Главная » 2013 » Апрель » 16 » Сборка драбблов по dgm

---

23:56 Сборка драбблов по dgm

Сборка драбблов по dgm. D.Gray-man Персонажи: Юллен; Тиллен; мимо часто пробегает Четырнадцатый. Рейтинг: PG-13 Жанры: Романтика, Ангст, Юмор, Даркфик, AU Предупреждения: OOC Размер: планируется Драббл, написано 3 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Часть 1 Тикки/Аллен. AU: дым опиума, амнезия, шёлк, драгоценности. pg; 253 слова. — Кто я? Пряный-пряный, до горьковатого, дым оплетает противоестественно плотно. Иногда даже кажется, что шёлковая ткань, в объятьях которой нежится тело, теплом обымает, только чтоб поскорее замкнуться вокруг шейки, прекратив попадание практически ощутимого дыма в лёгкие. — Кто я? Он с удивлением глядит на мужчину, облокотившись спиной на которого, посиживает в этом необычном помещении. Смотрит-смотрит-смотрит, пробует вспомнить, вновь кидает это глупое занятие и опять пробует отыскать в памяти это до боли знакомое лицо. Он кропотливо изучит взором неопрятно прикрытые кольцами вьющихся волос крестообразные тёмные узоры на таковой же тёмной коже. Стигматы, — всплывает в голове, но ухватить за спасительную идея у него не выходит – неприятный дым лезет в лёгкие, давит на голову, оставляя приятное чувство полу-неведения, хоть и незнание здесь абсолютное. — Кто я? Ему почему-либо кажется, что и его кожа должна быть тёмной, как и у этого необычного человека со стигматами, но почему-либо сам он бледный-бледный, не считая, естественно, необычной левой руки, в особенности на фоне броского богато расшитого покрывала, в которое он кутался, и рассыпанных всюду сверкающих камушков. «Дорогие наверняка,» — единственное, что флегмантично возникает в голове при взоре на их. Они ему не очень нравятся, ну и куда увлекательнее ассоциировать свою светлую кожу с кожей незнакомца за спиной и жемчужной лентой-бусами, неопрятно намотанной на шейку. А губки сами шепчут: — Кто я? Мужик только усмехается, ероша волосы закутанному в шёлка телу и выпуская ему в лицо дым. Тому остаётся только закашляться, чтоб краем глаза увидеть чернильно-чёрную тень в отражении гранёной поверхности рубина у себя за спиной и, обернувшись, словить ресничками едкий дым. Канда/Аллен. Школьное AU: просить списать домашнее задание. g; 164 слова. Почему он на данный момент нелюбезно прижат грудью к парте, а щека нещадно саднит от того, что голову остервенело вдавливают в злосчастную деревяшку? Аллен тяжело вздохнул, — так как Линали захворала и списать не у кого. Практически. Практически, — Аллен сумрачно усмехается, с трудом пытаясь пошевелить левой рукою, и со сдавленным шипением прекращает пробы как-то двинуться. — Стручок… А вот это – Аллен на уровне мыслей изображает салют, фанфары и фуршет – подала глас основная причина всех бед для злосчастного Уолкера. Этакое портативное Мировое Зло. — Ну Ка-анда, ну дай списать, а? – тоскливо скулит Уолкер, всё ещё надеясь на резвую и безболезненную погибель. — Кретин, — внезапно раздражённо вздыхают за спиной, ослабляя хватку. Уолкер ощущает ползущие, точно змеи, волосы за своим владельцем у себя на спине и, на уровне мыслей окрестив одноклассника Медузой Горгоной, настороженно оборачивается, здесь же получая тетрадкой в лицо и только краем уха слыша точные шаги уносящегося в очень злостном расположении духа Канды. Дар убеждения же, — Аллен доволен собой и, постанывая и прихрамывая, добирается до собственного места. Канда/Аллен. AU: кормить бескровных котят во время ливня. pg; 326 слов. Забавно было бежать вот так: в одних джинсах, футболке да в старенькых кроссовках по лужам, поднимая кучи брызг и намокая от этого ещё посильнее. На идущий дождик внимания обращать не хотелось, но он навязчиво мозолил глаза, мешаясь большими каплями на носу и влажными волосами в эти самые глаза. Аллен бы тихо засмеялся, но дыхания и так чертовски не хватало от резвого бега. Чуток было не пропустив знакомый подъезд, пропахший сыростью и пылью ремонта, Аллен, воровато оглянувшись, направился за старенькую конструкцию непонятного предназначения перед детской площадкой. Там, практически неслышно из-за ливня, пищали в картонной коробке пушистые сероватые котята с большущими сине-голубыми глазищами. Аллен невольно улыбнулся, когда зверёк неудобно ткнулся ему в руку, прося не то тепла, не то ласки. Но, быстрее, он был просто голоден. Аллен торопливо вынул из кармашка свёрток с пищей и вываливал в стоящую рядом с коробкой пластмассовую ёмкость. И, подумав, поставил её в коробку к котятам, холодно же. И влажно. Сам Аллен почему-либо не задумывался о том, что промок до нити. Приятно было просто так посиживать рядом с коробкой с котятами, чувствуя влажные объятья шаловливого октября и слушать через шум машин кое-где там и шуршание дождика тонкое мяуканье зверьков. Сидя на корточках и улыбаясь себе и всему миру сходу, Аллен с мистической чёткостью вдруг понял, что ему уже не так влажно, а над ним кто-то стоит. С видом нашкодившего кота, а по другому не скажешь, он поднимает глаза и встречается взором с холодно прищуренными очами, того же цвета, как и у котят. От этого становится забавно, и Аллен не сдерживается от чуть приметной ухмылки, разглядывая бледноватого незнакомца, его длинноватые тёмные волосы, практически сухой тёплый плащ и большой зонт, под которым наверное поместился бы и 3-ий человек. Почему-либо Аллену становится знобко, а странноватый незнакомец, обречённо вздохнув, хватает его под локоть одной рукою, коробку с котятами берёт другой и тащит найдёнышей в сторону собственного дома. А Аллен улыбается, — он всегда обожал котят, но с большенными напыщенными котами знакомиться ещё не приходилось. До нынешнего денька. Тикки/Аллен. AU «Красная Шапочка». pg-13(15?); 335 слов. Это тогда он храбрился, гордо щуря сероватые глаза, когда не брёл по густому лесу, кишащему не только лишь насекомыми, а и очень большими хищниками. А ещё, там сыровато и холодно, под ногами – слякоть, а на уши давит практически ощутимая тишь. Которую, вобщем, достаточно скоро, как кажется, стопроцентно заполняет собой испуганное биение сердца о рёбра – жутко, естественно жутко. Внутренности холодеют, сжимаются в склизкий ком и натужно пульсируют. Охото бежать, но ноги становятся тяжелее – не то от грязищи на башмаках, не то от не поддающегося объяснению ужаса. На нём – вызывающе красноватый плащ с капюшоном. Так как осень, так как холодно, ну и нравится ему этот цвет, но на данный момент до жжения в солнечном сплетении охото стать серее тлеющего пейзажа вокруг, вытащить, точно деталь из механизма, глуповатый орган слева в груди, что глупо перекачивает кровь, и не дышать. Это, наверняка, из-за чувства, как будто в для тебя, как сигаретой, прожигают дырку взором. Охото бежать, но ноги всё ещё томные – не то от грязищи на башмаках, не то от практически ощутимого ужаса. И даже с каким-то непонятным ликованием, пробивающимся через слой забравшего глас кошмара одним пропущенным ударом сердца, он осознает, что был прав, думая, что поседеет ещё больше. Как у змей, непонятного золотисто-оливкового цвета глаза с расширенными зрачками и широкая нечеловеческая ухмылка возникают в тени, а за ним и строгие правильные черты лица, просто теряющиеся на фоне жажды крови в лукаво-насмешливо прищуренных очах и недвусмысленно оскаленных в ухмылке животных клыках. Он – нет, не человек, зверек, животное! – что-то шепчет рычаще-шипящим шёпозже, медлительно подступая к закаменевшей фигуре в красноватом плаще. «Прости, но ты будешь моей добычей,» — опоздало разбирает звуки сознание. Лучше бы он его растерял, чтоб никогда не вышло выяснить, что же это все-таки за чувство, когда практически лаского вонзившиеся в предплечье клыки просто отслаивают часть плоти от кости. А он даже орать не может – и это самое ужасное. Когда не можешь выдохнуть со вскриком боль, когда должен задыхаться от давящей на грудную клеточку непонятной тяжести, и зверьку это нравится. Впадая в беспамятство, он ощущает что-то мокрое, прошедшееся по пылающему укусу и чудом слышит саркастическое хмыканье. Всё только началось. Тикки/Аллен. Отмерять оставшуюся жизнь секундной стрелкой. g; 161 слово. Тик-так. Почему-либо на данный момент создаётся навязчивое чувство сюрреализма: часы, казалось бы, самые обыденные карманные часы напоминают дрожавшее ещё не так давно у тебя в руках чужое сердечко. Это некорректно и ты утомилось трёшь переносицу – переутомился. Да, наверняка, так оно и есть. А вот глядеть на беловолосого мальчишку, которого ты пожалел, впустив ему в сердечко, как в диковинный вольер, ночного мотылька Тиза, изнывающего от голода, было как-то обычно. Хоть и жалко мальчишку, жалко. Но зато промучается он не длительно – секундная стрелка кокетливо обрисовывает окружность. Тик-так. Мальчик становится точно восковый – бледноватый, злосчастный, — медлительно глаза закрывает. И в это мгновение юркая стрелка вдруг, жалобно встрепенувшись, замирает, просто подрагивая. Ты тяжело и как-то удивлённо вздыхаешь. Погиб, означает? Удаляясь от покрытого одеялом из карт тела, ты прислушался к часам – тембр звучания поменялся, означает, стрелка из строя вышла. Ты усмехаешься, растворяясь в тени. И только позже с увивлением, граничащим с невольным экстазом, понимаешь: часы тогда просто сломались, а заместо их стучало чужое сердечко. А на губках застыло изумлённое: «Мальчик…».

1 2 3 4 5 Просмотров: 243 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0