Главная » 2013 » Апрель » 22 » Люблю тебя в любом обличии Слэш яой

---

20:00 Люблю тебя в любом обличии Слэш яой

«Люблю тебя в любом обличии» — Слэш (яой) MM!/Юные Мазохисты! Персонажи: Таро/Тацукичи Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, PWP, Songfic Предупреждения: OOC, Изнасилование Размер: Драббл, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. No, I don't hate you don't want to fight you know I'll always love you but right now I just don't like you No, I don't hate you don't want to fight you know I'll always love you but right now I just don't like you cause you took this too far (с) Relient K, "Which To Bury, Us Or The Hatchet" Вечер. Последние лучи заходящего солнца золотой цепью ложатся на землю; лёгкий ветерок гуляет по кронам деревьев, пробегает мимо закрывающихся цветов, тихой поступью кружит вокруг озера, оставляя после себя рябь. Облака, похожие на стаю красивых лебедей, следуя невидимому пути, плывут вперёд, не обращая внимания на жизнь людей. Тишину улиц нарушает только юноша, отчаянно пытающийся догнать прелестную даму. Её тёмные волосы летят по воздуху, лёгкое желтоватое платье развевается в различные стороны, делая этот момент ещё романтичнее. А если задуматься, то почему же женщина удирает? А дело всё вот в чем. Таро — так зовут нашего преследователя — издавна приметил эту брюнетку. Она практически каждый денек приходила в гипермаркет, где работает наш друг, и практически всегда у неё было печальное лицо. Он всегда любовался этой красоткой, но никогда не решался подойти. Этим вечерком женщина вновь пришла (сейчас у неё было ну очень печальное лицо). Без излишних реплик (прим. создателя: даже здрасьте не произнесла, ох, как не культурно), подошла к Таро и залепила такую пощечину, которой он в жизни не получал, а в ответ выпалила: «Ты всегда пялишься на меня, грязная свинья, как для тебя не постыдно!». С этими словами она развернулась и выбежала из гипермаркета. Таро, как настоящий джентльмен, который желает достигнуть девицы хоть каким методом, конечно ринулся за ней. И вот расстояние меж ними сокращается, юноша дотягивается рукою до её руки. Какая мягенькая кожа. Охото касаться её опять и опять. Кросотка останавливается. Казалось бы, всё отлично, на данный момент она повернётся и извинится, представится, и они пойдут совместно в какое-нибудь кафе. Там они закажут кофе и какое-нибудь мороженное, и он будет тонуть в этих бирюзовых очах, услаждаться её ухмылкой. Но не здесь то было. Юноша опять получает пощёчину. Более резкую, грубую, от которой охото зарыдать самому сильному духом человеку. Но реакция нашего друга совсем другая. — Стукни меня ещё раз собственной прелестной белоснежной ручкой! Обзови меня, моя царица! Накажи это противное животное! — Т..ты чего? Женщина в недоумении. До нынешнего денька ей видимо никогда не приходилось созидать мазохистов. Да, самого реального мазохиста – Садо Таро – юного человека с невинным лицом, преследовавшего её. — Ну, пожалуйста! — Таро… — А? Откуда ты знаешь моё имя? Пропустив вопрос мимо ушей, женщина потянулась к своим шикарным чёрным волосам. Стянув с себя парик, она, а точнее уже он, оборотился к собственному школьному другу. — Та-цу-ки-чи?! — Да…, извини, я издавна желал поведать для тебя, но… отважился только на данный момент, благодаря Исуруги-сенпай. Она произнесла: «Садо Таро, естественно, та ещё свинья, но, думаю, даже он не отвернётся от собственного друга, только из-за того, что тот переодевается в девушку» — Сенпай, как видишь, вновь оказалась права. Таро глядит на заливающееся краской лицо, накрашенные глаза и губки. Вы, наверняка, подумаете, что наш герой испытывает омерзение к собственному однокласснику. Нет, совершенно нет. Он глядит на него с каким-то энтузиазмом, что ли: — Тацукичи, одень, пожалуйста, парик. — Для чего? — Узнаешь… Блондин послушливо натягивает назад душноватый парик и вновь преобразуется в красивую безымянную незнакомку. — Доволен? — Пока нет. Но это поправимо — К-как это? Да что с тобой… Ему не дают окончить предложение, так как Таро с силой тянет школьного друга за руку, в сторону собственного дома. — Куда ты меня тащишь? У тебя же мать и сестра дома. — Не сейчас. Я выслал их в кино на ночной сеанс, так что у нас будет время. — Время? На что? — Секрет, ответ на который ты узнаешь позднее, — брюнет только таинственно улыбнулся. Он очевидно замыслил что-то плохое. Дотащив, собственного друга до дома (конкретно дотащив), Таро достал из правого кармашка ключ, отпер дверь. Зайдя вовнутрь, он удостоверился, что ни мамы, ни сестры в самых потаенных углах дома не наблюдается и изнасиловать его никто не попробует. — Входи, — кликнул Таро блондину с верхнего этажа, — И проходи в гостиную, я скоро спущусь. — Извините за вторжение, — тихо произнёс Тацукичи, и медлительно, как привидение, проплыл в гостиную. Недоумение роем одичавших ос кружилось в голове блондина. Зачем весь этот спектакль? Нет, Таро всегда отличался очень нестандартным нравом, но видимо, сейчас что-то очень тяжелое прошлось по его голове, раз уж он решил,… кстати, решил что? Прошло пару минут. Таро кое-чем занимался наверху (прим. создателя: а вправду чем?), шуршал какими-то пакетами. Злосчастный Тацукичи то, сжимая женственные ручки, то, поправляя искусственные волосы, посиживал в гостиной, будто бы был на прицеле и в хоть какой момент его могли подстрелить. В конце концов главный затейщик сей игры удосужился спуститься вниз. — Н-ну…чем будем заниматься? — блондин продолжал заикаться. — А ты как думаешь? — Ну, не знаю, в шахматы поиграем? Таро не удостоил его ответом — задумался. Только через пару минут он кинул: «Поднимайся наверх, я скажу для тебя кое-что». Без излишних вопросов «незнакомка» поднялась с дивана и потопала наверх по ступенькам. Садо направился за ней. «Боже, что я творю» Тихо войдя в комнату и сев на кровать, блондин вопросительно уставился на собственного друга. Таро смущённо отвел взор. — Если честно, ты…, ты…приглянулся мне с самой нашей первой встречи! Я люблю тебя, Хаяма! — выпалил брюнет. Вот чего-чего, а признания в любви от самого близкого друга Тацукичи никак не ждал. Ну и вообщем, о чём он задумывается? Пускай даже не уповает, что белобрысый на данный момент кинется ему в объятья и их губки замкнуться в сладостном поцелуе. — О чём ты говоришь? Ты же ведь юноша, и я юноша…даже невзирая на то, что переодеваюсь женщиной.… Это некорректно. — Ты не понимаешь, я пробовал запамятовать о для тебя. Позже мне очень приглянулась, та прекрасная незнакомка, а ею оказался ты! Как ты не понимаешь, это судьба! — Что ты там для себя напридумывал, Таро! Ты, естественно, красивый юный юноша, но то, что говоришь полное безу… Юношу резким движением опрокидывают на спину. Таро стремительно оказывается сверху. Наклонившись, он целует удивлённого Тацукичи в немного приоткрытые губки. Хаяма упирается своими белыми ручками в грудь друга, ссылаясь на его благоразумие и свою силу; но все бесполезно. Руки брюнета ложатся на девичью талию жертвы, малость сжимая кожу. Проводя мокроватым жарким языком по губам друга, Таро вроде бы просит пропуска в запертые уголки собственной милой «незнакомки». От таких головокружительных чувств, электронным током, пронизывающим всё его существо, Тацукичи нерешительно поддаётся действиями юного мазохиста. Встречаясь, их языки начинают кружиться в неопытном танце сумасшедшей любви, чей напор нереально сдерживать. Оторвавшись от мягеньких губ блондина, Садо стягивает с него душноватый парик, откидывает его в сторону. Голова незадачливой «девушки» покрыта капельками пота. Таро припадает к шейке собственного друга, оставляет бардовые засосы на алебастровой коже. Вновь отрываясь, он скидывает с плеч светлую накидку. «Интересно, а в лифчик, наверняка, напихана вата», — проносится смешная идея в голове парня. Стянув с друга высшую часть одежки, Таро нисколечко не удивляясь, обнаруживает узорчатую ткань с лохматыми комочками ваты. Ловко вытягивая из петель застёжки верхней детали дамского нижнего белья, брюнет отбрасывает её в сторону. Лёгкие «пушинки» опускаются на кровать. Перед взглядом Таро предстаёт красивая грудь с чуток выделяющимися на ней розовыми сосками. Он берет любой из их в плен собственного рта. Лижет, малость посасывает, обводит по контуру. Блондин ощущает, как плоть встаёт против желания владельца от переполняющего возбуждения и сам еле слышно постанывает. Разум отошёл на 2-ой план, мысли о том, что они делают, и как на это отреагируют окружающие, вылетели из головы. На данный момент, когда моральные рамки не играют значимой роли, когда ты понимаешь, что находишься во власти похоти, начинаешь осознавать, как люди лицемерны. Они пробуют скрыть свои желания, не понимая, какие мучения их ожидают, и как отлично время от времени бывает разбудить свои животные желания. Но брюнет не собирается стремительно заканчивать «банкет». Он проводит мокроватую дорожку от правого соска до впадинки в животике, позже малость остановившись — до полосы юбки. Дыхание жертвы и насильника сбивается, становится отрывистым. Таро замечает бугорок в области промежности. Это смотрелось очень весело, если считать то, что Хаяма был в юбке. «Я был стопроцентно уверен, что после моих действий даже Тацукичи ответит взаимностью», — с радостью задумывается Таро, стягивая со собственной «игрушки» длинноватую жёлтую юбку, а совместно с ней и последнюю вещь дамского «комплекта». Перед удовлетворенным лицом парня стает никак большая возбуждённая плоть. Немного ухмыльнувшись, Садо вобрал член Хаямы в собственный жаркий, мокроватый рот. Он облизнул головку, позже провел языком по всей длине. Блондин застонал слаще и чувственней, чем впервой. Расширенные зрачки и уплотненная пелена удовольствия игрались в очах объекта обожания. Истязатель практически доводил до экстаза собственного возлюбленного человека. Заметив, что Таро всё ещё в одежке, Хаяма, потянулся к голубому галстуку, обвившему гортань партнёра ядовитой змеёй. — Да я и сам могу… — с лёгкой издевкой в голосе произнес Садо. Тацукичи не направил на это внимания, продолжая расстёгивать пуговицы рубахи одну за другой. Вытянув из петли последнюю пуговицу, блондин с лёгкостью отбросил элемент школьной формы в сторону и потянулся пухлыми от первого поцелуя губками к губам собственного уже хотимого истязателя. Таро не стал отрешаться. Их губки опять встречаются, но сейчас Садо становится нежнее, он с легкостью покусывает нижнюю губу Хаямы, тот в свою очередь постанывает прямо в рот. Таро ловит каждый стон, выдох друга, как будто опасается, что не сумеет без него дышать. Вспомнив, о таковой загвоздке, как «а Таро то ещё одетый!», Хаяма отстраняется от поцелуя и тянется руками к ремню, оттягивает пряжку, вынимает из петли пуговку, и когда тянется к ширинке, замечает, что не один он возбудился до максимума (прим. создателя: нет, блин, ты здесь один таковой). Таро следит за Тацукичи, не скрывая ухмылки на лице — таковой милый и немного доверчивый Хаяма стягивает брюки совместно с трусами и на его милом лице возникает огромное, в обоих смыслах этого слова, «удивление». Когда с процессом целования-раздевания покончено, Таро, в конце концов, решает приступить к главному действию, как говорится «для чего мы все тут сейчас собрались». — Сейчас я могу продолжить? — с лицом удовлетворенного кошака спросил истязатель. — Да…естественно — практически на выдохе произнёс Тацукичи, — Пожалуйста, не истязай меня больше. Всё-таки, я не таковой мазохист, как ты, — с усмешкой произнёс юноша, тяжело дыша. В голубых очах Садо зажёгся похотливый огонёк. Этих слов он ожидал целый год. Сунув в приоткрытый рот два пальца, Таро отдал приказ: «Оближи!» Блондин, повинуясь приказу собственного «господина», прошёлся язычком по пальцам, время от времени покусывая их, вызывая возбуждающие стоны Таро. Посчитав, что «смазки» полностью довольно, парень провел пальцем меж ягодицами Хаямы. Синеглазый услышал разочарованный сдавленный выдох. Улыбнувшись реакции друга, Садо нащупывает тугое колечко мускул, немного нажимает на него, проталкивая поначалу один палец вовнутрь, даёт привыкнуть девственному телу к новым ощущениям. Чувствуя слабенькое жжение понизу, Хаяма непроизвольно начинает сжиматься. 2-ой палец принуждает слёзные канальцы пробудиться от долгого сна. — Расслабься, — порекомендовал Таро, — Так нам обоим будет проще. Растягивая друга, Таро делает плавные движения длинноватыми ловкими пальцами. От последнего друг прогибается, чуть не вставая в мостик. Не хотя больше сдерживаться, он вытаскивает пальцы из партнёра и поспешно подменяет их своим членом. Заходит резко и сходу на всю длину, заставляя собственного партнёра звучно закричать. Боже, каждую ночь мазохист грезил овладеть этим телом; вынудить этого непутёвого блондина просить ещё и ещё, царапать эту мертвенно-бледную кожу, оставляя на ней багряные царапинки из которой тоненькими ручейками льётся кровь. Целовать каждый мм тела, не обделяя ни одно местечко, покусывать эти покладистые губы, малость распухшие от такового количества поцелуев. Зарываться в эти золотые волосы, вдыхать их запах, осознавать, что это тело принадлежит только для тебя. Убивающая боль, ударом молота, впившаяся в хрупкое тело «девушки», не давала покоя. Белобрысый извивался, сжимал руками простынь, делал всё, чтоб избежать этой пытки. Но позднее, кое-где снутри, появились искры удовольствия, мука сменилась наслаждением, наполняющая «сосуд» до краёв. Садо, убрал одну руку с бёдер Тацукичи и переместил её на его член. Малость встрепенувшись, юноша выжал из себя нечто вроде « Садо, ах», в то время как его «друг» резвыми движениями доводил его до экстаза. Сейчас, превратившись в одно целое, они двигались в унисон, поддаваясь своим страстным порывам, наполняя пустой дом одичавшими стонами. Их ничто не останавливает, наконец они демонстрируют друг дружке, как сильна их любовь. Пот, попадая на мелкие ранки блондина, принуждает их пылать, но на данный момент не ранее. То блаженство, морским вихрем накрывшее его существование намного посильнее физической боли. Хаяма кончает первым. Обмякшее тело еле сдерживается под уже вялыми напорами Таро. Через несколько секунд он ощущает, разливающуюся тёплую белоснежную жидкость Садо в себе. Обессиленный Садо падает рядом со собственной жертвой. — С-спасиб-бо, — изнурённо улыбается Тацукичи, ложится на нагую грудь юного мазохиста и засыпает сладким сном. Брюнет укрывает их обоих тёплым покрывалом, зарывается в блондинистую голову и скоро засыпает с идеей: «Я люблю тебя, Хаяма…в обоих твоих обличиях».

1 2 3 4 5 Просмотров: 406 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0