Главная » 2013 » Апрель » 17 » Тетрадь несчастья Слэш яой

---

23:52 Тетрадь несчастья Слэш яой

Тетрадь несчастья — Слэш (яой) Death Note Персонажи: Лайт/L Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Даркфик Предупреждения: Погибель персонажа Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Шаг, шаг, еще шаг. В помещении, ярко освещенном лампами, тепло и комфортно. Но я выхожу на крышу, и в это мгновение мне в лицо ударяют прохладные, острые капли дождика, гонимые злым ветром. Многомиллионный город, в каком еще настолько не мало зла, закутан томными сероватыми тучами. Дождик свирепо лупит бетонный лабиринт, состоящий из запутанных лент дорог, жилых домов и прохладных офисных построек. Он наказывает этот город за все его грехи, смывает всю пыль и грязь, дарует жизнь островкам природы, еще каким-то расчудесным образом выживающим тут. Ты стоишь тут и смотришь в суровое нахмуренное небо. О чем ты думаешь, Рюдзаки? Как изловить Киру, либо может о новых зацепках, которые вызывают у тебя еще более вопросов, чем ответов? Да, я запутываю тебя, хоть ты и знаешь, что Кира - это я, но не можешь это обосновать. Благодаря твоим стараниям Миса вот-вот будет поймана, но Рем этого не позволит — означает, ты умрешь, а я выиграю наш смертельный поединок. Ведь я не могу проиграть ни в коем случае… А может, я ошибаюсь, и ты думаешь о кое-чем совершенно другом? Величавый детектив, умеешь ли ты обожать, знаешь ли, что же все-таки это такое и обожал ли когда-то? Ты всегда работаешь, никому не доверяешь, скрываешься от всего мира под прекрасным начертанием буковкы «L». Был ли у тебя хоть раз по-настоящему близкий человек? Свободная белоснежная кофточка, мешковатые джинсы — вся твоя одежка уже промокла насквозь. Босоногими ногами ты стоишь на прохладном бетоне, по лицу бегут капли воды, от чего можно поразмыслить, что ты плачешь. Сгорбленная спина, руки всегда в кармашках, синяки под очами, вечно встрепанные темные волосы и такие же темные глаза с расширенными зрачками. Я терпеть не могу тебя. Ты тот, кто может помешать мне, сделать безупречный мир. Но когда я смотрю на тебя, когда ты похож на малеханького брошенного котенка, я понимаю, что привязался к для тебя посильнее, чем когда-либо мог представить для себя. Ты не похож на всех, кто окружал меня ранее, и ни к кому я не ощущал того что чувствую к для тебя. Я сам перестаю осознавать себя, ненависть и привязанность рождают во мне ядовитый коктейль эмоций, в каких я сам не в состоянии разобраться. Смотришь на меня, а я терпеть не могу этот взор и сразу осознаю, что уже не могу без этих темных омутов. Но, черт возьми, я не могу проиграть для тебя, а означает, я сделаю все, чтоб уничтожить тебя… Нет, уже сделал, на данный момент все решает время. Ты умрешь, и я все забуду, ничто больше не встанет на моем пути. — Для чего ты вызвал меня сюда, Рюдзаки? Поворачиваешься в мою сторону, приставляешь руку к собственному уху, показывая, что не слышишь меня. — Что ты тут делаешь в такую погоду, Рюдзаки?— опять спрашиваю я. Ты только повторяешь жест. Как будто издеваешься нужно мной. Ты всегда играешь со мной. Продолжаешь играть, не зная, что уже проиграл. Вздыхаю. Ведешь себя, как будто, упорный ребенок! Подхожу к для тебя, с каждым шагом дождик лупит меня посильнее. — Что ты тут делаешь, Рюдзаки?— повторяю я собственный вопрос. — Так просто… стою и слушаю гул колокола.— опять смотришь в даль.— Слышишь его? — Гул?— не понимающе спрашиваю я. Вокруг только оглушающий, заполняющий собой все сознание шум дождика. — Да…— поднимаешь глаза к небу.— он сейчас звонит громче чем обычно… Влажная одежка облепила твое тело, с влажных волос струйками сбегает дождевая вода. — Я не слышу его. Что это означает? Чего ты добиваешься этим фарсом, L? Прохладные капли падают мне за шиворот и стекают по спине. Меня пробирает дрожь. Холодно. Сколько ты уже стоишь тут? Так и захворать не длительно. Но ты все равно скоро умрешь… — Неуж-то?— ты удивлен.— Сейчас он звонит не переставая. Мне стало так любопытно, это из храма, там свадьба либо же… — Что ты несешь, Рюдзаки? Хватит болтать глупости, идем вниз. Но ты как и раньше смотришь куда-то вдаль, не сходя с места. Через пару секунд вновь оборачиваешься ко мне, глаза опущены. Ты на данный момент таковой грустный и я начинаю колебаться в твоей игре. Может ты, правда слышишь, что-то чего не слышу я. Что-то, что принуждает тебя стоять тут, мокнуть под прохладным дождиком и с известными только для тебя идеями глядеть в даль. — Прости… я нередко несу какую-то чушь. Ты бы гораздо меньше слушал меня, — бормочешь ты для себя под нос. Бусинки воды на твоем лице больше напоминают слезы. Что мне делать, что отвечать для тебя? Есть только неудержимое желание осознать, что происходит с тобой. Я не понимаю себя, не понимаю тебя. То ты похож на дурачащегося малыша, то на человека, которому известны потаенны этого мира. Усмехаюсь, пряча за мимикой попытку, отыскать слова. — Отлично, Рюдзаки. Ты и, правда, по большей части несешь чушь. Если тебя всякий раз принимать серьезно, с разума сойдешь.— пробую перевести все в шуточку.— Мне это понятно лучше, чем кому-либо. — Да, это конкретно так, Лайт. Но ведь тоже самое можно сказать и о для тебя,— произносишь ты уже чуток другим тоном. На данный момент ты вновь, уже без колебаний, играешь со мной. Я не ожидаю этого, твои слова принуждают меня вздрогнуть. К счастью ветер с дождиком маскируют мою реакцию от твоих глаз. Опять каждое твое слово – уловка, а взор анализирует каждый мой жест. Это правила нашей беспощадной игры, на кон которой поставлены наши жизни. Но когда ты становишься таким, превращаешься из немощного, замершего существа в величавого детектива, это практически начинает резать меня изнутри… — О чем ты? — А разве за всегда нашего знакомства ты был хоть раз полностью честен со мной?— глаза в глаза. Твой глас точный, тон вкрадчивый, но почему мне кажется, что нечто чисто личное заложено в этом вопросе, что-то, что не относится к делу Киры. — Для чего так гласить, Рюдзаки? Естественно, я не всегда бываю правдив, но знаешь, нет ни 1-го человека, который хоть раз в жизни не солгал. Мы не ангелы.— оправдываюсь, произношу какие-то пустые слова, а в идей борюсь с желанием закричать: «да я лгу! Лгу для тебя, всем окружающим, для себя. Так как не способен осознать даже собственные чувства».— Безупречных людей на свете не существует, всем приходится врать, но я знаю одно, я никогда не стану врать, чтоб преднамеренно навредить человеку,— лгу я, глядя для тебя в глаза.— Вот мой ответ. — Я знал, что ты так скажешь.— вздыхаешь ты.— Идем отсюда, ты промок. — Да. *** Полумрак заполняет собой место. Тишь царствует на лестнице нашего штаба, и в ней хоть какой звук, будь он рожден твоим шагом либо же разбившейся об пол каплей воды, разносится звонким эхом. Я сижу на ступенях, вытирая волосы полотенцем. Невзирая на то, что в помещении довольно тепло, меня лупит легкая дрожь, влажная одежка не позволяет согреется. — Эх.. Нас хоть выжимай,— подходишь ко мне со спины. — Это ты повинет,— выдыхаю я.— вынул меня в дождик. — Извини, — снова этот печальный задумчивый глас. – Я сожалею. Я утомился от этого всего, даже не желаю больше мыслить о для тебя. Продолжаю вытереть волосы, глаза закрыты. Что-то касается моей ноги, мягкое и теплое. Вздрагиваю и открываю глаза. Ты сидишь на несколько ступеней ниже меня и держишь мою ногу в собственных руках, осторожно вытираешь полотенцем. — Что ты делаешь, Рюдзаки?!— полностью опешив, спрашиваю я. — Я для тебя помогаю. Ты так кропотливо вытираешься.— расслабленно, без единой ноты фальши, произносишь ты. Для чего для тебя это?.. Я не понемаю. — Не нужно я сам в состоянии. — Давай массаж ног сделаю, хотя бы часть собственной вины искуплю.— объясняешь ты свои деяния.— У меня отлично выходит. — Как хочешь…— отвожу глаза. Не могу глядеть на тебя. — Хорошо. Продолжаешь начатое. Так удивительно ощущать твои прикосновения. От неожиданности у меня вырывается не контролируемый вздох. — Я ненамеренно..— извиняешься ты, хотя ни в чем же не повинет. Через полотенце массируешь мою ступню длинноватыми ловкими пальцами. Ты еще совершенно влажный, с темных прядей срываются прохладные капли. И опять мне кажется, что я вижу слезы. Беру свое полотенце. — Я для тебя вытру волосы?— задаю я риторический вопрос, потому что, уже промокая твои волосы, ловлю себя на мысли, что мне охото дотрагиваться к для тебя в ответ. — Прости. Мягенькие, нежные прикосновения лишают рассудка, мозг уже не способен мыслить. Я смотрю на тебя не способен пошевелиться. Что делает со мной этот человек, о котором я не знаю ничего... На данный момент твои глаза еще более заполнены печалью. Не поддающееся объяснению чувство пробуждается в моей душе, я не желаю созидать этот взор. Я терпеть не могу его, я желаю созидать твою ухмылку, желаю, чтоб пропали эти синяки под очами, говорящие о твоей нескончаемой вялости. Твои руки равномерно греют меня. Я сам не замечаю, как притягиваю тебя к для себя и стираю капли дождика, неясно откуда взявшиеся на данный момент на твоем лице. Мои руки скользят по твоей шейке, сползают на грудь, но встречают препятствие в виде кофточки. Ты молчишь, твои глаза закрыты. Я снимаю с тебя кусочек этой белоснежной промокшей насквозь ткани. Твоя кожа такая бледноватая, ты совершенно промерз. Посильнее прижимаю тебя к для себя, целую плечи, лицо, шейку. С твоих губ слетает приглушенный стон. Ты как и раньше не открываешь глаз. Я малость отстраняюсь, и здесь же ты смотришь на меня. В твоих очах читается ужас. Поднимаешься на ступень выше, чтоб оказаться поближе, неуж-то ты боишься, что я уйду на данный момент? Я чувствую твое дыхание на собственной коже, вкус твоих губ стопроцентно поглощает мое сознание. Твои руки на моем теле, но я даже не понимаю, что ты делаешь, я беспредельно поглощен твоим поцелуем. Но ты прерываешь его, и только на данный момент я понимаю, что ты снимаешь с меня одежку. Вновь обнимаю тебя, ты дрожишь, покрываю твое тело поцелуями, ты отвечаешь этим же. Резвое биение сердца, сбившиеся дыхание, касания рук и губ. Я как будто во сне прокладываю мокроватую дорожку поцелуев от твоего уха, которое только-только нежно и осторожно покусывал, к затвердевшей от возбуждения бусинке твоего соска. Ласкаю ее языкам, начинаешь дышать еще почаще, чуток прикусываю, на что ты откликаешься резким стоном. Сидя у меня на коленях, перебираешь мне волосы. Расстегиваю ширинку на твоих джинсах и, забравшись в их рукою, ласкаю тебя. Вздыхаешь, откидывая голову вспять. Чуток массирую пальцами тугое колечко мускул. По твоим движениям мне ясно, чего ты на данный момент так желаешь, осторожно, пытаясь не причинить излишней боли, вхожу в тебя пальцами. Для тебя все равно больно и ты кричишь. Желаю закончить, но ты не позволяешь. Обнаружив священную точку, ускоряю движения. Твои стоны все громче, обвиваешь меня руками, положив голову мне на плечо. Этого ты длительно не выдерживаешь и безвольно расслабляешься в моих руках. Так не охото отпускать тебя, ты встаешь и одеваешься. Мне ничего не остается, как последовать твоиму примеру. Одежка как и раньше влажная и сходу становиться холодно, от чего еще посильнее охото вновь почувствовать твое тепло. — Обидно…— тихо произносишь ты, так как будто и не хочешь, чтоб я тебя услышал. — Что?— недоуменно спрашиваю я. — Мы скоро расстанемся… Растрепанные волосы практически стопроцентно закрывают твое лицо. Ты смотришь на меня таким пронзительным, печальным взором. Я не знаю, что ответить для тебя. Что ты имеешь в виду? Растерянно смотрю в твои глаза, пытаясь отыскать ответ, тону в твоем задумчивом взоре. Как ножиком по сердечку принуждает вздрогнуть и выводит из оцепенения звонок твоего мобильного. Ты отходишь в сторону, отвечаешь, стоя ко мне спиной. — Да?— держишь телефон 2-мя пальцами.— Прекрасно, я иду.— нажимаешь на отбой и поворачиваешься ко мне.— Поднимайся, Лайт. Вроде как все вышло. Еще мгновение смотришь на меня, потом уходишь прочь. А я как и раньше смотрю для тебя вослед не способен сказать и слово. — А, Рюдзаки! Что это означает?— восклицает кто-то, но я даже не обращаю внимания. Ты тоже молчишь, садишься на стул с ногами перед экраном компьютера.— Неуж-то мы получили разрешение на внедрение тетради погибели? — Ватари, ты меня слышишь? — Да. — Отменная работа, начинай подготовку к перевозке тетради. — Сообразил. — Рюдзаки, что это означает?— практически выкрикиваю я от удивления. — Мы проверим эту тетрадь в действии. Вокруг раздаются возмущенные голоса, но я не обращаю на их никакого внимания. Врубается аварийная система, и я понимаю, что на данный момент произойдет. Все что-то кричат, кажется о погибели Ватари, но на него мне плевать. Я смотрю на тебя расширенными от кошмара очами. «Бог смерти» мое сознание выхватывает твои последние слова из общего шума. Похоже, я один понимаю, что на данный момент происходит, но даже с места двинуться не могу от понимания. Я не вижу твоего лица, не вижу, как оно искажено болью. И отлично, так как я не желаю это созидать. Ты падаешь на пол, и за этот маленький миг в моей голове проносятся сотки мыслей. Умираешь ты, и это перед твоими очами должны проноситься кадры твоей жизни, но почему я вижу все моменты, провиденные с тобой: в аудитории при поступлении, теннис, твои бессчетные пробы обосновать, что я Кира, то время что я провел прикованный к для тебя, и то что случилось сейчас на лестнице… неуж-то я растерял тебя? Но ведь я знал, что ты скоро должен умереть! Это была моя цель! Сам не понимаю, когда успел схватить тебя на руки, ты еще живой, смотришь на меня, а я не могу выносить этот взор. Я выиграл! Я одолел тебя! Сейчас некто не помешает стать мне богом нового мира! Цепляюсь за эти мысли, пробую вынудить себя ликовать. Ты мертв! Я так ожидал, так жаждал этого! Твои глаза медлительно запираются, дыхание останавливается. Ты мертв. — Ээй… Рюдзаки, что с тобой?— глас вероломно дрожит.— Очнись! — Что с ним? Что случилось?— звучит глас отца. — Они мертвы!— кричу я.— Ватари, Рюдзаки, они погибли. Вскакиваю, несу какую-то чушь, на данный момент мне плевать на все, я практически не сдерживаю себя. Ты мертв… но… если я все таки достигнул собственной цели нужно довести все до конца. Тетрадь Рем. Достаю ее из кучи песка, что осталась после погибели этого существа и прячу под еще мокроватую рубаху. Сейчас все препятствия устранены. Я бог нового мира. *** Сволочи… Они поплатятся за все! Бог нового мира возвратится на престол! Я Кира. Я бог нового мира. Я должен жить, чтоб сделать безупречный мир, чтоб искоренить преступность… Закатное солнце слепит глаза, а я опоздало понимаю всю абсурдность происходящего. Для чего, для чего тогда, будучи еще ребенком, я поднял и начал писать в этой тетради, для чего? Сейчас я точно проиграл. Рюдзаки, как я ошибался ,когда задумывался, что ты проиграл, ведь это я был в проигрыше с самого начала. Даже Рюк предупреждал меня. «Обладатель тетради погибели всегда несчастен» его слова на данный момент как будто на повторе звучат в моей голове. Рюдзаки, L я так и не вызнал твое имя. Тогда я и осознать не мог что ты значишь для меня по сути. Я задавался вопросом, знаешь ли ты что такое любовь, но я никогда не поразмыслил, что сам никогда никого не обожал, и это у меня не было не одного по истине близкого человека. От чего я на данный момент бегу, ведь все равно понимаю, что умираю? Глупое существование завершается, больше не будет неверных целей и пустых надежд. Я умираю, лежа на ступенях какого-то строения, вроде бы это ни было феноминально. На секунду перед очами появляется твое лицо, когда я делаю последний вдох…

1 2 3 4 5 Просмотров: 248 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0