Главная » 2013 » Апрель » 25 » Цветы зла

---

03:06 Цветы зла

Цветочки зла — Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: Хибари Кёя/ОЖП Рейтинг: PG-13 Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Психология, POV, AU Предупреждения: OOC, ОЖП Размер: Драббл, 3 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Память имеет свойство стирать всякую эмоцию, даже самую сильную. То, от чего, кажется, ты на данный момент погибнешь, с течением месяцев и лет становиться всё наименее и наименее значимым. Сильный ужас в прошедшем уступает сиюминутному волнению в реальном, горячая любовь – мимолетной симпатии, полная апатия – недовольству собой. Так же происходит и с людьми. Тот, с кем, казалось бы, ты никогда не расстанешься, отдаляется с течением времени, ты болезненно это переживаешь. Но память стирает, а гордость подгоняет жалящим хлыстом. Так было со всеми, но не с тобой. Ты думаешь, я вдруг посмотрел на тебя и втюрился? Ну неее-ет, так влюбляется кто угодно, но не я. Моя эмоция росла мерно, пробиваясь снутри души, как цветочки через асфальт. Я пробовал заглушить её чем угодно, я лупил тебя, обижал, уезжал, глумился над тобой, высекал побеги симпатии под корень. Но они оказались посильнее. Ты думаешь, это было просто? Каждодневная боль. Так как асфальту тоже больно, когда его разрывают побеги. Оо, никто меня не занимал так, как ты. Обычно я переваривал и расставлял по полочкам людей за неделю-две того, как следил за ними. Не обольщайся: ты не была загадкой, в для тебя не было какого-то укрытого потенциала. Потому, черт возьми, я до сего времени не могу осознать: откуда же в для тебя такая сила? Ты и Тсунаеши были чуть не кандидатами в отбойник в этом мире, а в конечном итоге вы имеете страшенную мощь и крепчайшие стержни душ. Это умопомрачительно. Все твои свойства ординарны и понятны, но они образуют гармонический синтез. Но я задумывался, что не должен обожать – это было слабостью с моей стороны. Я никак не воспринимал это. Я боролся с собой. В мой безупречный мир вдруг вторглись цветочки среди асфальта. О-о, ты не представляешь, что я готов был с тобой сделать, только бы тебя не созидать. Я старался не пересекаться с тобой из-за этого. Я глумился над тобой безжалостно и жёстко, над твоим телом, нравом, разумом – всем. Но у тебя не дамский нрав. Я не знаю, чей. Мальчишеский? Чёрт разберёт. У тебя нрав юного дерева: ты выстояла. Умопомрачительно, но ты выстояла! В моём мире ты была расценена как самая глуповатая, слабенькая и с страшно очевидной наружностью и нравом. Но это и было самое ужасное. Дав такое неограниченное количество негативных черт, я заранее выделил тебя. Нравятся нам те, кто не нравится. Если другие лежат штабелями на стеклянных полках, разобранные либо просто неинтересные, то ты посиживала в тёмном углу моего мира, и я кидался в тебя гранатами. Ты вызывала у меня напряжение, раздражение, а после же – незапятнанное бешенство. Далее добавилась примесь цианисто-синей боли, и я поутих. Я пробовал совладать. Симпатия к для тебя не была роковой страстью, либо ласковой эмоцией скрытного мальчугана, либо даром небес… Это была просто эмоция, и я сумел бы с ней совладать, если б возжелал. Но настал момент, когда я не возжелал. Поначалу – подсознательно, позже – полностью осознанно. Привыкал я к этой мысли, что в моём совершенно устеленном асфальте пробились цветочки, я кое-где практически год. Ну, это как привыкнуть ходить с посторонним кое-чем в теле. А цветочки разрастались. Позже я смущался. Ты меня чуток этим не уничтожила, ей Богу. Слабость для Кёи – не дозволительно! Я мучил себя за это бессчетными тренировками, дрался до того, пока не становился весь залитый кровью. Я сражался один против 10, пятнадцати человек. Посторонная любовь болела и цвела пышно, размашисто, ярко. Рядом с ней произрастал чёрный, тёмно-фиолетовый и тёмно-синий галлактический ужас. Ты страшилась меня, так как я дрался. Я страшился тебя просто так. Но позже я привык. Когда мне все надоедали, либо что-то не выходило, либо я снова же страшился — тебя! – я уходил и зарывался в цветочки симпатии к для тебя же. И мне легчало. Хотя рядом, здесь же, на тонких ножках покачивались пышноватые хризантемы ужаса. Я привык. Но позже я не осознавал, почему это не ответно. Почему в для тебя нет таких же цветов? Я готов был загрызть хоть какого парня, с которым ты хоть словом перекинулась. Ну. Чего греха таить – и такое бывало. Тех, кто тебя оскорбил либо толкнул, я избивал. Такая банальщина. Я удивлялся, как мой мир, изолированный от других, мог быт так очевидным. Те пару месяцев я зверел, правда зверел. Мне жутко было показаться на улице, так как я готов был перебить всех особей мужского пола на ней, чтобы не смотрели на тебя. Не то, чтоб пугало – беспокоило. Но цветочки росли всё сильнее. И скоро это стало приносить спокойствие. Когда я лицезрел тебя, снутри точно что-то происходило, как будто они распускались светлее, яснее и чище. Все эти цветочки – беспощадные, с чёрными отметинами на концах листков. Они щурились на меня и глумились над тем, как я слаб и немощен, те два месяца. Но позже всё поменялось. Говорю же: когда я тебя лицезрел, они заполнялись небесными, незапятнанными цветами, колоритными, пышноватыми, буйными цветами земли. Это всё поэтому, что один очень неплохой, уникальный человек (я единственному ему поведал эту тайну) произнес, что ты будешь непереносить меня, если узнаешь, что из-за тебя мучались люди. И ещё он мне произнес, что секрет тебя и Тсунаёши в вашей доброте. И я сообразил: да. У вас доброта не немощная такая, не показушная, она вшита в вас и приспособлена под вас. Но учитель гласил, что настоящая доброта вся такая, и что мне нужно поближе приглядеться к людям. По сути в каждом из вас оказался металлической стержень. Но можешь не расслабляться: слабость я для тебя не спущу с рук. И на данный момент я готов сказать, что буду обожать тебя сейчас всегда. Мне всё равно, ответишь ты, либо нет – я собственного добьюсь. Нет, понимаешь, мне правда всё равно: даже если и не добьюсь, я буду обожать тебя. Это приносит настоящее успокоение, хоть я осознать не могу, почему. Как ни умопомрачительно, я уже симпатизировал на своём веку девице, и не одной. Плюс с годами мне пришлось стать более уверенно в этом плане, и ты ещё посмотришь, какой я буду, когда стану старше. Прямо-таки Казанова, чёрт возьми. Но эту одну эмоцию перебить не могло ничто. Вот ничто, ей Богу. Я не использую и не люблю слова типа «дружба \любовь навсегда», и меня раздражают подобные признания, надписи и прочее. Только деревья и асфальт портят, так как я инспектировал. Так как 19 из 20 таких пар расстаётся максимум через год. Но, ты знаешь, я из десятилетнего грядущего, в каком мы были относительно не так давно, написал для себя прошлому письмо. Там было написано много и о всяком, но а именно: «Те цветочки, что ты пробовал убить когда-то, мой милый друг из десятилетнего прошедшего, не погибли. Знаешь ли, деревья вырастают длительно. Итак вот, эти ростки соединились совместно, выгнали и перевоплотился в высочайшее сильное юное цветущее дерево. Я никогда не гарантировал для себя, что оно не засохнет. Но, знаешь, деревья и погибают длительно: на это пригодится ещё 10 лет, если не 20. В общем, это всё, что я желал для тебя сказать. И, да. Можешь расслабиться. Сегодняшний я страшно уверенный самодовольный сноб. В общем, то, что ты и желал. От всей души твой, Кёя 10 лет спустя » Это тяжело разъяснить. Я перелопатил тонны книг про любовь, но не нашёл подходящего слова. Эта обычная правда понятная мне, но разъяснить тяжело. Эмоция – поточнее, чувство уже — к для тебя так особенно, потому так очень. Я никогда не обожал тебя как брошенный и злосчастный, никогда не обожал тебя, думая о том, что у меня в голове небо, никогда не жалел о том, что был с некий другой женщиной, никогда при ней не упоминал тебя и не говорил, какая же ты восхитительная, и какой я кретин, никогда не гласил, резко остановившись, собственному заместителю: «Черт, а я всё-таки люблю её». Любовь к для тебя не была похожа ни на что другое. Ты была рядовая, но с кое-чем снутри, не знаю уж, данным от природы, выработанным тобой, что можно было прощупать пальцами, и оно было потрясающе. Это не было назначение либо что. Это ты сама так возжелала. Это твой выбор был, что ли. И любовь к для тебя нельзя было обрисовать никаким из прекрасных прекрасных трагичных эпитетов, но она была одним из мощнейших чувств, что я когда-либо испытывал. А, поверь, чем более скрытен и чёрств человек, тем посильнее его привязанности. Я не могу сказать, что буду обожать тебя всегда, но я обожал тебя в протяжении тех 10 лет, и вот, когда мы возвратились, люблю ещё 3 года. На данный момент у меня стадия «ревность либо успокоение», как повезёт. Ранее я наговорил для тебя страшно много гадостей. Знай: это неправда. Может, ты не была уникальной, но ты ей стала. Это умопомрачительно – столько времени посиживать в тёмном углу моего мира, избитой, оплеванной, и выйти, держа свет в руках. Но не расслабляйся, нет. Прочитав это, выкинь из головы, сожги либо разорви. Хотя, я не уверен, что это будет иметь вообщем какое-то значение тебе, не считая колера мести и самодовольства: ты меня вытерпеть не можешь, и полностью ясно, почему. Может, это обыденно, но меня это не тревожит: я буду рад, если даже подобные эмоции доставят для тебя удовлетворенность. Сейчас у меня такое настроение, так что я буду рад. Можешь гордиться: ты даже малость укротила меня, что ли. И сейчас мне постыдно это признать, но я в 25 лет жил с этим пониманием, и это никак не преуменьшало моей силы. Не знаю, как ухитрялся. На данный момент это раздражает, правда. Но это никаким образом не выпад в твою сторону. От всей души твой, Хибари Кёя

1 2 3 4 5 Просмотров: 528 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0