Главная » 2013 » Апрель » 19 » Наваждение Слэш яой

---

23:29 Наваждение Слэш яой

Наваждение — Слэш (яой) Bleach Персонажи: Ильфорте Гранц/Абараи Ренджи Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор Предупреждения: Изнасилование, Непреличная лексика Размер: Миди, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. — Нет, я, естественно, уважаю собственного капитана и почитаю, не глядя на весь его... кхм… «сложный» нрав. Но блин! Я, понимаете ли, заслужил отдых. Рыжеватый посиживал и заместо того, что бы разбирать завалы картонной работы, которая высилась перед ним на столе башнями, проклинал Кучики-доно, за эту самую работу. Он в принципе не из усидчивых субъектов, готовых порасти пылью и умереть от изнеможения, но необходимо же сдать отчет по прошедшей миссии. А на данный момент, когда сам Абараи только излечился после стычки с арранкарами в Каракуре, делать что-либо хотелось меньше всего. — Ну почему сходу я-то? Ну, подумаешь, я разрушил пару стенок у строения и повредил линию электропередачи. По-моему, людям не привыкать к схожим аномалиям. Пыхтит, но все равно водит по бумаге кисточкой, оставляющей малость неровный ряд иероглифов, складывающихся в однообразный и до зевоты кислый доклад для командующего Ямомото. — Да пошло оно к черту! Ренджи психанул и пихнул стол так, что стопка бумаги небезопасно накренилась, а кисть для письма прочертила черную бороздку повдоль отчета. Неугомонный рыжеватый резко поднялся и полез находить свою личную заначку саке. Пил он редко, потому что пьянел стремительно и изредка помнил, что вытворял в процессе пьянки. Но потому что опасность влипнуть в приключения в своей комнате очень мала, то можно и расслабится. Спустя полчаса, когда Ренджи прикончил добрую половину бутылки, к нему в комнату заглянул 3-ий офицер 6 отряда и вручил опьяневшему, но приемлимо державшемуся на ногах лейтенанту стопку бумажек. А позже к тому же пнул по направлению к баракам 12, исследовательского, отряда, — Абараи не успел даже возмутится, а офицера и след простудился. Матерясь и стараясь обойти покои Бьякуи как можно огромным крюком, зная о его чувствительном носе, он направился по предназначению. — Буээ, мурашки по телу от этого места. Так и кажется, что тебя на данный момент как лягушку препарируют, позже зашьют и опять препарируют. А, зная капитана Куротсучи, он это сделает с особенной беспощадностью. Последнее он произнес с таковой интонацией в голосе, что никто не стал бы колеблется, что Абараи — маньяк-убийца в законе и знает толк в расчленении. В особенности отлично это звучало благодаря создавшемуся эхо в совсем пустом холе барака. Ни одной живой (и благо мертвой) души здесь не было. — Блядь, да что за нахрен? Какого лешего я перся сюда? Чтоб повстречать приветливые стенки неприятного, тошнотворного зеленоватого цвета? Фуэээ… Маюри-самааааа вы где? Видимо, бедному лейтенанту саке совсем стукнуло в голову, поэтому как он возлагал надежды, что на его жалобные подвывания хоть кто-то выйдет. Тем паче ребра снова начали ныть, как ни как всего ничего прошло после стычки с Арранкарами. А потрепало его отлично, вот и провалялся целый месяц в гостях у 4 отряда. И здесь кто-то из подчиненных сумасшедшего ученого, поддавшись мученическим молитвам Ренджи, показался из-за двери. Причём существо не сколько странноватое, а быстрее уж необыкновенное. Одето оно было в непонятный темный балахон, скрывающий его лицо и руки. Левая часть головы была скошена и как-то очень угловато выпирала, а рукава болтались кое-где на уровне предполагаемых колен (которых, соответственно, видно не было). — Вот чего ты так орешь? Видишь же — люд на обеде. А Маюри-сама вообщем в отпуске. Чего для тебя нужно? Глас говорившего исходил презрением и негативом к непрошеному гостю. Передвигался его владелец плавненько, да так, что даже длинноватые полы плаща фактически не колыхались от ходьбы, но при всем этом довольно стремительно, чтоб оказаться к рыжеватому в плотную практически за пол минутки. Ренджи посетило противное чувство, что его внимательно рассматривают, а совместно с этим ему показалось, что это странноватое существо оскалилось в маньячной ухмылке (воздействие Маюри, не по другому). — Я это… принес бамажки для вашего отдела…. И нефиг здесь на меня возмущаться. Я здесь, знаешь ли, делом занимаюсь, а вы обедаете. — О да, я чую, как ты работал. Аж за милю ощущается твоя переработка, — рукав пополз вниз и обнажил роскошную кисть с длинноватыми пальцами со немного отросшими ногтями, которая демонстративно помахала перед дыркой в капюшоне балахона. – Клади туда, чего ты мне их тянешь. Не таскать же мне их… — Ой, какие мы нежные. Развалитесь, наверняка, от маленький стопочки… Вдруг в очах у Абараи потемнело, ноги стали ватными и подогнулись, а в голове мелькнула идея о том, что он в жизни не будет больше пить. Кто-то его схватил, предотвращая удар о мраморный пол, но кто это был, Ренджи уже не сообразил, утратив сознание. *** — Где этого недоростка носит? На куриных правах тут находится, а смеет разгуливать, где захотит. Ублюдок, чёртово отродье нифига не слушается! За что это? Один из исследователей, по всей видимости, освободившийся от каких-либо дел, решил сорвать на подчинённом свою злоба и, прейдя за сим в приемную, нашел ровно лежащую на столе стопку документов, присланных 6 отрядом. — Одно веселит, хотя бы настолько ординарную работу делает… Где же этот черт рогатый?.. *** Резкий тошнотворный запах стукнул лейтенанту 6-ого отряда по ноздрям, и Абараи резко дернулся, пытаясь сесть. Но не здесь то было — голова закружилась и он с безнадежным вздохом ишак. В конце концов, проморгавшись, но все еще мутным взором, он осмотрел помещение, в каком находился. Маленькая комната, в которую чуть умещались футон и маленький письменный стол, заваленный бумагами и заставленный склянками с непонятными жидкостями. Стенки были потрепаны, и где-то штукатурка отпадала из-за завышенной сырости. Казалось, что они на ощупь очень прохладные, ну и в комнате должно быть, холодно, судя по облочку пара, который выдохнул Ренджи. Но лейтенанту было горячо, при этом так, как будто он был в лихорадке, и суставы хоть и ныли, но как-то приятно, а тело, напротив, заполнилось энергией, которую он должен срочно куда-то деть. А еще… был непонятный силуэт на фоне единственного источника света в комнате. — Вижу, Ваш пыл резко поубавился, а? Абараи Ренджи, лейтенант 6-ого отряда? Наверняка, перетрудились, пока несли бумажки? В голосе читалась очевидная издевка, а еще до боли знакомые интонации. Кое-где он его уже слышал, но где? Сознание, как будто партизан, отрешалось выдавать имя неведомого, а контуры не вожделели получать точный набросок. — Что я, блядь, здесь делаю? Куда ты меня приволок, урод! Подопытная крыса Куротсучи! Глас рыжеватого срывался, воздуха ему не хватало, а владелец комнаты зашипел, как будто змея. Всего за пару шагов он оказался впритирку к шинигами и, цепляясь крепкими худенькими пальцами ему за шейку, придавил того к кровати. Светлые, с золотистым цветом, длинноватые пряди свалились на лицо лейтенанта и он в конце концов рассмотрел носителя этих прохладных, пробирающих до самых костей, рук. Это Ильфорте Гранц, тот арранкар, которого он убил чуток больше месяца вспять. При этом убил чудом, только благодаря снятию ограничения на силу, а по другому неутешные друзья провожали бы бездыханное тело Ренджи в последний путь. — Какого черта! Что ты здесь делаешь? Ты же погиб! Я помню, как прибил тебя. Ты не мог выжить! Ни при каких обстоятельствах! Чертово отрепье, отцепись от меня, я задыхаюсь… — Замолкни, сука. Ты не представляешь, сколько унижения и боли я претерпел, до того как встать на ноги. Мой красивый брат столько не глумится над пациентами, как ваш психопат-ученый. Уж лучше бы я сдох от твоего клинка там, в мире живых. Хотя бы не осквернил имя собственного Короля! Блондин осязаемо ткнул кулаком по ребрам собственного пленного, так что тот закашлялся и согнулся напополам на футоне. Ильфорте убрал руку с шейки Абараи и, тяжело дыша, погрузился на край подстилки, глядя в одну точку впереди себя. Переведя дух, шинигами поднял глаза на собственного потенциального неприятеля и сообразил, что тот очень поменялся после их последней встречи. Волосы были хоть и незапятнанными, но спутавшимися, и кончики кудрявились. Лицо осунулось, ну и тело, по всей видимости, похудело, судя по висячему на нем лабораторному халатику и узким запястьем, выглядывающим из рукавов. А еще маска… видимо туда и попала атака Забимару. Рог был практически стопроцентно сломан, остался маленький пенек, который и присваивал необычную форму голове под балахоном. Ну и половина кости была сломана. Гласили, что арранкары ощущают свою маску, так же как люди ощущают кожу. И если ее сломают, будет такая же боль, что если б шинигами сняли заживо скальп. От этой мысли Ренджи поморщился, — он сделал то, что было надо. — А самое ужасное то, что меня принудили заняться этой скучноватой исследовательской работой! Я больше не смогу биться, ты понимаешь?! Я вижу, что понимаешь, ты знаешь, что такое лишится способности подраться. Это как будто перекрыть воздух! Резко развернувшись к рыжеватому, Ильфорте нахмурился и толкнул того в бок, заставив лечь на спину. Последующее было совершенно внезапно для пленного: худенькое, малость угловатое тело прижало его к футону, до боли впиваясь пальцами в плечи и решительно глядя своими фиолетовыми очами ему в лицо. — Я знаю, что не смогу в таком состоянии тебя одолеть в добросовестной схватки, шинигами. Но знаешь, я могу отомстить по-другому, — блондин приблизился к его уху и снизил глас до шепота. – Я отниму у тебя самое драгоценное… твою гордость… и честь. И к твоему большому огорчению ты не сможешь мне противостоять. Ренджи ощутил, как кончик языка арранкара прошелся по мочке уха и хрящику, оставляя мокроватый след, как болезненно сомкнулись зубы на хреще. Но почему-либо Абараи заместо того, чтоб оттолкнуть наглеца и размазать его узким слоем по стене, задрожал всем телом, а дыхание у него перехватило. — Какого черта… я же… не гей… никогда не тянуло на парней… — Я вколол для тебя неплохую дозу возбудителя. Хоть какое мое прикосновение дает тактильное чувство в пару раз посильнее, чем ранее… Резким движение старший Гранц завел руки пленного за голову, и запястья рыжеватого обжог прохладный металл браслетов. Его пристегнули, обездвижили руки — это начало проигрыша. Он дернулся, но ощутил только боль на запястьях — выкрутиться не получится. А этот пройдоха тем временем сполз ниже, на ноги, проводя когтистыми пальцами по груди там, где косоде распахнулось, обнажая грудь с темной татуировкой, оставляя на коже белоснежные полосы плавненько переходящие в красноватые царапинки. Пальцы зацепились за оби и пояс хакама, завязки достаточно поддались, а у Ренджи снутри все сжалось. Он осознавал головой, что Ильфорте мужик, но тело… тело его не слушалось и гласило владельцу, что эти прикосновения не достаточно того нравятся, но к тому же возбуждают. — Сукин отпрыск, отпусти меня! Ты грязно играешь! Как ты можешь такое вытворять? Мы же оба му.. аххх. Рука арранкара сжалась на его плоти через ткань хакама, потеревшись ладонью о нее. Рыжеватый просто застонал, даже не договорив. Просто нереально гласить, когда из глаз, как будто фейерверк, сыпятся сотки разноцветных искр, а это тело как будто не его — поддается вперед, упираясь членом в ладонь неприятеля. А неприятель улыбается, зная, что он заранее одолел. И совсем бессовестно раскрывает косоде, обнажая рельефный торс и грудь, наклоняясь, как будто извиняясь за прошедшее, зализывает царапинки. Как будто совершенно невзначай задевая языком и бледноватыми прохладными губками его соски, которые уже стали жесткими. — Ох, Айзен-сама, какой соблазн, какой соблазн! Ренджи глухо зарычал, потому что гласить он не мог — гортань как будто стальным обручем сдавило, и не считая сдавленных стонов и злостного рыка ничего более понятного получиться не могло. А этот сукин отпрыск прикусил сосок, вновь заставив выгнутся и жалобно заскулить. Как будто желая, чтоб эти непонятные звуки не заканчивались, рука скользнула под хакама, обхватывая жесткий член рукою, проводя огромным пальцем по головке, царапая нежную кожу, заставляя скуление перевоплотится в стон. — Я найду тебя.. и… и снова убью! Тваарь… терпеть не могу!!! — Ох, знал бы ты, как я тебя терпеть не могу! Так терпеть не могу, что готов пытать тебя так вечно. Чтоб ты испытал то, что испытывал ты…. Ильфорте отстранился, поднимаясь на колени, попутно стягивая с Абараи всю одежку кроме косоде. Пристально следя, как его убийца извивается на футоне, видя как возбужден, как налита кровью его плоть, непроизвольно облизался. В отличие от рыжеватого он обожал тело мужчины… хотя выбирать не приходилось. В Уэко Мундо большая часть арранкаров были мужчины, а тело брало свое, хотя это негласно, как будто они не живы существа, а куколки без потребностей. Вставая так, что бы его гость лицезрел его относительно верно из-за дозы наркотика, он стянул с себя халатик, следом полетели белоснежное косоде, и в заключении свалились на пол хакама, обнажая его стопроцентно. Как Ренджи и задумывался, он был худеньким, даже тощим. Кости ребер и тазобедренные косточки торчали, но не уродовали его, а напротив присваивали изящества. Вот только тело было в шрамах и довольно уродливых — видимо напоминание об опытах Маюри. — Что ты замыслил, Ильфорте… что ты хочешь сделать со мной? — Хочешь знать, что я желаю сделать? – он лег на него и, чуть не касаясь губ, произнес с удовлетворенной ухмылкой: – Желаю трахнуть тебя так, чтоб ты не мог сесть на собственный зад само мало неделю. Ловкий язычок прошелся по припухшим от укусов самого Ренджи губам.Медлено проводя руками от ягодиц ниже к коленям и закидывая их для себя на талию, пропуская под сгибами колен руку и прижимая ноги к груди парня. Что сказать, глаза Ренджи были не достаточно того полны удивления и возмущения, но в некий мере и кошмара. Покусились на самое святое хоть какого мужчины! Но это чувство… прикосновения твердого, мокроватого члена меж ягодицами… оно было приятно?! Очень необычное открытие, которое принудило его сжать мускулы и задрожать всем телом. — Ммм… а ты гибкий, но даже это тебя не выручит, если ты не расслабишься… я все равно это сделаю, только будет ли для тебя больно и на сколько — уже решать для тебя… Ногти впились в ягодицы лейтенанта, оставляя следы, которые скоро перевоплотился в синяки, а зубы прикусили ключицу. Абараи вскрикнул, дернув в который раз руками — по запястьям уже текла кровь из разодранных кистей. — Да пошел ты! Какой «расслабиться», когда тебя насилует чертов арранкар. Какое, нахрен, наслаждение, когда ты даже двигаться не можешь и не соображаешь от той хрени, что ты мне вколол! Блондин только расплылся в сумасшедшей ухмылке, и с силой нажал на колечко мускул ануса головкой члена, врываясь в личное место Ренджи, принося нестерпимую боль. Ткань мускул просто не выдержала постороннего тела снутри, отдала трещинку, и капилляры полопались. Хотя рыжеватый ждал более худшей утраты девственности, но это не утешало. Он уткнулся носом для себя в локоть, зажмурившись и закусив руку, пытаясь расслабится, что совсем не выходило. Грубые толчки внезапно закончили, и Ренджи несколько удивленно поднял глаза на блондина. В это время Ильфорте как раз коснулся браслетов на запястье, растёгивая их. Но здесь же изловил одну из рук, проводя по дорожке крови языком, и зализывая разодранную кожу. Арранкар отодвинулся, меняя наклон и начал двигаться более плавненько, скользя грудью по грудной клеточке Ренджи, но старательно отводя взор, и сдерживая стоны, превращающиеся в пыхтение. — Для чего ты высвободил меня… я же могу для тебя свернуть шейку, тварь… — усталым, как будто после многочасового боя голосом, сорванным от кликов, произнес шинигами, стирая рукою пот со лба. — А я не гласил, что месть для тебя должна быть неприятна…. Видимо, сейчас был денек открытий, потому что рыжеватый вяло забрался в светлые волосы рукою, пачкая их кровью, и потянул Ильфорте к для себя, упираясь ребром ладошки в край маски. От этого прикосновения с губ аранкара в первый раз сорвался стон, и он дернулся снутри него, впиваясь пальцами в бока. Резкий рывок и их губки соприкоснулись в грубом, одичавшем, полным ненависти поцелуе, разрывая узкую кожу в кровь, таком же обезумевшем, как они оба были, когда сражались. Таком же бешенном, как вся ситуация на данный момент, как рваные движения. Вообщем как эта парочка, которая не должна была больше повстречается. Глухой рык и хруст позвоночника из-за того, что он выгнулся. Жар понизу животика, черные пятна перед очами, как будто его кое-чем стукнуло. Рука соскользнула, цепляясь за что-то в полумраке, ощущая бархат под руками. Вскрик послышался рядом, и опять жар, который заполняет уже изнутри. Вялость, очень мощная вялость и Абараи опять теряет сознание. *** — Ааа, блядь, чо? Где? Когда? Какого лешего вам нужно? Ошалелый взор, резкая боль в пояснице. А перед очами нечто белоснежное. 1-ая реакция — врезать в рожу нахальной твари, но в последние мгновение Ренджи осознает, что это его друг по академии — Кира Изуру. — Абараи, ты чего, придурок, орешь? Кучики выяснит, что ты здесь нажрался и отрубился, отправит же в патруль на пару смен. Оно для тебя нужно? — Эээ, а где Ильфорте? А ёё, голова моя, вырубите эту огромную лампочку! Кира сочувственно покачал головой и протянул другу бутылочку с рассолом, подумав, что саке было у него паленое, и к нему какие-то непонятные существа приходили. Ренджи сам был готов в это поверить, не считая неприятную зудящую боль в пятой точке и разодранные запястье, которые он старательно прятал от Изуру. «Черт! Это и правда арранкар… я его убил…. Но боль, боль реальная… а еще постыдно. Почему так постыдно.» Ренджи поперхнулся рассолом, а Кира сочувственно похлопал того по спине. Все-же Кучики-доно просит очень много от собственных подчинённых. Вон и его друг Ренджи начинает спивается, глядишь и «белочка» придет, раз вспомнил того, кого убил месяц вспять.

1 2 3 4 5 Просмотров: 476 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0