Пятница, 29.03.2024, 09:59 | Приветствую Вас Гость

ALL FICS

Главная » 2013 » Апрель » 25 » Шпагоглотатель Слэш яой
13:30
Шпагоглотатель Слэш яой

Шпагоглотатель

Слэш (яой)


Katekyo Hitman Reborn!
Персонажи: Хибари/Мукуро, Хром
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), PWP, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Непреличная лексика, Кинк
Размер: Мини, 5 страничек
Кол-во частей: 1
Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER.
— У нас сейчас шпагоглотатель, — гласит Мукуро, пока они идут по коридору. У него в руках карты пациентов, папки и документы, а на рукаве халатика — эту руку он специально держит поверх другой, на виду, — свежее пятно крови. Люди, попадающиеся по пути, глядят на него чуть ли не с благоговейным страхом. Он похож на доктора в любом случае малость больше, чем сам Хибари.
— Скрепки? Иглы? — без энтузиазма гадает он. К огорчению, намеки, что ему некогда трепаться о нездоровых, Мукуро пропускает мимо ушей: делает вид, что не осознает, только ухмыляется и покачивает головой:
— Сейчас реальный. Очень безуспешно запихнул в себя лезвие.
О фонтане крови изо рта слушать уже вправду некогда. Хибари останавливает знакомую медсестру, у которой, по последней мере, можно спросить что-либо, не ждя в ответ пробы выслужиться и пофлиртовать. Кажется, ее зовут Хром.
— По-моему, он бахвалился, — делая вид, что не замечает чужой занятости, продолжает гласить Мукуро. — Звонок поступил от его девицы, она сейчас не вылезает из его палаты. Лезвие было очевидно обширнее допустимого, а здесь еще возлюбленная дама следила из толпы, вот он и решил повыделываться…
Кёя не слушает, спрашивает у девицы, кто был сейчас на дежурстве; сам он изредка запоминает расписания. В городке зарегистрирована еще одна погибель, а на него, как на главврача, с самого утра сыплются яростные звонки и опасности подать в трибунал. Можно поразмыслить, что дежурного этой ночкой не было на месте.
Заместо ответа Хром глядит за его плечо на Мукуро, уже собираясь ответить, но на полуслове задерживает взор на рукаве его халатика, и Хибари вспоминает, что с недавнешних пор она опасается крови.
— Еще немножко, и шпага бы вышла из шейки, — малость громче гласит Рокудо, мило улыбаясь девице. — Готов поспорить, было видно, как клинок двигался под кожей. Может быть, сходим в цирк, док?
В очах Докуро проскальзывает смутная боязнь, и позже она конвульсивно опускает взор, хотя Кёя все осознает. Злоба разгорается прохладная, уже обычная, как бывает, когда в сотый, тысячный раз наталкиваешься на одно и то же. С Рокудо он разберется позднее.
— Как твой глаз? — он глядит на белоснежную повязку на лице хрупкой девицы, и та касается ее кончиками пальцев, как будто не понимая, о чем он гласит.
Всего пару недель вспять она опять возвратилась на работу, Хибари слышал, что она была втянута в стычку меж какими-то уличными бандитами.
— Болит уже 3-ий денек, — гласит Хром. — Обезболивающее завершилось.
— Возьми на складе, — беззаботно гласит Мукуро и улыбается, встречая яростный взор собственного начальника, — мы же не желаем, чтоб для тебя было больно.
Его многие страшатся. Хибари немного отодвигается вбок и собой закрывает нахала, неприметно наступая ему на ногу: молчи, скотина, хотя бы эти несколько минут.
— Со склада потеряны ключи, — нерешительно гласит медсестра, сжимая тонкие белоснежные пальцы на папке с бумагами.
Кёя объясняет, что лекарства еще есть в кладовой, но туда доступ открыт уже не всякому. И, чувствуя оживление за спиной, стремительно гласит, чтоб она зашла через час либо два. Мукуро сзади все таки выдаёт заблаговременно приготовленный сдержанный смешок. Хром уходит, как будто убегая от их: очень стремительно, стуча по плитам низкими каблучками.
— Милая, да? — шепчет ему на ухо чертов нахал, неприметно прижимаясь к его плечу. — Как двусмысленно звучат эти приглашения зайти.
— Выстирай халатик, не пугай пациентов. — Хибари ловко вытягивает из его рук папки. — И не смей обращаться ко мне на «док» при всех.
Рокудо сует руки в кармашки халатика и кривляясь вздергивает его полы, со сладостной ухмылкой отстраняется.
— Для чего для тебя обезболивающее? Отыщешь в кладовой меня, Кёя, — негромко шепчет он в итоге и лижет мочку его уха, жарко и просто прихватывая губками. Это еще неприятнее, тем паче на очах у всей поликлиники, и этого Хибари вытерпеть уже не может. Уделять свое внимание на его деяния не стоит — последует цепная реакция, поэтому он просто разворачивается, отталкивая его локтем, и направляется в палату, куда его вызывали вначале. Юноша звучно орет ему вослед, удовлетворенный условной победой: — И да, доктор, научитесь носить халатик по-человечески, а не на плечах!
С тем тренингом, который Мукуро устраивает ему раз в день, Кёя мог бы удостоиться премии как самый крепкий человек на Земле. Вообще-то Кёя не желает иметь с этим человеком ничего общего, но заместо того он имеет его самого.
Через полчаса он добирается до кладовки. Ключи, взятые на вахте, оказываются никчемны: дверь уже чуток приглашающее приоткрыта, означает, отвертеться от нахала не получится. Ему до безумия не охото опять попадать в унылую компанию Мукуро. И самого Мукуро тоже не охото. Все же, если не сделать это на данный момент, то позднее он придет опять, — уже куда более «невовремя», чем ранее.
— Пришел, в конце концов, — достаточно тянет его подчиненный, прижимаясь всем телом, чуть дверь запирается. В кладовой мрачно и ничего не видно — лицо Рокудо перед Кёей маячит непонятным белоснежным пятном. Когда тот тянется рукою вбок, надеясь включить свет, Мукуро перехватывает его руку, резко дергая к для себя, и придавливает прохладную ладонь к своим губам. Хибари ощущает, как ловкий и теплый язык скользит по его пальцам.
— Я ничего не вижу, — хмурится он; схожая ласка никак не кажется ему приятной, охото только передернуться от смутного омерзения.
— А мгла раскрепощает, — замечает в ответ Мукуро и обвивает его шейку руками. Мокроватые и мягенькие губки скользят по щеке к уху, язык немного поддевает мочку и ведет вниз по шейке — это нестерпимо холодно и влажно.
— Стремительно гласи, что для тебя необходимо, — одергивает его Хибари и сжимает его острые плечи. — Ты никогда не делаешь это просто так.
— Мне необходимо, чтоб ты отлично трахнул меня? — гласит Мукуро, ухмылка его ощущается кожей.
Позже он немного приподнимается, его губки опять ворачиваются к щекам и скулам и… Чертов придурок. Не давая ответить, прижимается к губам. Кёю чуть не передергивает от злобы: он очень брезглив, очень не любит этого нахала и приблизительно представляет, скольких уже обслужил этот рот: больно уж отлично он работает своим языком. Ну и все равно Мукуро никак не дуется, когда мигом получает по лицу.
— С тобой ебаться — что посиживать на водородной бомбе, — смеется он, потирая скулу. Хибари же хмуро вытирает губки рукавом рубахи. — Хорошо, отлично. Давай стремительно. И не трогай свет, меньше возможность, что нас увидят.
В такие моменты Хибари начинает забывать, кто из их должен быть подчиненным и кто начальником. Вобщем, чувство чужой боли, в особенности если оно исходит от Мукуро, заводит его намного больше, и он расстегивает пряжку ремня на брюках уже намного сговорчивее. Пальцы его «любовника», прохладные, ловкие, накрывают его ладошки и сами дергают замочек ширинки, тянут вниз штаны. Мукуро прижимается к нему, чуть осязаемо подталкивая к двери. Посреди тихого шуршания Кёя слышит, как щелкает задвигаемый шпингалет.
— Не очень ли нахально? — прищуривается он. Зрение начинает привыкать к мгле, и смутно угадывается, что Мукуро становится перед ним на колени. Это по правде очень острая драматичность: Кёю бы затрясло от злобы, если б ситуация была малость другая.
— Просто изволь помолчать, — смеется в ответ Мукуро, вжимая его спиной в дверь. Позже узенькие ладошки ложатся на оголенные ноги, Кёя уже обычно изгибается, помогая снять с себя белье, и чужие губки — холодные на разгоряченной коже, как и раньше мягенькие и по-женски чувственные — накрывают его плоть, отчего спину обжигает легкой дрожью предвкушения.
Если закрыть глаза, то можно представить на месте этого парня кого угодно. Например, милую и хрупкую даму Хром с белоснежными тонкими пальцами и испугом в единственном оставшемся глазе. Но, наверняка, в том и кроется самый основной минус их общения, не выходящего за рамки отношений случайных любовников: это нереально. У Мукуро есть собственный «почерк», вальяжно-пошлый, малость торопливый и размашистый, и Хибари всегда ощущал рядом только его.
А условный плюс — то, что Мукуро всегда был неплох, а у Кёи была пятая точка, куда он мог приткнуться. Хотя если б к пятой точке не прилагался безвозмездно настолько грязный рот и грёбаная любовь к выводу его из себя — было бы в тыщи, миллионы раз лучше.
Мукуро отсасывает ему стремительно, но отменно. Ловкий язык, натренированный схожими марафонами, скользит по члену, стремительно наливающемуся силой. Кёя позволяет для себя только тихий и неслышный вздох, когда губки плотно и прочно смыкаются вокруг головки, и Мукуро опускается вниз, вбирая его член в собственный катастрофически тесноватый, мокроватый и опытный рот.
Хибари ощущает его. Неспешные ласки, прикосновения к животику, дыхание на внутренней стороне бедер и ладошки, прочно сжимающие его ягодицы. Ощущает, как скользит повдоль вен ловкий язык, поддразнивая и чуть не доводя до стонов. Грязное занятие должно быть запятанным; в мгле Кёя замечает две белоснежные искорки — блики в очах Мукуро, и улыбку на его лице, и то, как он отстраняется, кончиком языка едва-едва осязаемо щекоча головку члена. Так делают пошлые девченки в дешевой порнушке. Этот чёрт не смущяется и глядит ему в глаза. Выпивает, выжимает изнутри, грабит на сувениры для себя. Это Мукуро его трахает почти всегда, далековато не напротив.
— Довольно, — негромко шипит Кёя, отстраняясь вспять. Мукуро только целует в итоге его член и порочно, нестерпимо похабно трется щекой о жаркий ствол.
Зато раздевается он стремительно, без излишних движений. Стягивает с себя халатик; под белоснежной тканью насажена темная роскошная рубаха, он никогда не одевается безвкусно либо недорого, а еще от него пахнет какими-то наточенными, элегантными духами. Позже Мукуро дзинькает расстегиваемой пряжкой ремня и дергает ширинку, и, чуть его джинсы соскальзывают до колен, Хибари грубо хватает его за вздыбленные на затылке волосы и впечатывает в стенку. Дверь очень слабая, он знает.
— Как же признательный поцелуй? — улыбается Рокудо Мукуро, немного ерзая, и специально трется о член Кёи своим тощим задом. — Неуж-то я не заслужил такую похвалу?
— Ты оптимистичен, — сухо гласит Кёя. Презерватив приходится одолжить из кармашка рубахи Мукуро. Тот облизывает свои губки и скупо глядит на него через плечо: желал бы поцеловать, да нельзя.
Кёя вправду воспрещает ему целовать себя в губки. И вообщем часто избегает его ласк ртом, губками и языком, если этот рот не занят естественным для него делом.
В хохоте итальянца звучат совершенно малость грустные ноты. Кёя молчком надевает презерватив, морщась от скользкого чувства, хотя задумывается, что этот-то сумеет принять и без мельчайшей подготовки.
— Не снимай его, — просит Мукуро, когда тот берется за полы собственного халатика. — Мне нравится, когда ты в нем.
— Ты все равно его не узреешь, — наклоняется к нему Кёя и кратко обводит языком его ухо, когда проталкивает пальцы в его зад. Мускулы вправду стремительно поддаются и расслабляются, нисколечко не затрудняя проникновение в него — он чертова приспособившаяся и разработанная скотина. Хренов пидорас.
Пальцы Мукуро чуть слышно скрипят по стенке, когда Кёя скачком, резко и больно заполняет его. Он поначалу шипит, вздергивая бедрами, позже неистово ухмыляется и произносит чуть слышно: «Я всё увижу».
Трахаться этот юноша любит и любит очень. Хибари неприятно, липко и мокро, он зарывается лицом в волосы немного вздрагивающего под ним подчиненного, пытаясь уйти от духа его одеколона: запах Мукуро невыносим, он вот-вот перебьет его свой запах, вклинится в него, сотрет всё не считая себя и принудит забыться.
Движется он рваными и маленькими толчками, нередко, не заботясь о собственном хахале. Тот воспринимает с охотой. Будь они в другой ситуации, может, этот черт стонал бы, подхватывал темп и шептал непристойности, выгибаясь от острого удовольствия. Но в другой ситуации нигде, не считая поликлиники, они не встречались. Кёя не знает, какой Мукуро по сути, когда приоткрывает плотные створки ехидства и драматичности, позволяя зайти чуток поглубже, в незащищенное.
Хибари ощущает, как сердцебиение парня учащается. Слышит, что дыхание становится поглубже, рваным и резким. Вжимая его в стену крепче, стискивая ладонями узенькие, достаточно женственные ноги, он перебегает на более глубочайшие и резкие толчки, похожие на последние, в особенности звучные, в особенности резкие аккорды. Кончает Мукуро стремительно, на втором же таком ударе, и только только выдыхает, когда волна наслаждения и дрожи прокатывается по его телу, выпуская скопившееся в бедрах напряжение. Кёя следует за ним через три рывка, бесшумно выгибаясь и вталкивая в него собственный член посильнее.
Оргазм подходит плотной жаркой волной под шелестящий негромкий хохот Рокудо.
— Ойя, ты втрахал меня в стенку, — гласит он, когда тёплое тело прижимает его сверху. После секса Хибари смутно охото спать, он просто молчит, вжавшись лицом в его шейку. — Ну же, отваливай.
Когда Кёя отстраняется, Мукуро, делая поворот, чуть осязаемо гладит его по внутренней стороне ноги и опять тянется за поцелуем. А заместо губ натыкается на его сухую щеку.
— Прибирайся, док, — еле слышно вздыхает он, ладонью поглаживая его губки. Ему хотелось лобзаться до безумия, Хибари лицезрел. Лобзаться с ним — в особенности. До в кровь искусанных губ и ясно видной досады при отказе. — У меня есть разговор к для тебя.
Предчувствие у Хибари плохое.
Гласить они уже предпочли в кабинете главврача — другими словами, в кабинете Хибари. Хибари, облегченно вздыхая, опускается в свое кресло. Мукуро мнется перед его столом. Некое время они глядят друг на друга молчком, а позже 2-ой ломко, фальшиво улыбается и гласит:
— Док, дай средств.
— Я не имею права делать это только поэтому, что трахаюсь с тобой, — пожимает плечами Кёя. — Начни работать радиво, тогда побеседуем.
— Док, ты не понимаешь. — Мукуро опирается ладонями о крышку стола. — Я желаю навестить родителей.
— Ты сирота, — без капли сожаления и вины перебивает Хибари, со сладким ублажение затрагивая ту тему, которую бы никогда не начал при ком-нибудь другом. Точнее, при обычном человеке.
— Я просто желаю отсюда уехать, — уже серьезно ухмыляется в ответ Мукуро. Из глаз его теряется прежняя драматичность и самодовольство, остается только ровненькая злоба, вялость и раздражение, которые Хибари практически не лицезрел в нем. — Как можно быстрее. Так что, пожалуйста, дай мне средств.
А гласил, что просто так. Хотя по правде удивительно пробовать трахнуть его, чтоб позже выпросить чего-то себе.
— Ты и так разграбил меня, как последнего добросовестного человека в этом городке, — щурится Хибари. — Еще немножко, и я сделаю вид, что это вымогательство.
— И за что ты меня так ненавидишь? — уже чуток расслабленно пожимает плечами в ответ Мукуро.
— Наверняка, за то, что ты на данный момент — вся моя личная жизнь, которой я не очень доволен.
— Забавно, — гласит он.
— Что случилось, что ты сбегаешь?
— Жить негде, — чуток улыбается он. — Перебиваюсь у старенького компаньона, который по сути грезит прирезать меня во сне.
Хибари не спрашивает, что стало с прошедшим его жильем.
— Ты еще не отработал штраф за пропущенное дежурство, — вспоминает он, когда Рокудо уже подходит к дверям. Тот поворачивается, смеряя его ироническим взором.
— Сколько раз мне необходимо трахнуться с тобой, чтоб он числился отработанным?
— Твою мама, — раздраженно выплевывает Кёя, — нисколечко. Если в моей поликлинике появится очередной неплохой доктор, я буду счастлив еще больше, чем если у меня будет неизменный хахаль.
— А поцелуи, док? — в который раз неудачно пробует напроситься Мукуро, но тот только хмурится.
— Это для тех, кто мучается любовью.
— Другими словами, для нас.
— Я тебя не люблю, — резвее, чем следовало бы, гласит Кёя.
— Какая печаль, — фыркает 2-ой в ответ. — В любом случае, для тебя следует поразмыслить над тем, что хахали должны жить совместно, чтоб не расставаться. А еще — что для тебя, пожалуй, придется бросить свои планы на Хром Докуро.
Хибари молчком провожает Мукуро взором до того времени, пока дверь не хлопает, оставляя его 1-го. Раздражение в нем борется со смутным удивлением. Он что-то должен этому ублюдку, что тот гласит с ним с так, черт дери, заносчивым видом? Похоже на сети паука — липкие, прочные, от которых нереально избавиться. Мукуро равномерно накидывает на него эти сети, как удавку. Каждое слово обволакивает, связывая по рукам и ногам, и каждый секс сближает больше.
Могли ли они обойтись друг без друга? Ответа Хибари не знал, поэтому, что не представлял себя без него — и это его злило. Он похож на рыбу, поймавшую ртом крючок. «Шпагоглотатель». Разве что, может, крючок этот впился так успешно — либо глубоко — в него, что закончил быть приметным.
От 1-го компаньона, который был готов прирезать, Мукуро уходит ко второму «приятелю», который весь составляет квинтэссенцию этой готовности. В принципе, всё полностью хорошо. У их есть иммунитет друг к другу.
Кёя вздыхает и тянется рукою в кармашек собственного халатика. Он еще должен дать обезболивающее малеханькой и хрупкой мисс Докуро. Хотя он-то издавна увидел, что все, о чем гласит Рокудо, имеет обыкновение реализоваться и быть правдой: мысли о сказанном не уходят из его головы, и когда вечерком медбрат встречает его на крыльце поликлиники и увязывается следом — Кёя ничего не гласит. Совершенно ничего.
Просмотров: 601 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

Статистика



Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0