли немного искажали действительность, виной тому был алкоголь, выпитый или со злобы, или от отчаянья. Гилберт разочаровано вздохнул, подведя результат происходящему: если б не доверчивая надежда на внимание Ивана, он бы и совсем напился до утраты сознания… А тем временем Америка, на мгновение отвлекаясь, ощутил опять легкие, как будто ничего не значащие прикосновения, сейчас на бедрах, потом чуток выше пояса… По телу прошла сладостная дрожь, и он прикрыл глаза, стараясь не выдать свои эмоции и чувства. Хотя, вероятнее всего Иван не таковой дурачина, и отлично все осознает. Даже как-то неловко стало перед сидячим рядом Гилбертом, в конце концов, это с ним у Ивана были «постоянные отношения», если у Брагинского они вообщем бывают неизменными. Но в тот же момент, не давая мыслям Джонса зайти далее положенного, российский просто прикасается к золотистым волосам юноши и одним движением снимает с того очки. Не успел Альфред ничего сделать, как Брагинский накрыл его губки своими, а свободной рукою притянул к для себя. Видимо, все таки сказалось вино, так как пропали в голове у янки все мысли о несправедливости распущенных действий Рф, о его исконной наглости и наклонностях собственника… Он ощущал только сладостный вкус губ российского и отголоски выпитого «Бордо», пряным запахом витавшие в воздухе. Ласковым, но резким толчком язык Ивана просочился к нему в рот, собственнически изучая каждый уголок, и пальцы болезненно, но приятно сжали волосы, притягивая янки поближе. Тот не сопротивлялся, только с затуманенным обожанием смотрел в фиолетовые глаза. Если б еще некоторое количество дней вспять он мог это хотя бы представить…. А тем временем Иван краем глаз следил за реакцией издавна опьяненного Гилберта, сидевшего напротив. Похоже, что российский единственный в этой компании сохранял относительную ясность разума, а опьяненная дымка во взоре и распущенные деяния – менее чем успешная игра. Ему было любопытно, получится ли пробудить в Гилберте ревность, но пока тот только яростно буравил Ивана взором. Что ж, пора перебегать к более решительным действиям… Только мимолетно проскользнула в голове идея о том, что негоже использовать Альфреда схожим образом. В конце концов, его чувства, вероятнее всего, искренни, по другому не было бы этого доверчивого изумления на данный момент во взоре, когда Наша родина чуток прикусил его нижнюю губу. Опять по загорелой коже пробежала дрожь, в который раз за вечер, и Иван ощутил ее кончиками пальцев. А Гилберт бросил на него яростный взор из-под опущенных в раздражении бровей и молчком, не говоря ни звука, встал из-за стола и направился к выходу. Чуток улыбнувшись уголками губ, российский проводил уходящего взором. Если б не желание придать некого контраста ощущениям, он бы наверное, не стал так делать… Возвратившись идеями к Америке, он просто отстранился, следя за реакцией очень смущенного юноши… Было уже далековато за полночь, когда входная дверь раскрылась от сильного пинка ногой, и Брагинский вошел в коридор. Нет, вошел – это не четкое обозначение его состояния, он чуть стоял на ногах от количества выпитого, в бутылке, которую он держал в руке, плескались остатки водки. Гилберт с напускным равнодушием выхватил у него бутылку и выбросил в открытое окно. Иван грустно проводил бутылку немного прояснившимся взором, но Гилберт уже тащил его в комнату, схватив за галстук. Чуток нахмурясь, российский последовал за ним, даже не сопротивляясь. Так же расслабленно лег на диванчик, позволив Гилберту просто усесться сверху, на уровне бедер парня. Прус списал все это примерное поведение на избыток алкоголя и просто стащил с Брагинского шарф, рубаху, стремительно расстегивая мешающие пуговицы… Позже скупо припал к губам Ивана, желая во что бы то ни стало опять ощутить их сладостный вкус, немного мешающийся с горьковатым отголоском водки и пряным запахом вина. Тот по привычке запустил пальцы в серебристые волосы, притягивая поближе и пытаясь перевести инициативу на себя. Но Гилберт здесь же немного прикусил ему язык, не позволяя очень решительных действий. Сейчас он будет наказывать российского за похабное поведение… Стоит увидеть, особенной злобы по этому поводу он не испытывал. Нет, он уже привык к схожему поведению Ивана и даже не направлял на него внимания, зная, что тот все равно возвратится домой, пусть и далековато за полночь, пусть и опьяненный, пусть и от кого-либо другого. Но он все равно приходит к нему, к Гилберту. А вот сейчас он решил проверить пруса на наличие чувства ревности, и тот немедленно решил предложить ему повод понервничать. Пусть и не превосходный актерская игра, но он на данный момент казался для себя умнее Ивана, и это ему очень льстило… А вот Иван решил, что все таки пора протрезветь, когда с него снимали брюки. Если уж тебя и будет трахать, то хотя бы нужно обдумывать это с трезвой головой и нормальными чувствами. Чуток прикрыв глаза, он посмотрел на Гилберта со страстью и позволил тому больше свободы. Поцелуи становились все более решительными, раскрепощенными и интимными, Пруссия больше не сдерживался, вымещая на Иване всю свою надуманную, наигранную злоба. Но в очах Рф он лицезрел искренность и сумасшедшее желание, а его руки, как обычно нежные и сильные, издавна уже сняли с пруса рубаху и сейчас гладили торс, только время от времени замирая. Язык Гилберта добивался ответа, а российский только поддавался, позволяя парню полностью овладеть ситуацией. Даже позволил завести собственные руки над головой и задерживать их там, что лишало его определенной свободы действий. Ответ на поцелуй исторгнул из груди Гилберта стон, на что Иван только усмехнулся уголками губ: и этот парень еще желает быть сверху… Что ж, возлюбленным нужно потакать… А тем временем тонкие пальцы пруса голубили напрягшиеся соски хахаля, заставляя того содрогаться от удовольствия и осипло постанывать, прикусывая нижнюю губу в попытке сдержать эмоции. Сейчас он не мог ускорить чувства, оставалось только услаждаться, и Гилберт растянет это удовольствие как сумеет… Уже скоро, пытаясь как-то отвлечься от собственных чувств, он вновь целует Ивана, изнемогая от желания. Сейчас Наша родина отвечает, поцелуи более глубочайшие, но требовательные, и Пруссия осознает, что издавна уже желает большего. Гилберт чуток отстраняется, и его руки скользнули по оголенному телу Брагинского, касаясь самых интимных мест, но не делая ни 1-го грубого либо резкого движения. Тот от каждого прикосновения сдавленно стонал, тело дугой выгибалось навстречу, и Пруссия и сам услаждался тем, как был возбужден Иван… А тот закрыл глаза для большей достоверности и слабо стонал, поддаваясь ласкам. Пожалуй, он мог признать, что получает от их удовольствие, если б не самодовольное выражение лица пруса… Утро началось с безотрадного похмелья и еще больше безотрадной боли в пятой точке. Грубо, но по-другому это никак не назовешь…. Гилберт с трудом открыл глаза и нехотя сполз с кровати. Вчерашняя попытка трахнуть Брагинского завершилась провалом, после этого Гилберт и сам ощутил всю красоту происходящего… Сейчас пятая точка болела, голова раскалывалась, зато Иван уже утром куда-то пропал, неужто снова к собственному Америке побежал? Решив откинуть эти вопросы на позже, он с трудом дошел до кухни, в надежде все таки отыскать чего-нибудть полезное в аптечке…. и застыл, в удивлении обширно открыв глаза. На столе гордо возлежал неописуемый, просто красивый букет кроваво-красных роз. На несколько минут Гилберт все таки задумался: «С каких это пор ты покупаешься на все эти бабские штуки?», но позже все таки осторожно взял букет в руки. Следовало ждать, естественно, и записку посреди красных роз. «Уехал на неделю в Америку. Труба зовет, что уж здесь поделаешь… Я бы и совсем остался бы там… если б не ты.» Гилберт вздыхает, улыбаясь тонкими губками, и ворачивается к поискам— аптечки. А сейчас к тому же вазы… P.S.: Навечно еще запомнит Америка весь российский садомазохизм, обнаружившийся за ту неделю, проведенную совместно.

1 2 3 4 5 Просмотров: 379 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0