Фото для Бога — Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: Бьякуран,Блюббел,Кикё Рейтинг: R Жанры: Гет, Ангст, Драма, Обыденность, PWP, ER (Established Relationship) Предупреждения: OOC, Изнасилование, Непреличная лексика, Ченслэш, Секс с несовершеннолетними Размер: Мини, 1 страничка Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. «Он отдал мне надежду на наилучшую жизнь и силу поменять всё» – повторяет для себя Блюббел на уровне мыслей, когда её укладывают на кровать. «Он подарил мне здоровые, сильные ноги» – не унимается она, когда тёплые руки снимают одежку и практически нежно скользят по телу. «Он мой бог» – уверяет себя девченка, запамятывая о том, что боги… не такие. Это высшие силы, как она задумывалась в детстве, те, кто помогают бескорыстно, не требуя взамен той грязищи, которую просит он. Не кичатся боги своими добродетелями, и мир захватить тоже не желают, но Блюббел гонит прочь сомнения, захлёстывающие её душу. Она не имеет права колебаться. Её «хочу» – уже издавна на кладбище. И она бы – туда же, да только он не позволил. Боги всё равно не едят зефир, и… не есть. Блюббел верует исключительно в себя. И даже в Него сейчас – трудно. С каждым разом всё больнее и больнее, как будто душа – кухонное полотенце. Выжимают-перекручивают. А Блюббел и не произнесет ничего – только стискивает зубы, чтобы от боли и унижения не закричать ни при каких обстоятельствах… вдруг разозлится? Единственное, чего опасается девченка – злобы Бьякурана. Как бы и ухмылка не изменяется, всё та же ванильно-сахарная, а глаза – страшные-страшные. Ноги отнимет, а может, и убьёт совсем… но ему позволено. Бог же. Хотя и больно – когда с кумира позолота спадает, обнажая гнойные нарывы. – Блю-тян, спиной ко мне, – просит Бьякуран прежним сладким голосом, улыбаясь конкретно той ухмылкой, которую Блюббел так опасается – кажется, моргнёшь не так – и твой мозг размажется по наиблежайшей стене. На техническом уровне, кстати, полностью выполнимо, замирает всё снутри у девченки, и она, скрепя сердечко, поворачивается спиной и становится на четвереньки, делая упор грудью о кровать. – Подымись чуток, – шепчет он, и Блюббел молчком покоряется, чуток подвигая ноги к животику. «Опять фоткать будет» – флегмантично задумывается одиннадцатилетний ребёнок, и оказывается права – изо денька в денек же, всё в новых позах, заставляя делать то, что она даже в разнузданной порнухе, которую глядит Закуро, не лицезрела. Хотя и то, что далее будет, ей издавна понятно; понятно и то, что если вздохнуть чуток поглубже, Бьякуран улыбается. Улыбайся, сука, улыбайся, пока с твоего лица ухмылку поганую не стёрли, позволяет мыслить для себя Блюббел, сжимая зубы – ощущает, как голубят её нежную плоть грубые мозолистые пальцы. Она молчит – ни слова, ни стона, ни дёрнется даже. Молчком подбирает плащ и выходит. Ни слезинки. – Что это, Блюббел? – у Кикё лицо совершенно чужое, перекошенное какое-то; трясёт перед её носом какими-то фотокарточками. В нескончаемой тряске с трудом угадываются голубые волосы, а далее она и не глядит даже. Знает. – Я… – Кикё не слушает – резко придавливает голову куда-то к животику, покачивает, как будто убаюкивая. Из глаз Блюббел градом катятся слёзы.
|