Воскресенье, 19.05.2024, 05:59 | Приветствую Вас Гость
ALL FICS
Главная » 2013 » Апрель » 16 » article_48
19:44 article_48 | |
| Kuroshitsuji Персонажи: Себастьян/Грелл Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Ангст Предупреждения: BDSM, Насилие, Кинк Размер: Мини, 3 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Но разбиты зеркала. Не осколки, а слова оставляют на сердечко нам раны. (с) 3NT — "Зеркала" Звук хлыста, практически неслышно рассекающего воздух, но остро ощущаемый в тиши тёмного парка, принуждает вздрогнуть. Грелл висит, привязанный за руки к большенному многолетнему дубу, корешки которого от недочета места под землёй вылезли на поверхность. Веревки, разводящие руки шинигами по краям и заставляющие противоестественно обымать дерево, чуток выгибая спину, уходят в пышную крону небережно шелестящих листьев. Парк безлюден, и от этого звуки эхом разносятся вокруг; Грелл всхлипывает и не может сдержать тихого скуления. Ему больно, очень больно, и это так не по привычке, то он даже не знает, какие чувства испытывать. Он, прекрасная актриса, попал в хитросплетение демонических сетей и сейчас мучается. Себастьян оказался таковой сволочью, что даже присниться не может! Ну как? Как можно так плохо обращаться с леди? И только тихий шепот: — Ты не леди, Грелл. Продажная дама, и та достойней тебя. Слова ранят посильнее хлыста, который в руках у беса. Грелл всегда считал себя совершенством, да это никто никогда и не опровергал. Все воспринимали это как подабающее, а Грелл упивался своим великолепием. Себастьян стал откровением. Он – единственный, кто был так индифферентен к шинигами и так жесток, что заставлял Грелла испытывать такие сильные чувства, какие были неопознаны ему ранее. Себастьян показал Греллу, что наружняя оболочка – ничто. Она малозначительна и не нужна совершенно, её краса относительна, и чувства не появляются по отношению к ней. — Слышишь, Грелл? Это поют цикады. Они оплакивают твою ничтожную жизнь после погибели. Для чего она для тебя, если ты от неё ничего не получаешь? — Себастьянчик… — Молчи и слушай, — хлыст снова пронёсся в небезопасной близости от щеки шинигами. Так близко, что воздух резанул по ней, и Грелл ощутил острую боль. Подавив желание зажмуриться как можно крепче и не открывать глаз длительное время, Грелл поднял на беса глаза. Тот стоял перед ним, пристально разглядывая каждую черточку его лица, как будто стараясь уяснить то, что на данный момент будет стёрто. — Твои визги, клики, желания – неуж-то ты думаешь, что по сути любишь меня? Ты очень назойлив, но это не признак любви. Только увлекательная игра, которая завлекает тебя собственной страстностью, ведь ты страстная натура, — Себастьян провел концом хлыста по груди Грелла. Красные глаза впились в красные же волосы, живописно раскинувшиеся по стволу дерева. Если б мог кричать – Грелл бы кричал. Он и так уже пробовал истерить, но последующие пробы были пресечены несколькими взмахами хлыста. Грелл легонько провел языком по внутренней стороне рассечённой губки, стараясь сделать это как можно незаметнее. Ожесточенный бес! Негодяй! Как он посмел?! Про себя Грелл уже решил посетовать Вильяму, если только уйдёт отсюда живым, либо хотя бы не очень покалеченным. Бурю, бушевавшую снутри, нельзя было выпустить – Себастьян на данный момент очень зол, и Грелл, начавший снова звучно кричать, доставит ему ещё большее неудовольствие. Вред собственных истерик Грелл только-только сообразил и потому больше не рисковал. В особенности в таковой напряженный момент. — А может быть, ты понимаешь демоническую природу? Требуя от меня секса, ты желаешь доставить наслаждение сначала для себя, ведь бесы очень умелы в данном деле. А может, ты задумывался, что я не буду жесток? – Себастьян рукою стукнул Грелла по лицу наотмашь. – Но такая моя природа. Кивнуть в символ внимания? Но, похоже, хоть какое действие шинигами выводит Себастьяна из себя. Приотворив губки, Грелл уже желал что-то произнести, но горячая боль закрыла ему рот. Что-то теплое потекло за воротник по подбородку, и Грелл ощущал это чувство уже 2-ой раз за ближайшее время. Только малость затянувшаяся ранка на губе открылась вновь, а боль стала острее прежней. — Что ты хочешь сказать? Попросить меня близости? Для шлюхи это работа, а тебе ещё и наслаждение. Но нет, я не буду слушать, наслушался уже. Я длительно себя сдерживал ради владельца, так как ты был ему нужен. А на данный момент тебя выбросили, и я могу расквитаться за все часы мучений, что ты мне обеспечил. Слёзы уже высохли, оставив незапятнанные дорожки на пыльных щеках Грелла. Себастьян уже опустил шуточку, что Грелл запылился и нужно бы его вышибить, как ковер. Никогда не подозревал в это чертовом демоне такового садиста! Грелл дрожал, не способен управится с собой. Непролитые слёзы душили его, тело ломило от боли, а губа распухала всё больше с каждой секундой. — Ты всерьёз считаешь, что неповторим? Да таких актрис в каждом борделе толпы. Дома терпения переполнены такими красивыми леди. За маленькую сумму жалких человеческих средств они согласны делать любые прихоти ничтожных клиентов. В конце концов, им важны только деяния, а наружность побочна. Хочешь ублажить собственного государя? – бес прижался к Греллу и болезненно укусил его за распухшую губу. Шинигами застонал от боли. Она была колоритная, но различных цветов; за нынешний вечер Грелл уже насытился ею на всю оставшуюся жизнь. Если она будет. Унижение принуждало открывать рот для возражений, но глаза, застилаемые пеленой подступивших слёз, не лицезрели конкурента, что в данном положении было очень принципиально. Нереально было предупредить падение хлыста на лицо, либо другой участок тела, но хоть малость к нему приготовиться долю секунды было надо. По другому Грелл бы просто сломался и морально, и на физическом уровне. Только понимание слов Себастьяна и сквозившая в их горьковатая правда помогала не свалиться. Как, но, символично изображают бесов с хлыстами и в коже. И не будь положение Грелла настолько плачевным и безнадежным, он даже может полюбопытничал, порадовался, пофанател, и на радостях стал приставать к Себастьяну. Но он этого не сделает. Ни за что. — Неуж-то мы растеряли всю свою беззаботность? Где тяжелые вздохи, клики, в конце концов, ваше нескончаемое «Себастьяяянчик»? Краса уже не выручилёт мир? Ноги уже не держали Грелла; если б не верёвки, он бы свалился. Как при всем этом он не выкрутил руки, оставалось загадкой. Тяжесть обрушившихся на шинигами потрясений подавляла и убивала всякие эмоции. И если б Себастьян сделал на данный момент что-то ещё очень осязаемое, Грелл бы принудил себя не заострять внимания. А бес беззвучно стоял и следил за измученным им шинигами. Дуб, которому довелось стать очевидцем таких жестокостей, возмущённо трещал листвой, но посодействовать ничем не мог. В конце концов, он всего только дерево. Неожиданная идея, поразившая Себастьяна, промелькнула на лице и преобразовалась в улыбку, жестокую и бесчеловечную. — Что все-таки мы погрустнели? Не ты ли не так издавна желал меня в собственной постели? Приблизившись, бес неуловимым резким движением сорвал с Грелла брюки, разводя ему ноги. Пара прикосновений к члену, и шинигами еле сдержал стон. Он желал Себастьяна, и даже когда тот избивал его, в душе он желал тело беса. Это было грубо: не обращая на партнёра внимания, Себастьян, возбуждаясь, вошел в покладистое тело. Это было сродни сексу с куколкой – ты её трахаешь, а от неё нет никакой реакции. Грелл безвольно висел, привязанный, с затекшими руками, и рыдал от унижения, и стыдился собственного желания. Не так был должен произойти их 1-ый раз! Не так! Себастьян просто не может быть так жесток! Издавая стоны, полные удовольствия, Грелл мотал головой, внушая для себя, что это только дурной сон. Боль перевешивала наслаждение, а такие коктейли шинигами не обожал. Себастьян ещё что-то гласил, но Грелл не слушал. Опустошенный после оргазма и после потрясений, он отключился от действительности. Он ещё длительно пролежал там, под прекрасным дубом, разбитый, грязный, но грязь была и в душе. Стыд, позор снедал его; тупая боль расходилась по всему телу. И, самое ужасное, он всё ещё желал Себастьяна. И это было больнее всего. … Как всё отлично начиналось: Грелл, любующийся собой в прелестное зеркало, и Себастьян, медлительно приближающийся, обходительно смотрящий на шинигами. А позже фраза «смотри, Себастьянчик, какой я сейчас красивый» и крах всех мечт. Разбитое зеркало так и осталось лежать в том парке, под деревом, являясь напоминанием стршной сцены, разыгравшейся тут в один прекрасный момент. В один прекрасный момент тут были разбиты все мечты одной личности, и они остались лежать на травке совместно с осколками зеркала… | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Статистика |
|---|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |