Главная » 2013 » Апрель » 20 » Поцелуи Слэш яой

---

20:11 Поцелуи Слэш яой

Поцелуи — Слэш (яой) Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: TYL!Занзас/TYL!Скуало Рейтинг: R Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Флафф, ER (Established Relationship) Предупреждения: BDSM, OOC, Непреличная лексика Размер: Мини, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. *** Лоб. — Вот так и знал, что простудишься, чёртов Шеф! — Да не кричи ты, придурок, и так башка трещит… Скуало тихо рычит, но кричать сходу прекращает. Накрывает Занзаса, чихающего и шмыгающего носом в своём кресле, тёплым пледом, который тот здесь же сбрасывает. Скуало ухмыляется, ворчит что-то про «нерадивых кретинов, метящих в Боссы». — Что ты там вякнул на данный момент? – Занзас хмурится и больно дёргает его за волосы. Мечник только обширнее ухмыляется в ответ: — Да так, Шеф, ничего. Температура-то есть либо ты просто всех соплями зальёшь? — Не знаю я, бля… Ну, очевидно, задумывается Скуало. Шеф очень крут, чтоб измерять для себя температуру. Мечник укоризненно качает головой и легонько касается губками Занзасовского лба. — Температуры нет, означает, жить, к огорчению, будешь. — К твоему огорчению, что ли? – Занзас как-то опоздало отстраняется от него. – Давай тащи нагретый коньяк! И не смей меня больше в лоб слюнявить – как мертвеца, добросовестное слово! Щёки. Занзас ворачивается поздно. На щеке и на воротнике рубахи – отпечатки чьей-то ярко-красной помады. Он смотрится достаточно потрёпанным, да ещё и опьянен в стельку. — Чёртова глава семьи Лестаро! Вино, правда, было хорошим… Но до чего всё-таки приставучая дама! – Занзас рывками развязывает галстук и нетерпеливо стаскивает рубаху. Скуало, вопреки распространённому воззрению, не истерит в такие вот вечера. Он знает, что Шеф всё равно пойдёт туда ещё раз, и не один. Знает, что в последующий раз Шеф может на ночь вообщем не возвратиться. А ещё он знает, что Шефа никчемно упрекать. Потому мечник просто молчит. Он молчком стаскивает с вялого Занзаса башмаки, относит в ванную его испачканную помадой и вином рубаху. Молчком укрывает рухнувшего на кровать Шефа одеялом сверху. — Эй, мусор, ты что, обижаешься? – Занзас недовольно приоткрывает глаза, следя за мечником. Тот только тихо вздыхает, вытирая салфеткой чужую помаду с его щеки. А позже – также молчком – целует точно туда, где только-только был ярко-красный отпечаток. Его губки следов не оставляют, зато Занзас сходу пьяно улыбается и вновь закрывает глаза. — Размеренной ночи, чёртов Шеф. Ухо. Переговоры висят под опасностью. И Вария, и Вонгола – все начинают ощущать это. Так как Занзас уже очень зол, хоть и пробует себя сдерживать. Если б он был чайником, он бы уже бурлил на данный момент, пожалуй. Руки его то и дело механично тянутся к пистолетам на поясе, и только умоляющий взор Десятого Вонголы принуждает его одёргивать их. Занзасу не нравится эта семья, с которой Вонгола ведёт переговоры. Занзасу не нравятся условия, которые эта семья выдвигает. Занзасу не нравится приветливая обходительная ухмылка Савады, такая дежурная и такая липовая. А больше всего ему не нравится то, что чёртова Акула на эти переговоры опаздывает. Занзасу уже кажется, что ещё минутка – и он или пристрелит здесь всех нахрен, или просто уйдёт. И здесь в зал переговоров врывается опоздавший мечник. Орёт что-то, как обычно, но изгнать его почему-либо никто не решается. Савада глядит на Супербиа со сокрытой надеждой, стремительно косясь в сторону Занзаса. Оценив ситуацию, Скуало касается плеча Шефа и, наклонившись впритирку, будто бы что-то шепчет ему на ухо. Занзас одномоментно успокаивается и даже достаточно ухмыляется, пока Скуало хладнокровно занимает место по правую руку от него. Никто не решается спросить, что все-таки такового магического произнес Скуало собственному Боссу. И только они вдвоём знают, что Скуало таким макаром просто ухитрился поцеловать Занзаса у всех на очах. Кому нахрен необходимы какие-то никчемные слова, когда жаркие губки у уха успокаивают еще больше? Шейка. Утро понемногу вступает в свои права, и Вария начинает пробуждаться. Первым – практически первым – на кухню входит Луссурия, ещё не накрашенный и не причёсанный, практически схожий на обычного мужчины. И обнаруживает там Скуало, уже готовящего завтрак на всех варийцев. — О, Ску-тян, для тебя так идёт этот фартучек! – Луссурия кокетливо хихикает, разглядывая мечника. Фартук вправду подходящий. Чёрный, с белоснежной акульей рожой во всю ширину. Этот фартук был подарен мечнику всем офицерским составом на Восьмое марта, под общий хохот и очень звучный мат самого мечника. «Подарок» Скуало клялся спалить, разрубить, раскромсать и вообщем выбросить, но, все же, исправно носил, потому что грязные и жирные рубахи он не обожал ещё больше, чем «бабские тряпки». — Вроооои, да пошёл ты, Лусс! – обычно огрызается мечник, не отвлекаясь от готовки. Равномерно на кухню стекаются другие варийцы. Над фартуком длительно ржёт Бельфегор, тихо прикалывается Фран и возмущается Леви («Ты позоришь нашего Шефа, надевая такое!»). Скуало продолжает огрызаться на каждого, но оперативно раздаёт всем порции завтрака. — Ой, Скуало, я не могу, ты что, метишь на место Луссурии – мамочки всея Варии? – язвительно шишишикает Бель. — Врааай, придурки вы все! – Скуало прицельно сплёвывает в раковину от злобы и пробует развязать фартук, который, как назло, ухитрился завязать морским узлом. В один момент его руки перехватывает подошедший сзади Занзас. Шеф сонно обымает мечника за талию, сгребает в ладонь копну серебристых волос, убирая их с шейки. — Отлично смотришься, мусор, — саркастически хмыкает Занзас, скупо целуя его в шейку. Скуало достаточно содрогается и задумывается, что ради такового домашнего утра можно потерпеть и дурной фартучек с акульей рожой. Спина. Скуало обессиленно падает, утыкаясь в подушку лицом. Он чуть приметно дрожит, бледноватая кожа покрыта свежайшими ожогами и глубокими кровоточивыми порезами чуть не до костей. — Было… больнее, чем я ждал… — Скуало нервно ухмыляется, закрывая глаза. Занзас тоже ухмыляется, следя за чуток дрожащими худенькими плечами. — Сам же просил, чтоб без нежностей. — Можно поразмыслить, что обычно ты бываешь ласковым… Занзас ухмыляется ещё довольнее. Привстаёт на локтях, нависает над мечником сверху и целует покрытую кровавыми разводами спину. Проводит дорожку поцелуев повдоль всего позвоночника, прикусывает края ран, обводит языком выступающие позвонки и кончает поцелуй на ягодицах. По мере этого «поцелуя» Скуало содрогается всё посильнее и кусает подушку. — Ещё раз? – сейчас Занзас благороден, он спрашивает, а не приказывает. Мечник поднимает голову, жарко выдыхает что-то непреличное. — Да, чёрт возьми… Ещё, — ухмыляется он полубезумно и страстно. Руки. Занзас глядит в окно, за которым уже который час безостановочно валит снег. Зимние вечера в Варии проходят на уникальность скучновато. Занзас вообщем терпеть не может зиму, всякий раз она припоминает ему о нескончаемых льдах Колыбели. Он глядит в окно достаточно длительно и запивает ненадобные мемуары о Колыбели дорогим виски. Ему кажется, что снег по ту сторону окна очень белоснежный, свет от лампы очень мерклый, виски очень безвкусный… — Хей, Шеф, ты чего здесь торчишь? Занзас не оборачивается, пробует согреть свои руки дыханием – не выходит. Зимой он практически никогда не может согреться. Скуало подходит бесшумно, мягко отворачивает его лицо от окна. Занзас закрывает глаза, отстраняясь, и продолжает молчать. Волосы у мечника тоже кажутся очень уж белоснежными, кожа – очень светлой, глаза – вообщем практически тусклыми . Он весь – как этот грёбаный снег. Занзас терпеть не может снег. Скуало берёт его ладошки в свои, согревая. Подносит к губам и заботливо их целует. Касается губками каждого пальца, каждой полосы на ладонях, каждого шрама, целует запястья и суставы. И от этого вправду становится намного теплее. — Ебанутый на всю голову, — констатирует Занзас, но рук не отбирает. В конце-концов, не весь снег он терпеть не может… и не весь мусор презирает. Ноги. — ВРАААААЙ!!! Чёрта с два я это делать буду! Я занят! Занзасу опять скучновато. Потому он халатным движением сметает принесённые мечником отчёты и, ухмыляясь, хватает свою Акулу за длинноватые волосы и со всей силы дёргает вниз, заставляя его встать перед креслом на колени. — Чёртов Шеф! Я же произнес, я занят! Не буду я чистить твои грёбаные сапоги! Для этого в коттедже много слуг и рядовых! — Будешь появляться – заставлю языком туалеты вылизывать. Заткнись и чисти. Скуало матерится, но послушливо тянется за тряпкой и начинает с ворчанием протирать сапоги Шефа. Когда в чёрных сапогах Шеф уже лицезреет своё отражение, Скуало к тому времени весь чумазый и злой, а Занзасу как и раньше скучновато. Мечник пробует подняться, но Занзас, осенённый в один момент новейшей мыслью, не даёт этого сделать. — Снять, — приказывает он и кивает на собственный правый сапог. Скуало опять ворчит и стаскивает Шефов сапог, поднимает недовольный взор в ожидании новых приказов. — Целуй, — Занзас достаточно ухмыляется и повелительно покачивает босоногий ногой. Матерясь и зло скалясь, мечник наклоняется ниже и послушливо целует смуглую ступню. Занзас следит с энтузиазмом – в таком положении гордая варийская Акула смотрится донельзя преданной и ручной. Это не может не тешить самолюбие того, кто эту самую Акулу приручил. Внезапно Скуало усмехается, забирается тонкими прохладными пальцами под штанину, целует щиколотку и икры. — Для тебя самому не тошно? – вновь хмыкает Шеф через некое время. Скуало негативно мотает головой и продолжает касаться его ноги пальцами и губками всё выше и выше. Кому как не ему знать, что акулы всегда приручаются только по своей воле. Занзас усмехается и осознает, что в наиблежайшие полчаса-час скучновато уж точно не будет. Губки. Окаянный дождик застаёт их на прогулке среди улицы. Чувствуя, как ледяные струи затекают за шиворот и пакостливо пропитывают рубаху и плащ, Занзас успевает ровно тыщу раз с различных сторон обозвать свою идею походить после очередной миссии совместно с мечником. Дождик беспощадно бьёт по лицу, отмораживает конечности, заливает глаза и уши. Тихо рыча, Занзас входит под крышу какого-то наиблежайшего ресторанчика, прячась от ненавистного дождика. И останавливается в дверцах, с улыбкой следя за мечником, который постоянно идёт следом. Дождик Скуало любит – всё-таки родная для него стихия. Он идёт, от наслаждения прикрыв глаза и запрокинув голову ввысь, позволяя гневным водяным струям разбиваться о его лицо. Вода практически художественно стекает по длинноватым серебристым волосам, затейливо переливаясь и отражая их белизну. Насквозь влажная рубаха прилипает к телу, отчётливо очерчивая угловатые плечи и подтянутый животик. Занзас ловит себя на том, что плотоядно облизывается, следя за собственной Акулой. Скуало, в конце концов, входит под крышу ресторанчика, достаточно улыбается, свирепо выжимая воду из волос. Занзас неотрывно глядит на его губки, с которых стекают прохладные капли, и осознаёт, что сейчас ему как никогда охото эти губки поцеловать. Но мечник, как будто не замечая взора Шефа, проходит мимо него вовнутрь ресторанчика, тянет Шефа к столику у окна. Занзас вздыхает и идёт следом. Они заказывают суши (для мечника) и бифштекс с кровью (для Занзаса). Едят, молвят о чём-то несущественном, и временами Скуало глядит в окно, следя за дождём, как будто бы слушает и то, что гласит ему стихия. И улыбается, отчего-то счастливый, как никогда. Занзас глядит на всё ещё мокроватые тонкие губки и не выдерживает. Перегибается через стол, ловит острый подбородок пальцами и императивно притягивает мечника к для себя. — Хей, Шеф, когда ты пробовал сделать это на людях в прошедший раз, нас же выгнали из бара, — ухмыляется тот, послушливо наклоняясь. — Ничего, скажем, что ты баба, и не изгонят, — усмехается Шеф в ответ. — ВРААААЙ?! Да пошёл ты!!! – Скуало возмущённо отстраняется и орёт, портя весь момент. Занзас глядит на его губки с некоторым сожалением и молчком доедает бифштекс. Позже дождик кончается, и они выходят из ресторана. Скуало опять тупо улыбается, ловит губками последние капли, падающие с края крыши. Занзас глядит на это открытое практически соблазнение и тихо вздыхает. — Слышишь, мусор… — он придерживает мечника, уже собирающегося выйти на улицу, за локоть. — Чего для тебя? – Скуало оборачивается и вопросительно глядит, не прекращая улыбаться. Занзас притягивает его поближе и позволяет для себя тоже чуток улыбнуться. — Я люблю тебя, мудак. И, пока мечник ошарашенно хлопает очами, не способен ничего сказать – уж вот не ждал, наверняка, что Занзас когда-нибудь это произнесет – Занзас стремительно и скупо целует его в такие вожделенные губки.

1 2 3 4 5 Просмотров: 412 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0