Главная » 2013 » Апрель » 25 » Шрамы Слэш яой-1

---

13:30 Шрамы Слэш яой-1

Шрамы — Слэш (яой) Assassin's Creed Персонажи: La Volpe|Il Lupo Рейтинг: R Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология Предупреждения: Погибель персонажа, OOC Размер: Мини, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Шрамы Когда я увидел твоё бездыханное тело на мокроватых, пропитанных красной кровью досках, я длительно не мог поверить своим очам. В моей голове крутилось огромное количество вопросов, ответы на которые я не нашёл до сего времени – они грызут мою голову, принуждают ночами пробуждаться от клика, собственного звучного клика. Шрамы. Огромное количество шрамов одномоментно дали о для себя знать, стоило мне посмотреть на тебя. Макиавелли был прав. Ты лежишь в ненатуральной позе, влажная ткань плаща из сероватой перевоплотился в грязно-коричневую, а глаза глядят куда-то в сторону моря, стеклянные и мертвенные. Мне стоило больших усилий сделать неосмотрительный шаг вперёд, склониться над тобой, вероломно падая на колени, и коснуться прохладного лица. Необходимо закрыть для тебя глаза – думаю я, оказать услугу, но что-то останавливает мой великодушный жест, что-то острое в груди, и я отнимаю руку от ледяной кожи. В горле застревает тугой комок горечи и обиды – это я ведь был должен уничтожить тебя, это было только нашей с тобой игрой. Но, видимо, старенькый лис опять запоздал. Покойся с миром. Мои руки вероломно дрожат. Чёрт, а я ведь даже оправдание этому выдумал, смотри – ты умер, я сижу рядом с твоим прохладным телом и мне знобко здесь одному посреди прогнивших ящиков и пустых баулов из-под пресной воды. Когда это случилось? Кто? Как? Для чего? Я немного отвожу от твоего лица край капюшона и вижу порез на белой шейке, его чуть видно. В один момент меня накрывает промозглая волна какого-то непонятного отчаяния, липкого, практически ощутимого. Раз за разом я говорю – не может быть, не может быть – пробую уверить себя в том, что это просто ужас, воспалённое воображение. Но нет. Ты реален. Весело. Вот ты ходишь, говоришь, видишь. А позже превращаешься, на самом деле, в неодушевлённый предмет. Откуда столько крови? Ах, да. Для верности, для тебя выстрелили в затылок, чтоб удостовериться в том, что ты мёртв. А вдруг, тебя ещё можно было спасти? Макиавелли был прав. *** Я сообразил, что зависим от тебя, когда бесшумно скользил по крышам, следя за бледно сероватым пятном в пёстрой массе. В такие моменты ты был Сероватым Кардиналом, а я твоим безгласным попутчиком – меня не видно и меня не слышно в тени бессчетных зданий. Пересёк площадь, тормознул у лавки кузнеца и что-то попросил, жалко мне не слышно. Когда ты кидаешь средства на прилавок и не очень успешно сворачиваешь к лестнице, мне приходится спрыгнуть вниз и следовать за тобой чуток в отдалении, за спинами прохожих. Доверчивый небольшой волчонок. Ты никогда не замечал слежки за собой. Либо замечал, но не присваивал этому значения. Когда ты, Люпо, останавливаешься под древесным навесом, укутанным прекрасными цветочными узорами, мне приходится скрыться в ближнем переулке. Ты сидишь на лавке, оглядываешься по сторонам и очевидно кого-либо ждешь – может быть, сейчас раскрою одну из твоих загадок, а позже преподнесу её для тебя на блюде из незапятнанного золота, в этот момент раскалённым металлом прожигая твоё неистово бьющееся сердечко. Я тебя убью. Говорю я. И слышу в ответ: — Ты следишь за ним уже год и всё никак не можешь пристрелить. Что тебя держит? Маккиавелли? — Да. Всё это больше похоже на игру в кошки мышки. Само мало, тупо и нерезультативно. Он стоит сзади меня и гласит мне точно на ухо, осуждающе-насмешливым шёпозже. Уходи, говорю я, уходи, не мешай мне. — Ты всё равно простоишь тут без дела ещё как минимум час. А я могу посодействовать для тебя… — указав в сторону тебя собственной рукою, Никколо спрашивает – Он дорог для тебя? Нет. Другими словами… Я не знаю. — Тогда давай на данный момент я убью его у тебя на очах, раз уж для тебя всё равно… Как будто время тормознуло. Мой спутник достал арбалет и нацелил его точно в твою сторону. Я помедлил малость, но потом, с каким-то непонятным мне остервенением набросился на Никколо, выхватывая у того орудие и грозя, что убью и его, чёрт возьми, если он посмеет тебя хоть пальцем тронуть. Я убью сам. Только сам. Своими руками. — Ах так… Сам… — Маккиавелли смеётся нужно мной – Тогда запомни одну вещь – чем поближе человек был, тем труднее пустить ему стрелу в гортань. Не знаю, в какой момент я свихнулся. Но мне показалось, что Никколо просто не было со мной в том переулке. *** Через два денька после чего действия, я бесцеремонно явился к для тебя домой. Ты не спал, посиживал в кресле и изучал взором калоритные всполохи пламени в камине. Живой. Мне стало плохо, но я не изменил собственного решения. — Вольпе? Да. — Что ты здесь делаешь? Пришёл окончить начатое, сообразил?! На данный момент я возьму ножик и разрежу для тебя рот от уха до уха, чтоб созидать на твоём лице ухмылку. — Хочешь, чтоб я улыбнулся? Нет уж, спасибо… — твой взор сероватых прохладных глаз прожигает меня насквозь. На данный момент только от тебя зависит, жить для тебя либо умереть. — Ты сам мне гласил, что только от нас зависит наша судьба, Гилберто. Ничто не правда и всё допустимо… Некое время я ошарашенно смотрел в твою сторону, но потом ринулся к для тебя и, удивившись отсутствию сопротивления, вжал твоё чёртово тело в стенку. Не знаю, что непосредственно на меня так подействовало – моё имя, произнесённое твоим запятанным ртом либо строка из кодекса ассассинов, зная назубок который ты просто мог реализовать все наши потаенны тамплиерам в обмен на средства либо статус. В твоих очах я не вижу испуга, только бескрайний холод, сковывающий мои движения, не дающий даже орудие вынуть из рукава. Это меня смущает, но я даже слова не могу сказать, пока ты не спросил: — Ты просто скучал. Правильно? – мне стоило больших усилий отпрянуть от прикосновения твоих жарких пальцев к моему виску. Нет, говорю. Ничего подобного. Я пришёл уничтожить тебя. — Если в наше время так убивают, то я готов отдаться на съедение каждой псине Борджиа, чтоб умереть… — в первый раз улыбнувшись, ты качаешь головой – Я ведь знаю верный ответ. Мне не хватило и 10 секунд выдержки. Хотелось сказать – прости, прости меня, но я не сумел. Но, ты даже не попробовал вырваться из моих крепких объятий, как когда-то издавна, а ведь в 1-ые деньки нашего знакомства, если я желал – я брал. Непринципиально как – грубо ли, стремительно ли, мне было наплевать. В тот денек, когда я явился без приглашения в твой дом, у меня в припасе было много времени, потому я поделил его на двоих. Признаться, мне не хватало твоих ненасытных поцелуев и жаркого дыхания в шейку, не хватало пары фраз, произнесенных тобой когда-то издавна и повторённых в этот окаянный вечер. Прямо на полу у кресла, напротив камина, жар от которого делал каждый вдох ещё невыносимее, я обымал тебя за шейку и слушал, как ты говоришь мне на ухо что-то слащаво испанское. Заткнись, говорю я в некий момент. По другому я просто не смогу уйти. — А ты уйдёшь? Уйду. — Навечно? – в твоих сероватых очах я вижу практически детское разочарование. Маккиавелли был прав. Нет. Я вернусь уничтожить тебя, как обычно. И ты смеёшься, перемежая хохот маленькими поцелуями. В этот момент я желаю спросить тебя кое о чём, но в конечном итоге для чего-то оставляю вопрос до последующей встречи. Которая случилась спустя длительных четыре месяца. *** Деньки тянулись длительно. Я уже успел увидеть, что практически не считал их. В свободные от заданий часы, я встречался с Никколо и гласил с ним о для тебя, даже не задаваясь вопросом, откуда он тебя знает. Может быть, он и взаправду стал моей галлюцинацией, вожделенным собеседником, но, оставался таким же реальным, как ты либо я, как Эцио либо этот его дружок с чертежами страшных машин. Я даже не сумел поймать тот момент, когда реальный Маккиавелли сменялся тем, который мне только снится. Но он был прав. — Ты очень зависим от него. Для тебя нужно избавиться от этого чувства, по другому помрёшь… — он посиживает на краю моей кровати и крутит в руках гусиное перо – Понимаешь? Да. Понимаю. — Тогда завтра же найди его и убей. Не слушай даже, что он гласит для тебя. Тамплиерам веровать нельзя… Да. Знаю. Но, даже зная это, я застыл с кинжалом у твоего гортани, пока ты спал в собственной постели, и не мог даже пальцем шевельнуть. Казалось бы, одно движение, и ты – мертвец. — Вольпе? Я уронил голову на подушку рядом и тихо произнес: да. — Опять пришёл уничтожить меня? Да, говорю. Опять. Ты оборотился ко мне и начал покрывать поцелуями мою шейку и лицо. Добравшись до губ, ты целовал их так ненасытно, что из моего гортани вырвался несдержанный стон. Нет. Я не за этим пришёл. Тормознул. Ты смотрел на меня так, как будто лицезрел в первый раз в жизни. Твоему удивлению не было предела. Да, чёрт возьми, не смотри на меня так! Старый-старый Лис начал слетать с катушек, вот в чём дело! — Тогда ты пришёл… за… Просто остаться с тобой желаю на короткий срок, на полночи, обнять тебя, как тогда и задать один, всего один вопрос, связанный с вещами настолько эфемерными, что их нереально изловить, потрогать, объять. Я буду рядом, говорю, просто буду рядом, так как не могу по-другому, по другому погибну. Ты кивнул. Улыбнулся мне и, как будто моих слов и не было, положил голову на моё плечо. — Нет, я не люблю тебя. Но ты мне нравишься, Вольпе… И я не желал бы, чтоб ты просто пропал из моей жизни. Это было бы очень просто. Ты замолчал, а я удивлённо смотрел на тебя, не веря своим ушам. Ты знал о вопросе с самого начала. — А ты? — раздаётся твой глас над моим ухом – На что ты готов? Когда-нибудь, ответил я тогда, когда-нибудь я уничтожу даже память о для тебя. Пропадут все частицы, из которых ты состоишь. И не остается ничего, не считая далённого тихого звука твоего голоса, который я запомню, как досадно бы это не звучало, навечно. Прости. Тогда я в первый раз прочно спал, слушая твоё тихое дыхание. Мне казалось, что наша история не завершится никогда. *** Шаги за моей спиной принуждают отвлечься от мемуаров, и я с трудом отрываю взор от твоего мертвенного лица. — Необходимо закрыть ему глаза… — гласит Маккиавелли, и я опять не могу осознать, реален он либо соткан из моего хворого воображения – Ты знаешь, кто его убил? Нет. Не знаю. — Это желал сделать ты, разве не так? Да. Так. — И что сейчас? Сейчас? Я не смогу его запамятовать. И в этом моя катастрофа. Никколо принуждает меня опять коснуться твоего лица. — Закрой ему глаза. Я думаю, только ты имеешь право это сделать. И здесь я, пожалуй, в первый раз плачу, но тихо, чтоб Маккиавелли не увидел. В практически нежном прикосновении я скользнул кончиками пальцев по твоей щеке и вспомнил твой последний поцелуй, шрамами отпечатавшийся на моём сердечко. Покойся с миром, Иль Люпо.

1 2 3 4 5 Просмотров: 565 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0