Главная » 2013 » Апрель » 25 » Фрагменты жизни в гнезде Смерти

---

03:00 Фрагменты жизни в гнезде Смерти

Куски жизни в гнезде Погибели — Shiki Персонажи: Планирую упомянуть всех понемногу + Фумитори Нагумо (неканон) Рейтинг: R Жанры: Ангст, Магия, Психология, Философия, Даркфик, Вурдалаки Предупреждения: Погибель персонажа, Насилие, ОЖП Размер: Миди, 13 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Часть 1. Кусок 1-ый. Прибытие. Старенькый автобус с хрипом и тряской тормознул на остановке. Шум двигателя стих, и стало слышно, как разбиваются о заржавелый металл большие капли дождика. — Деревня Сотоба! – объявил шофер в микрофон. Динамик хрипел так же, как автобус, а может и ужаснее, потому глас водителя вместе с дождливым поздним вечерком звучал как-то устрашающе. Пассажиры – а их было всего пятеро – засуетились, подхватывая свои сумки и спешно вытаскивая из их зонтики. Нагумо тоже взяла собственный чемодан и вынула из большой темной сумки ярко-алый зонтик. За время пути она прислушивалась к дискуссиям попутчиков, с некими даже пообщалась. Выяснилось, что они все ездили в город по каким-то делам и сейчас ворачивались в родную деревню. Нагумо оказалась единственной городской жительницей. Наверняка, потому на неё и смотрели с таким изумлением. При этом изумление вызывало никак не то, что Нагумо из городка; быстрее то, что она вообщем решила покинуть большой город и перебраться в такую глухомань. Нагумо было неудобно от их вопросов и взглядов. Разъяснить, что она приехала не насовсем, было нетрудно, но как дать осознать, что на приезд сюда была весомая причина? Как Нагумо было понятно, у людей, родившихся и выросших в деревне, несколько другая система ценностей, ежели у городских. Может быть, причина была в воспитании, а может быть, в чем либо другом. Этого Нагумо не знала. Фраза «приехала отдохнуть» показалась старикам правдоподобной, и они оставили было даму в покое. Но здесь вмешался приличного вида старичок с сидения напротив. Нагумо помнила только его фамилию – Мурасако. — Фумитори-сан, — обходительно обратился он к Нагумо. – Может быть, расскажете нам малость о для себя? О нас Вы уже почти все понимаете, а мы о Вас – всего ничего… Нагумо малость замялась, но старики уже навострили уши. Женщина вздохнула и начала говорить. И, очевидно, сделала недопустимую в общении с жителями глуши ошибку. Дело в том, что будучи полукровной (отец японец, мама – англичанка), Нагумо кроме родного японского знала в совершенстве британский. В городке никто и бровью не повел бы, узнав о схожем. В компании деревенских Нагумо практически засыпали вопросами и изсверлили восхищенными взорами. Так что женщина облегченно вздохнула, когда старики, наахавшись и наохавшись по её «талантам» малость успокоились и переключили свое внимание с нее друг на друга. Старик Мурасако виновно поглядел на Нагумо и тоже присоединился к общему разговору. Скоро они прибыли в Сотобу. После сухого и теплого салона автобуса ночная прохлада резала, как ножиком. Нагумо поежилась – и не только лишь от холода, да и от склизкой полутьмы, медлительно и неумолимо наползавшей на нее через стенку дождика. — Доскорого свидания, Фумитори-сан! – прощались деревенские: им с Нагумо пришлось идти в различные стороны. – Входите к нам как-нибудь! — Благодарю за приглашение, — тепло улыбалась Нагумо. И только распрощавшись с попутчиками и сделав пару шажков по пыльной дороге, она сообразила, как очень ей не хватает их расспросов и восхищенных взглядов. *** Кусок 2-ой. Встреча с медиком. «Вам необходимо повстречаться с Озаки. Он обладатель поликлиники в Сотобе. Он наверное знает о человеке, которого Вы ищете». Эти слова, произнесенные институтским медиком Мисао Хоши, выплыли в памяти Нагумо, когда она перечитывала листок с аккуратненько выведенным именованием и адресом этого самого Озаки. Листок вручил ей Мисао-сенсей, когда она произнесла ему, что отыскивает 1-го человека, живущего в месте под заглавием Сотоба. Вопрос был задан вскользь, и Нагумо совсем не рассчитывала получить вразумительный ответ. Но она его получила. Оказалось, что предшествующий институтский доктор родился и вырос в Сотобе. В институте он проработал недолго, потому что скончался его отец и оставил ему семейную клинику. Озаки возвратился в Сотобу, где живет и работает до сего времени. Мисао-сенсей считал, что если тот, кого разыскивает Нагумо – более либо наименее узнаваемый писатель, то уж в таковой малеханькой деревушке о нем точно должны знать. Подходящий дом отыскался просто. Нагумо невольно поразилась тому, как удивительно контрастировал этот большой дом с другими – малеханькими деревенскими домиками. Также наблюдательная женщина подметила, что и дом, и клиника рядом с ним находятся существенно выше других домов. Другими словами, место, где жил и работал Озаки, являлось одной из самых больших точек в деревне. Невзирая на достаточно поздний час в окне дома горел свет. «Еще не дремлют, — с облегчением поразмыслила Нагумо, — Надеюсь, я не очень им помешаю». С этой идеей Нагумо осторожно постучалась. Как будто в ответ на её стук в доме послышался старческий глас: — Кто бы это мог быть в настолько поздний час? Киоко-сан, сходите и поглядите! Ей ответил высочайший и капризный дамский глас: — Я не могу, мать! Вы же видите: только-только накрасила ногти! — Вы моя должница до конца дней собственных, Киоко-сан! – яростно воскрикнул старческий глас. Послышался скрип отодвигаемого стула и Нагумо вдруг заволновалась. Глас наверное принадлежал мамы доктора, о которой женщина уже была наслышана от Мисао Хоши. И она совсем не была уверена в том, как старушка относится к появляющимся поздно вечерком и вымокшим под дождиком незнакомкам, которым сдался «Озаки Тошио по личному вопросу». В 1-ое мгновение у Нагумо даже появилось детское желание дать отсюда дёру, но она здесь же сообразила, что с её стороны это будет смотреться как минимум несерьезно. Потому, конвульсивно сглотнув, Нагумо стала ожидать. В конце концов, дверь открылась. На пороге стояла высочайшая и худенькая старая дама. Её темные с проседью волосы были зализаны – по другому и не скажешь – в затейливую прическу, а на морщинистом лице застыло выражение презрения и брезгливости к миру вообщем. Когда Такаэ-сан увидела Нагумо, эмоции на её лице стали изменяться, как цвета на светофоре. Поначалу красноватый – недовольство по поводу того, что её вынудили кинуть все дела и самой открыть дверь; потом желтоватый – удивление; и, в конце концов, зеленоватое, прохладное безразличие, как более обычная маска. По логике, зеленоватый означал, что можно проходить, но на данный момент Нагумо почему-либо была уверена никак в оборотном. — Хороший вечер, — осторожно произнесла она. — Хороший, — отозвалась Такаэ-сан, разглядывая Нагумо с совсем не подходящей бдительностью. – А Вы, фактически, кто? И что Вам необходимо? — Фумитори Нагумо, — представилась женщина. – Мне необходимо повстречаться с Озаки Тошио-саном по личному вопросу. Он ведь живет тут? — Да, тут, — принципиально кивнула Такаэ-сан. – Но повстречаться с ним, а тем паче, пройти в дом у Вас навряд ли получится. — Почему же? – удивленно спросила Нагумо. — Так как Вы, молодая леди, не внушаете мне полного доверия, — отрезала Такаэ-сан. «Начинается» — поразмыслила Нагумо. — Разве я похожа на маньяка? – невинно поинтересовалась она. — Нет, но… — Такаэ-сан нахмурилась. – Но всякие девицы, приходящие настолько поздно, вызывают у меня различного рода подозрения. У Нагумо появилось острое желание закатить глаза. «Старая перечница, да ещё и с предрассудками» — обреченно поразмыслила она. Пришлось пустить в ход последнее средство. — Я не так давно приехала из городка, — произнесла Нагумо, вспоминая, что у деревенских эта фраза вызывала экстаз. Узнав, что «таинственная» женщина из городка, Такаэ-сан малость смягчилась, но все таки не согласилась впустить Нагумо в дом. Женщина уже отчаялась, когда за спиной Такаэ-сан послышался негромкий мужской глас: — Мам, с кем это ты так длительно разговариваешь? В прихожей появился не кто другой, как доктор Озаки. Нагумо сообразила это сходу. С виду доктор был очень симпатичен: среднего роста, с каштановыми волосами и глубокими темно-карими очами. Лицо доктора покрывала легкая щетина, но это его совершенно не портило: его лицо смотрелось мужественным, прекрасным и хорошим. Лицезрев Нагумо, доктор внезапно просиял: — Вы – Фумитори Нагумо-сан? У Нагумо глаза на лоб полезли: — Откуда Вам понятно моё имя? Тошио улыбнулся. — Хоши-сан, — объяснил он. – Он связался со мной не так издавна и произнес, что скоро ко мне прибудете Вы. Пожалуйста, проходите. У нас чай… Нагумо, с трудом скрывая торжество, покосилась на Такаэ-сан. Та только молчком поджала губки. — Фумитори-сан, — произнес Тошио. – Ваши вещи… — Ах, да, — спохватилась Нагумо. – Тошио-сан, я желала спросить: у вас тут, в деревне, есть гостиница? — К огорчению, нет, — чуток виновно улыбнулся Тошио. – Вы ведь осознаете, к нам нечасто приезжают на время. В Мизобе, правда, есть парочка маленьких гостиниц, но ведь Вам, беря во внимание Вашу цель тут, не совершенно комфортно будет ездить туда-сюда на автобусе, правильно? — Правильно, — кивнула Нагумо. — Стало быть, решено, — подытожил доктор. – Вы остаетесь у нас! *** Кусок 3-ий. Светская кошка и освященный сочинитель. Сказать, что Нагумо была ошеломлена– означает, ничего не сказать. Вот это заявление, как снег на голову! Несколько секунд она молчком изумленно смотрела на доктора, потом потрясенно выжала: — А…что? — Ну, Вы ведь слышали, Фумитори-сан, — улыбнулся Озаки. – Для чего же повторять снова? — Но… — Нагумо все еще не веровала. – Но я не желаю Вам мешать, Вы же… — Нет же, что Вы! – перебил её Тошио. – У нас в доме есть потрясающая комната для гостей. А моя супруга завтра уезжает. Я к тому, что Вам будет спокойнее, — поспешно добавил он, заметив, что глаза Нагумо медлительно расширились. — Я…ох, ну отлично, — сдалась Нагумо. – Обещаю, я Вас не потесню, и при первой же способности перестану Вас нагружать… Но Тошио махнул рукою: — Достаточно. Проходите быстрее, я отнесу Ваши вещи наверх. Мать, проводи Фумитори-сан в гостиную… С этими словами Тошио схватил чемодан и стал подниматься по лестнице. — Что все-таки, пройдемте, Фумитори-сан, -церемонно произнесла Такаэ-сан, и сделала приглашающий жест рукою. Стало похоже, как будто она воспринимает у себя какую-то важную шишку. Нагумо чуть удержалась, чтоб не хихикнуть. — Киоко, моя невестка, — представила Такаэ-сан сидевшую в гостиной особу, и Нагумо сообразила, кому принадлежал капризный глас. Киоко, хотя бы по наружности собственной подходила под звание «светской львицы», а поточнее, «светской кошки». Даже в обычный домашней обстановке она ухитрялась смотреться официально и элегантно. На ней был не какой-либо домашний халатик, а куцее светло-синее платьице на тонких бретельках и красноватые туфли на больших каблуках. Светлые волосы были умело завиты, на лице был легкий слой косметики, а длинноватые ногти были покрашены ярко-красным лаком. Лицо Киоко было осторожным, как будто кропотливо сложенная мозаика, огромные серо-голубые глаза задористо и озорно глядели на мир. Киоко была красива, даже очень. И все таки язык не поворачивался именовать её «львицей»: ей не хватало соблазнительности, эмоциональности, харизмы. Кошка – вот что можно было сказать об этой даме: ветреная, озорная и независящая кошка. Никому не принадлежит, гуляет сама по для себя. Представить её супругой в полном смысле этого слова было нереально, даже имея богатое воображение. — Киоко-сан, познакомьтесь, это Фумитори Нагумо-сан, наша…хм…гостья, — продолжала Такаэ. — Приятно познакомиться, — губки Киоко сложились в ухмылку, облачного цвета глаза с энтузиазмом рассматривали Нагумо. Но почему-либо в сей раз женщина не испытала ни мельчайшего смущения. — Взаимно, Киоко-сан, — она улыбнулась в ответ. — Можно просто Киоко, — Супруга доктора смотрела сейчас совершенно миролюбиво. – Не желаете ли чаю? — Спасибо, — отозвалась Нагумо. Почему-либо ей было забавно, так любезность и кротость не вязались со «светской кошкой». Когда они сели пить чай, в гостиную вошел Тошио. — Вижу, вы уже познакомились, — он удовлетворенно кивнул. – Сейчас, Фумитори-сан, я желал бы выяснить, ради чего Вы решили сделать настолько длинный путь и повстречаться со мной? Вы же осознаете, я не так известен, чтоб из-за меня преодолевать сотки км. Означает, Вы ищете кого-либо другого, а я – всего только ниточка, которая приведет Вас к этому кому-то. — Вы гласите совершенно как сыщик, — не удержалась Нагумо. – Вы не известны, но непременно достойны знаменитости. Но Вы правы, тут я не из-за Вас. — Из-за кого же? — Думаю, Вам понятно такое имя, как… — Нагумо невольно снизила глас. – Мурои Сейшин? Лицо Тошио просияло, совершенно как когда он в первый раз увидел Нагумо. — А-а, означает, Вы тут из-за нашего самородка? — Из-за кого?.. – удивилась Нагумо. – Ааа… Вы имеете в виду его писательский талант? — Естественно, — Тошио продолжал улыбаться. – Мне ли не знать! Мы ведь наилучшие друзья… — Друзья? – от таковой анонсы Нагумо чуть не подпрыгнула на стуле. – Означает, Вы были полностью правы: Вы и есть та ниточка, что приведет меня к Мурои Сейшин-сану. Скажите мне быстрее, как его отыскать? Я прочла его книжки и очерки, и я думаю, что он сумеет мне посодействовать с моей работой. Ну, Вы осознаете – совет специалиста мне в любом случае не помешает… — Да-да, понимаю, — доктор кивнул. – Понимаете, хотя Сотоба размещена на низменности, но все таки она окружена кольцом гор. Потому в деревне есть три более высочайшие точки. 1-ая – это, как Вы, возможно, увидели, клиника и наш дом. А 2-ая… — Храм! – воскрикнула Нагумо. Историю о «треугольнике Сотобы» она уже кое-где слышала. – Сейшин-сан писал об этом в собственном очерке! Он писал, что деревня имеет форму равнобедренного треугольника, напоминающего наконечник копья, — Нагумо пальцами очертила в воздухе контуры нареченной фигуры. – Еще он писал, что две боковые верхушки треугольника – клиника и храм, а 3-я… а 3-я – это замок на верхушке холмика, в районе под заглавием Канемаса. И понимаете, что я думаю, Тошио-сан, — Нагумо подалась вперед. – Мне кажется, что этот замок неслучайно является основной верхушкой треугольника… Она снова начертила в воздухе треугольник и ткнула в воображаемую точку, что находилась выше других 2-ух. — Что вы имеете в виду, Нагумо-сан? – удивленно спросил Тошио. — Я пока не могу разъяснить, — призналась Нагумо. И это было правдой. Ей вправду трудно было сказать, почему её так отталкивает и даже малость стращает замок в Канемасе. Почему-либо ей казалось, что основная верхушка треугольника подавляет две другие, и это внушало ей пока не поддающуюся объяснению, но все таки полностью ясную тревогу. Но она не могла признаться в этом Тошио. – Может быть, позже как-нибудь… Так Вы еще не произнесли мне, где живет Сейшин-сан? — Ах, да, — спохватился Тошио. – Сейшин живет на одной из «вершин треугольника» — а конкретно, рядом с храмом. — С храмом? – переспросила Нагумо. – Но каким образом Сейшин-сан связан с храмом? — Он храмовый служитель, — объяснил Тошио. – А его отец, Мурои Шиммей-сан – настоятель храма. Таким макаром, Сейшин является наследником храма, и в случае погибели Шиммей-сана, настоятелем станет конкретно его отпрыск. — Нужно же… — протянула Нагумо. – От собственного возлюбленного писателя она ждала чего угодно: доктора, журналиста, но только не священника! По правде говоря, Нагумо не задумывалась, что Сейшин вообщем работает: в её представлении он был тихим старичком с грустными и задумчивыми очами. Сейчас же у девицы появились некие сомнения. Но, невзирая ни на что, она твердо знала одно: каким бы не оказался Мурои Сейшин-сан, она в нем не разочаруется. — Когда я могу его узреть? – спросила она. — Думаю, завтра… — Тошио на минуту задумался. – Обычно он утром до вечера в храме, дома бывает изредка, во всяком случае, длительно. В особо занятые деньки он дома только ночует, — доктор заулыбался, — ну и это не факт. Нагумо тоже улыбнулась, хотя делать это ей совсем не хотелось. «Думаю, на меня времени у него не хватит», — удрученно поразмыслила она. Все же Нагумо беззаботно улыбалась медику: — Думаю, я найду время, чтоб побеседовать с ним. — Я нисколечко в Вас не сомневаюсь, Фумитори-сан, — доктор как-то удивительно поглядел на свою гостью. Нагумо, в свою очередь, поглядела, как можно незаметнее, на Киоко и по её спине скатился водопад мурашек. В серо-голубых очах отражалась злоба. — Я…я, наверняка, пойду спать, — стремительно произнесла Нагумо. – Я очень утомилась с дороги… — Естественно, — не сводя с неё глаз, согласился Тошио. — Я провожу Вас в Вашу комнату, Нагумо, — Киоко вдруг тоже поднялась с места. Нагумо напряглась. Судя по всему, произошедшее не особо понравилось Киоко, и сейчас Нагумо гадала, какую тираду ей придется слушать от супруги доктора по пути в спальню. Но злоба в очах Киоко малость поутихла. Нагумо успокоилась и, пожелав медику и его мамы размеренной ночи, последовала за Киоко в коридор. До середины коридора они шли молчком. В конце концов, Киоко оборвала молчание: — Нагумо, — позвала она. — Да? – откликнулась женщина, на уровне мыслей сжимаясь. — Нагумо, Вы должны знать, что я совсем на Вас не сержусь, — тихо произнесла Киоко. – Просто отправила Тошио предупреждение. Я не сомневаюсь, что он любит меня, но он ведь еще молод…осознаете? — Да-да, — закивала Нагумо. – Но Вы не беспокойтесь, я никогда… — Не сомневаюсь, — на лице Киоко расцвела ухмылка. – Кстати, если уж на то пошло, то желаю сказать Вам, что Мурои-сан…до сего времени не женат. — Чего?! – вскинулась Нагумо. — Нет же, ничего, не слушайте меня! – Киоко расхохоталась и театрально замахала руками. – Кстати, а кем Вы работали в городке, Нагумо? Так, беседуя, они добрались до комнаты Нагумо. Женщина сообразила, почему Тошио так длительно отсутствовал, когда относил её вещи. Кровать была расстелена, а в ароматизированной свечке горел огонек, отчего вся комната заполнилась запахом вишни. Нагумо прикусила губу. «Надо завтра поблагодарить Тошио-сана» — рассеяно поразмыслила она. — Тошио…очень трепетно относится к приезду гостей, — отвлек её от мыслей торопливый глас Киоко. Нагумо кивнула, вынула из чемодана пижаму и зашла за ширму, чтоб переодеться. — Размеренной ночи, Нагумо, — произнесла Киоко, когда та забралась под одеяло. Легкая рука Киоко невесомо задела руки Нагумо и дама стремительно выскользнула из комнаты. Нагумо еще пару минут лежала бездвижно. В памяти внезапно выплыли странноватые слова Киоко: «…желаю сказать Вам, что Мурои-сан…до сего времени не женат…» Следом послышался глас Тошио: «Я нисколечко в Вас не сомневаюсь, Фумитори-сан.» — Какие глупости! – не удержавшись, прошипела Нагумо. Невзирая на слово «наследник» Мурои-сан наверное в отцы ей годится, о чем все-таки здесь гласить! Да еще ко всему – он монах, так с какой стати… «Когда-нибудь ты не сможешь отрешиться – лаского шептал бес в самое ухо незапятанной, юной девы. А ей не хотелось веровать. И она не веровала, так как всегда была верна своим желаниям. Не права она была, не права…» Эта строка из 1-го из романов Сейшина внезапно верно проступила в сознании Нагумо. Неясно было, с чего вдруг вспомнилась ей эта самая строка, ведь по сюжету романа она никак не соответствовала сложившейся ситуации. И все-же… — Глупости! – перебила Нагумо собственные мысли. Уткнувшись лицом в подушку, она стала засыпать. «Когда-нибудь ты не сможешь отрешиться…» *** Кусок 4-ый. Настоятель-предсказатель. На последующей неделе днем Нагумо пробудилась на удивление ей самой рано – на часах было всего 6 утра. Доктор Озаки уходил в клинику в восемь утра, потому на данный момент наверное спал. В доме стояла священная тишь. Стараясь не нарушить её, Нагумо поднялась с постели и на цыпочках подошла к окну. Стояло лето, потому светало рано. По расчету Нагумо, рассвет был должен наступить приблизительно через полчаса. Как женщина сообразила это, она здесь же, забыв про осторожность, сорвалась с места и побежала собираться. Через 20 минут она уже была на одном из бугров, окружавших Сотобу. Тут было еще мрачно, но на востоке уже ясно проступала нежно-розовая полоса. Нагумо опустилась на травку и стала ожидать. Равномерно розовая полоса увеличивалась в размерах, а из-под неё стала слабо пробиваться другая – золотистая, с чуть приметным сиянием кое-где в глубине. «Словно чье-то сознание, пробивающееся через пелену отчаяния» — поразмыслила Нагумо. Небо стало поменять цвет с синего на более светлый. Нагумо сообразила, что на данный момент произойдет, и как можно обширнее раскрыла глаза, пытаясь вобрать в себя весь просыпавшийся перед её очами мир. Но это было нереально – очень бескрайним он был. У Нагумо захватило дух от всего этого вида, сердечко её на мгновение сбилось с ритма и…Нагумо на секунду закрыла глаза. Когда же она вновь подняла веки, то в 1-ый момент её практически ослепила колоритная вспышка. Когда глаза малость привыкли, Нагумо стала наслаждаться восходом Солнца. Оно равномерно меняло цвета мира, делая их более светлыми, теплыми, и наименее загадочными. Нагумо перевела взор в сторону деревни. Люди уже выходили из собственных домов; сверху они выглядели крошечными, точно муравьи. Нагумо решила, что и ей пора идти. Дом семьи Мурои размещался совершенно неподалеку от храма, и Нагумо решила сначала наведаться туда. Дверь ей открыла низкая темноволосая дама с миловидным, совершенно еще не старенькым лицом. — Здрасти, — она тепло улыбалась. – Чем могу посодействовать? — Простите за беспокойство, — Нагумо невольно улыбнулась в ответ. Я ищу человека по имени Мурои Сейшин. Он ведь живет тут? — Да, — кивнула дама. – Сейшин – мой отпрыск. — Означает, Вы – Мурои Мивако-сан? – додумалась Нагумо. Имя мамы Сейшина она узнала у супруги доктора, и не преминула пользоваться этим. – Мне сильно много о Вас ведали. — Нужно же, обо мне к тому же молвят, — Мивако смущенно рассмеялась. – Вобщем, не о том речь. Сейшина на данный момент нет дома, он уехал в Ямаири. — Ямаири? – переспросила Нагумо. — Так именуется один из самых удаленных районов нашей деревни, — объяснила Мивако. – Там жили одни старики, потому в погибели 1-го из их нет ничего необычного. – И все таки в очах Мивако появилась печаль, и она тяжело вздохнула. Но здесь же как будто спохватилась и её лицо вновь осенила хорошая ухмылка. — Фумитори-сан, Вы, должно быть, желаете есть? Нагумо оторопела: Мивако внезапно попала в точку. За детским желанием полюбоваться на рассвет Нагумо не увидела, что забыла поесть. И сейчас в желудке явственно ощущалась сосущая пустота. Но девице не хотелось показаться назойливой, потому она начала смущенно отнекиваться: — Что Вы, Мивако-сан, право, я не голодна, спасибо… Но пустой желудок, как будто протестуя, перебил её и звучно заурчал. Нагумо испугано схватилась за животик, чем совсем выдала себя. — Я же вижу…поточнее, слышу, что это не так, — Мивако, не переставая улыбаться, взяла Нагумо за локоть и повела в дом. – Для чего притворяться, если Ваш желудок все равно Вас выдаст? «Предатель…» — на уровне мыслей обратилась Нагумо к собственному желудку. Следом в голову пришла другая идея: «Ты очень хочешь есть, да? Грех не пользоваться таким предложением, правильно? К тому же – твой писатель может вот-вот объявиться, а разве ты тут не для того, чтоб с ним повстречаться?..» Ноги Нагумо покорливо шагнули в дом настоятеля… Снутри, казалось, царствовал галлактический порядок. Любая вещь лежала на собственном месте, и все это объединялось в единую систему, которая успокаивала и веселила глаз. — У Вас очень прекрасный дом, — произнесла Нагумо. — О, ну что Вы, не стоит, — смущенно улыбнулась Мивако. – Пойдемте, я представлю Вас моему супругу… Они прошли по коридору до последней двери. Мивако приоткрыла её и заглянула вовнутрь. — Дорогой, у нас гости, — негромко произнесла она, и Нагумо по голосу додумалась, что Мивако лаского улыбается. — Отлично, пусть проходят, — глас настоятеля оказался низким и чуток надтреснутым. Мивако сделала приглашающий жест рукою и Нагумо прошла в маленькую светлую комнату. Тут все было так же, как и во всем доме – совершенно гармонически и прекрасно. Одна из стенок комнаты была прозрачной. Присмотревшись, Нагумо сообразила, что это – раздвижная дверь, ведущая во внутренний дворик дома. Неподалеку от двери, на кровати, кое-чем очень напоминавшей больничную, в окружении маленьких устройств лежал худенький старик с несусветно длинноватой, окладистой бородой. Лицо его было повдоль и поперек исчерчено морщинами, а огромные глаза смотрели пристально и зорко. — Дорогой, это Фумитори Нагумо, — представила гостью Мивако. – Она не так давно приехала из городка, чтоб повидаться с Сейшином… — С Сейшином? – Настоятель медлительно перевел взор на Нагумо. – Но почему же конкретно с ним? — Ну… — Нагумо на секунду замялась. — Как видите, я пишу повесть и мне необходимо…поточнее, нужен его совет. — А-а… — Настоятель отвернулся, как показалось Нагумо, с легким разочарованием. – Означает, мой отпрыск привлек Вас всего только своим даром? — Да… — немного растерявшись, ответила Нагумо. – Но я уверяю Вас, настоятель, этот дар – от Бога, и достоин восхищения. Мивако растроганно улыбнулась. — От Бога, Вы гласите? – Настоятель вновь поглядел на гостью. Сейчас его тонкие губки тронула легкая ухмылка, а в очах чуть приметно заплясал нетипичный для стариков коварный огонек. – Фумитори-сан, пообщавшись с Сейшином Вы поймете, что Бог наделил его и другими, более увлекательными дарами. Может, талант и вытек из их, хотя кто знает… — Что Вы имеете в виду? – удивленно спросила Нагумо. — Вы сами скоро узнаете, Фумитори-сан, — таинственно ответил настоятель. – Узнаете… — глаза старика закрылись, и через секунду его дыхание стало ровненьким и тихим. — Он уснул, — расслабленно произнесла Мивако. – С ним время от времени случается так, что он засыпает одномоментно и внезапно. Ну что все-таки, Нагумо-сан, пойдемте пить чай… За чаем ни одна из их не гласила ни слова. От слов Мивако «Прошу, Нагумо-сан, отведайте онигири» и сдержанного «Да, спасибо» её гостьи прошло уже довольно много времени, и молчание становилось неудобным. В конце концов Нагумо нерешительно произнесла: — Мивако-сан… — Да, Нагумо? – спросила та, разумеется удовлетворенная тем, что томная тишь нарушилась. — Ваш супруг произнес…нечто не совершенно понятное мне, — произнесла Нагумо, ставя на стол чашечку с чаем. — Да, он иногда гласит странноватые вещи, — ответила Мивако. – Я и сама время от времени не совершенно понимаю его… по последней мере, до того времени, пока не случается то, о чем он гласит. — Что? – переспросила Нагумо. – Вы желаете сказать, что настоятель…ммм…предвещает будущее? — Ну, по последней мере, когда он гласит, как сейчас, это время от времени сбывается, — Мивако пристально поглядела на Нагумо. – Понимаете, когда Сейшин еще не родился, у нас с Шиммей-саном зашел разговор о том, каким он будет. Как и у всех будущих родителей, вобщем… — Мивако улыбнулась своим мемуарам. – Итак вот, Шиммей-сан произнес с поразившей меня уверенностью, что у мальчугана все будет от меня – лицо, волосы и глаза, даже форма носа. Еще он произнес: «Надеюсь, что хотя бы нрав его ты оставишь на меня». Это было справедливо – в те времена я была стршной трусихой и неженкой, — дама тихонько засмеялась, после этого добавила: — Шиммей-сан прогадал только с цветом волос. — Нужно же… — удивленно протянула Нагумо, вспоминая слова настоятеля. Какие дары он имел в виду? Мог ли предвидеть их еще до рождения отпрыска? Эти вопросы не давали Нагумо покоя. — Сейшин задерживается, — отвлек её от мыслей глас Мивако. – Удивительно…неуж-то молитва по погибшим от заболевания заняла настолько не мало времени. Сердечко Нагумо вдруг непроизвольно сжалось. Она ощутила необычную, не поддающуюся объяснению пока, но довольно сильную тревогу. «Успокойся, — твердо произнесла она для себя. – Это малая деревушка, что тут может случиться?» Но беспокойство не оставляло её. В душе как будто посиживал крошечный червячок, не дававший ей покоя. А что, если… — Куда он уехал? – внезапно для самой себя спросила Нагумо. — В Ямаири, я же гласила, — удивленно отозвалась Мивако. — Где это? — На границе деревни, рядом с дорогой из Мизобе, — произнесла Мивако. – Нагумо, Вы что?.. — Я отправлюсь туда… Думаю, что еще застану его там. Большущее спасибо, Мивако-сан, Ваши онигири просто прекрасны, — с этими словами Нагумо торопливо выскочила за дверь, оставив ошеломленную до крайности Мивако в одиночестве… *** Кусок 5. Ужас в Ямаири. «Это ничего такового не означает, — на уровне мыслей повторяла про себя Нагумо. – Ничего такого особенного, он просто задерживается…» Но дурное предчувствие ни на один миг не оставляло Нагумо, заставляя её безостановочно бежать вперед. В конце концов она добралась до района Ямаири. Ей вспомнилось, что она уже лицезрела это место, когда только приехала в Сотобу. Несколько ветхих домиков, какие-то блеклые растения вокруг… При дневном свете Ямаири смотрелся малость по другому, ежели ночкой. Подойдя ближе к домам, Нагумо увидела стоящую рядом с одним из их полицейскую машину. Женщина ощутила, как её легкое дурное предчувствие постепенно перерастает в самую реальную панику. Её по-детски бурное воображение уже отрисовывало самые стршные картины. В одном из домов, в самой далекой комнате, с распростертыми руками лежит юный мужик с устремленным в потолок мертвенным взором. Под его телом медлительно разливается черная лужа. Шаг, очередной, еще… и внезапно на трупе возникает чужая тень, и кто-то кладет на плечо Нагумо томную, точно каменную, руку… — А-а!.. – приглушенно вырвалось у Нагумо. Она рванула к машине, около которой стояли двое полицейских. — Простите…что тут вышло?.. – обратилась она к одному из их. Полицейский вздрогнул и обернулся. У него было юное, практически молодое лицо. Лицезрев Нагумо, он немного побагровел, потом пробормотал: — Вам не о чем волноваться, мисс… просто маленькое происшествие… — Давайте сходу к делу, — агрессивно оборвала его Нагумо. – Что тут вышло? Полицейский побагровел еще более. Секунды две он колебался, потом выпалил, как будто нехотя: — В одном из домов отыскали труп. Сердечко Нагумо сжалось. — И не один, — продолжал полицейский. – В другом доме еще два. Просто немыслимо!.. Здесь он замолчал и поглядел куда-то через плечо Нагумо. Та обернулась и увидела приближающегося к ним юного человека в церковных одеждах. С виду ему можно было дать лет 20 восемь. У него были светлые волосы и белоснежная кожа, что очень удивительно контрастировало с серыми миндалевидными очами. Нагумо не сходу сообразила, кто перед ней. Ясно было одно: эти глаза она у кого-либо уже лицезрела… — О Боже! – изумленно произнесла Нагумо. – Означает, Мурои Сейшин – это Вы? Серые глаза за тонкими стеклами очков-половинок удивленно моргнули. — Простите?.. – переспросил Сейшин, пристально поглядев на Нагумо. Через мгновение до Нагумо дошло, что от удивления последнюю фразу она произнесла на британском. — Я…со мной время от времени такое бывает, — поправилась она, переходя на японский. – Я желала спросить: Мурои Сейшин – это Вы? — Конкретно так, — подтвердил тот. На его лице не появилось и тени ухмылки, и глас звучал очень напряженно. – А кто Вы? Нагумо не помнила, сколько раз за последние два денька произносила свое имя. Очень много новых людей, даже для таковой малеханькой деревни, очень много… Все же, Нагумо произнесла: — Фумитори Нагумо. Я приехала из городка, чтоб повидаться с Вами. Но на данный момент не в этом дело. Это правда, что тут вблизи три трупа? — А Вы разве не чувствуете аромата? – встрял в разговор 2-ой полицейский, выглядевший старше всех присутствующих. Нагумо потянула носом воздух и вздрогнула. Запах разложения был очень ясным, чтоб его не увидеть. — Чувствую, — выдохнула она. — Они тут благопристойно провалялись, — проворчал 2-ой полицейский. – 1-го наполовину сожрали одичавшие псы, другой уже сам практически сгнил… и только бабка эта… Мурасако – целехонька, как будто гнилость и псы её нарочно стороной обходили. — Так может быть, она погибла позднее? – осторожно представила Нагумо. — Ага, а ранее жила рядом с 2-мя трупами? – ехидно спросил полицейский. – Если оно так, то я, пожалуй, брошу все и уеду жить в горы, к старушке-матери. Что в городке, что в деревне, все одно: кто-либо помрет, и никто и не почешется… — Маэда-сан, — с легким раздражением в голосе оборвал старика юный полицейский. Видно было, что он всеми силами пробует казаться серьезнее. Не будь ситуация настолько суровой, Нагумо обязательно улыбнулась бы. – Пожалуй, я должен задать несколько вопросов… — Угу, – Маэда скучающе махнул рукою. Нагумо не вслушивалась в диалог Сейшина и полицейского. Она и так знала благопристойно. Больше ей знать не хотелось – в конце концов, она приехала сюда не за тем, чтоб вмешиваться в криминальные дела деревни. Пока шел разговор, женщина стояла рядом, прикусив губу, и задумывалась о кое-чем собственном. — А…какова причина погибели? Нагумо прислушалась. Цель у неё, естественно, другая, но все таки это было вправду любопытно. Ведь не могли же трое людей, пусть и немолодых, умереть практически в одно время просто так! А вдруг…нет, Нагумо не хотелось додумывать эту идея до конца. — Пока мы не можем установить причину погибели Мурасако Хидэмасы, так как он был растерзан одичавшими собаками, что вышло уже после погибели, — грустно констатировал полицейский. – Что до Миэко-сан, то она скончалась по естественным причинам. — А 3-ий? – спросила Нагумо. — Так ведь он тоже погиб после долгой заболевания, как и Миэко-сан, — ответил за полицейского Сейшин. – Фактически, из-за этого я и приехал. А позже… — Ясно, — кивнула Нагумо. — Что ж, думаю, мы тут уже все сделали, — удовлетворенно заключил полицейский. – Спасибо за содействие, — произнес он Сейшину. — Без заморочек, — кивнул тот. …Из домов вынесли трупы, с тем, чтоб выслать их в морг в Мизобе. Нагумо старалась не глядеть на накрытую тканью аморфную груду – все, что осталось от злосчастного Мурасако Хидэмасы. — И нам тоже не стоит задерживаться, — негромко произнес священник. — Да… Они подошли к дому, где были найдены трупы. Внезапно снутри послышались шаги. Нагумо ощутила, как её внутренности сжимаются в комок. Но из дома вышел не кто другой, как доктор Озаки Тошио. — Тошио-сан! – удивленно воскрикнула Нагумо. – И Вы тут? — Да, — ответил Тошио, исподлобья смотря на даму. – Я ведь проводил короткое исследование трупов. — Ах, да, точно, — опамятовалась Нагумо. – Так что, Вы узнали, что дама..? — Погибла позднее, — окончил за нее Тошио. – Но это нереально. — Почему? – спросила Нагумо. Ответ был, в общем-то, ясен, но хотелось уточнить снова. — Их дома стоят рядом и соединены коридором, — произнес Тошио. – Если б Оокава Гиичи-сан либо Мурасако Хидэмаса-сан погибли ранее Миэко-сан увидела бы это и сказала в полицию. Хорошо еще Гиичи-сан, — здесь доктор сделал паузу и закурил. – Но Хидэмаса-сан – супруг Миэко-сан, и уж его-то кончину она должна была увидеть. Что все-таки выходит – она держала в доме труп супруга и никому не произнесла? Повисло молчание. — А что, если… она была каким-то образом причастна к его погибели? – вдруг выпалила Нагумо. Доктор и священник сразу удивленно поглядели на неё. Нагумо сообразила, что сморозила тупость и прикусила язык. — Нет, Фумитори-сан, — тихо произнес Тошио . – Этого никогда и ни за что не могло случиться. Сейшин кивнул, не сводя глаз с Нагумо. — Простите… — пробормотала Нагумо. — Ничего, — снисходительно кивнул Тошио. – Хорошо, мне пора идти, я еще должен присутстсвовать на вскрытии. До встречи, Фумитори-сан, Сейшин… думаю, скоро увидимся. — Ага… — рассеянно протянул Сейшин. Когда машина доктора скрылась за поворотом, юный монах еще некое время невидящим взглядом смотрел ей вослед. — Мурои-сан, — осторожно позвала Нагумо. — А?.. – Сейшин вздрогнул, похоже только сейчас вспомнив, что он тут не один. – Ох, простите меня, Фумитори-сан… Это происшествие вышибло меня из колеи. Позвольте, я отвезу Вас домой. — Отлично, — кивнула Нагумо, думая про себя, что по пути ей наконец получится побеседовать с Сейшином. Они подошли к стоящей недалеко от домов темной машине. — Прошу, Фумитори-сан, — произнес священник, открывая переднюю дверцу. — Можно просто Нагумо, — и эту фразу юный журналистке приходилось повторять тут 10-ки раз. Нагумо еще совершенно не так давно вышла из того периода, когда ее звали по имени, и сейчас никак не могла привыкнуть к официальному воззванию. — Нагумо, Тошио гласил мне, что Вы тут из-за меня, — начал священник, когда машина тронулась с места. Нагумо поймала ноты смущения в его голосе. – Вы произнесли то же самое. Вы, должно быть, читали мои книжки? — Да, — ответила Нагумо. – Мурои-сан, Ваша книжка попала ко мне в руки совсем случаем, и я ничего такого особенного от нее не ожидала. Но она меня в прямом смысле обворожила. Я никогда ранее не лицезрела ничего подобного, хотя за свою жизнь прочла не так не достаточно книжек… и я с уверенностью могу сказать Вам, что Вы гениальны. — Я…гениален? – от удивления Сейшин чуть ли не пропустил ближний дорожный символ. – Не знаю даже, что во мне и в моих книжках может быть превосходного. — Я не критик, чтоб разъяснять Вам это, — покачала головой Нагумо. – И это не то, ради чего я добиралась к Вам. — Тогда что все-таки? – после маленький паузы спросил Сейшин. — Я желаю попросить у Вас помощи. Бледноватые руки священника крепче сжали руль. — Ах так… — тихо произнес он. — Я пишу повесть, и мне… — начала разъяснять Нагумо. — Ясно, — перебил её Сейшин. – Сможете, Нагумо, ничего больше не гласить. Я уже сообразил, что Вы куда более странноватая, ежели другие мои читатели. Вы не написали мне письмо с просьбой о помощи, а приложили все усилия, чтоб увидеться со мной лично. Это поразительно! Священник тяжело вздохнул. Нагумо ощутила, что практически злится на него. «Странноватая, означает?» — промелькнула в ее голове яростная идея. — Стало быть, — ядовитым голосом начала она. – Вы были убеждены, что я ехала в такую даль только для того, чтоб спросить Вас, как лучше обрисовать ту либо иную сцену в повести? Священник расслабленно выслушал эту яростную тираду и ответил: — Да, думаю, так оно и есть. — Понимаете что? — Что? — Меня еще никогда так не оскорбляли. Священник несколько секунд смотрел на свою спутницу, а потом расхохотался. — Что забавного? – вспыхнула Нагумо. — Вы забавная, — ответил Сейшин. – Обижаетесь на самый обыденный комплимент. Либо Вас, как и меня, завлекают странноватые люди? Нагумо оторопела. Такового фортеля от собственного кумира она уж точно не ждала и не могла ждать. — Так что, Нагумо, — вывел её из ступора Сейшин. – Какая непосредственно помощь нужна Вам от меня? Нагумо еще несколько мгновений смотрела в место впереди себя. Потом перевела взор на писателя и выдала: — Мне необходимы Ваши мысли и Ваше вдохновение. Эту фразу она вынашивала длительно – с тех пор, как отправилась из родной префектуры в доныне неведомые далекие дали. Фраза жила идеей в её мозгу и, казалось, выжидала момент, когда сумеет вылиться в слова. В конце концов, пришел этот момент, и сейчас Нагумо с волнением и нетерпением ожидала реакции от собственного кумира. Последний совсем внезапно обширно улыбнулся. — Вы мне нравитесь, — с наслаждением увидел он. – При этом с каждой минуткой все в большей и большей степени. Но позвольте спросить: не очень ли много Вы требуйте? Мои мысли и мое вдохновение еще необходимы мне самому. — Я и не прошу отдавать мне все, — Нагумо оборотилась к Сейшину всем телом и заглянула ему в глаза. – Всего только малость, чтоб я смогла написать, как Вы… в смысле, так же отлично… — Я подумаю об этом, — произнес Сейшин. – Может, наведаетесь в храм через пару дней, часов в восемь вечера?..

1 2 3 4 5 Просмотров: 425 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0