Среда, 08.05.2024, 19:18 | Приветствую Вас Гость

ALL FICS

Главная » 2013 » Апрель » 25 » Художник
03:04
Художник

Живописец
—


Katekyo Hitman Reborn!
Персонажи: Мукуро | Фран
Рейтинг: G
Жанры: Джен
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 4 странички
Кол-во частей: 1
Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER.
Франческо посиживал в узеньком черном коридорчике, ждя собственной очереди, чтоб попасть к ростовщику. Ему было не впервые часами ожидать, сидя на расшатанном табурете, а потом на коленях умолять об отсрочке выплаты долга и выдаче новейшей ссуды. Он никогда не стал бы так унижаться только ради того чтоб выжить, напротив, он бы быстрее погиб от голода, чем стал выпрашивать на кусочек хлеба. Но у него была потребность, которая в разы превосходила муки голода и заставляла ворачиваться сюда опять и опять. Ему необходимо было творить.
Когда-нибудь его полотна украсят Лувр и наилучшие мира этого, будут восторгаться гармонией красок, восхваляя мастерство и талант итальянского художника. Неторопливо потягивая вино из хрустальных бокалов, богема будет тешить взгляд нежными пасторальными мотивами, даже не догадываясь, в каких муках были написаны эти картины. Смотря на мягенькие тени и пастельные тона, навряд ли в чьем-то воображении возникнет образ тощего художника, который шатаясь от голода неистово, слой за слоем, рваными мазками наносил краски. Одержимый творческим безумием, живописец часами хлестал кистью по полотну, как будто высекая из холста образы, видимые только ему.
Как досадно бы это не звучало, только погибель художника вознаграждает бессмертием его творения. Гений должен мучиться, таковы законы этого мира, поэтому история еще не знала варианта, чтоб величавый разум даровал величавое счастье. Франческо не являлся исключением из правил – он был беден как церковная мышь. Отовсюду гонимый, он перебивался с хлеба на воду, растрачивая на холст и масло все средства, которые удавалось заработать либо позаимствовать. Люди не понимали настолько страстного увлечения живописью и только качали головой, принимая его не то за лоботряса, не то за безумного.
Вроде бы тяжело ему не приходилось, Франческо никогда не смел, пенять на свою судьбу. Пусть общество его презирало, очень нередко ему было нечего есть, и негде спать, но все эти невзгоды блекли по сопоставлению с самым основным достоинством — он был художником. Разве чувство набитого брюха, может сравниться в наслаждении с той эйфорией, когда несколько опытных движений кисти по натянутому полотну принуждают распускаться красивые цветочки, даже если по ту сторону окна неистовствует метель. Он ощущал, что занимаясь живописью, приобщается к чему-то красивому, потрясающему. Сама вечность преклоняла колени перед его мастерством, благородно позволяя запечатлевать свои самые красивые мгновения.
Естественно, Франческо мог зарабатывать больше, создавая уродливые напыщенные картины, которые пришлись бы по душе знатным вельможам. Многие профессиональные живописцы разменивали собственный дар, рисуя на заказ портреты богатых дам в аляповатых платьицах. Такие портреты обязательно вешались в зале, сходу напротив входа, чтоб каждый гость с порога лицезрел красоту хозяйки дома. Стоит гласить, что изображение на портрете было далековато от действительности. Франческо презирал таких живописцев. Он считал, что муза – не шлюха, готовая раздвинуть ноги перед каждым, у кого есть достаточное количество золотых монет. Пусть он был босоногим и голодным, зато творил шедевры, приобрести которые не хватит золота всего мира, так как мерилом реального искусства являются не средства.
За каждый шедевр он рассчитывался частью собственной души, даруя нарисованному миру подлинное существование. Розы, нарисованные его рукою, благоухали не ужаснее реального розового сада, а в картине, с изображением оливковой рощи деньком пели птицы. Один его знакомый произнес, что это реальные иллюзии, а у Франческо редчайший дар иллюзиониста. Хотя можно ли доверять словам незнакомца, который сам был картиной? Так либо по другому, он старался скрывать эту способность от людей, так как не желал отправиться на костер за чернокнижниченство. Экзекуция никогда не отличалась любовью к красивому, поэтому нетрудно было додуматься, какой приговор ему вынесут.
Они познакомились приблизительно годом ранее. Его друг, тоже живописец, разрешил ему пожить в собственной старенькой мастерской, на окраине городка. Мастерская оказалась ветхой, полуразвалившейся лачугой, с ободранными стенками и низким потолком, но это было намного лучше, чем ночевать под открытым небом. Разложив свои небогатые манатки, Франческо прилег отдохнуть на древесный пол, но стоило на секунду замкнуть веки, как он сходу задремал. Той ночкой ему приснился необыкновенный сон: залитый солнцем пляж, с белым песком, где стоял юный, удивительно одетый мужик. В одной руке он держал железный трезубец, а другую протягивал, призывая взяться за нее. «Ну же, Фран. Не страшись, иди сюда» — у незнакомца оказался мягенький приятный глас. Франческо желал протянуть руку навстречу, но не мог вынудить себя пошевелиться. Завороженный красотой этого существа, он просто стоял и впитывал в себя этот образ, чтоб потом воссоздать безупречные черты на одном из собственных полотен.
Проснувшись, он сразу схватил гамму и начал соединять краски, чтоб не дать времени стереть из памяти маленькие детали. Трое суток попорядку Франческо отрисовывал портрет, не прерываясь на сон и отдых, поэтому сделав последний взмах кистью – финишный аккорд этого совершенного произведения, живописец повалился на пол от вялости.
Придя в сознание, он сперва посмотрел на портрет: «Демон, не человек», — промелькнуло в голове. У людей не бывает настолько правильных черт лица. Незнакомец на портрете усмехался, его правый глаз был красноватым, как у беса, левый – пронзительно голубым; длинноватые волосы цвета воронова крыла достигали пояса. Темная шелковая мантия укутывала тело беса, но Франческо знал, что под ней прячется белая кожа и гибкое тело, такое же совершенное, как и лицо.
Внезапно, кое-где совершенно рядом раздался смешок и Франческо услышал тот глас из сновидения:
— Великолепен. Жалко, при перерождении в человеческом теле большая часть этой красы сотрется.
Живописец метнулся в сторону, сбив древесный ящик, служивший ему подставкой под краски. Вжавшись в стенку, он пристально осмотрел единственную комнату собственного жилья. Не считая него в мастерской никого не было, спрятаться здесь тоже было негде. Дрожащим голосом он спросил:
— Кто тут? – Франческо поразмыслил что, наверняка, сошел с разума, раз ему слышатся голоса.
Кто-то невидимый опять рассмеялся, потом ответил:
— О, какой сюрприз, ты можешь меня слышать?
Франческо понемногу отходил от шока. Может быть, это кто-то из городских жителей решил похохотать над слабоумным художником.
— Кто вы? Не могли бы вы показаться? Мне тяжело говорить, когда я не вижу собеседника…
Глас нетерпеливо перебил его:
— Уж прости, у меня нет физического тела. Даже то, что ты можешь меня слышать – огромное волшебство. А на данный момент, мне необходимо идти. Побеседуем позднее, когда будешь один.
Франческо желал сделать возражение, что не считая него тут никого нет, как услышал тихий стук. Отперев рассохшуюся древесную дверь, он увидел Отца Антония — местного священника. Поначалу живописец натужился: церковь не воспрещала живопись, но он ощущал, что нарисовав эту картину, нарушил какие-то древнейшие запреты, за что мог попасть на костер. Но его волнения были напрасны. Как оказывается, святой отец приходил, чтоб уточнить кое-какие детали заказа, который сделала художнику местная церковь. Франческо был должен расписать стенки и купол церкви, изобразив библейские сцены. Платили не достаточно, но этого должно было хватить, чтоб протянуть до озари.
Когда все вопросы были улажены, священник встал, собираясь уходить. Уже в дверцах, как будто передумав, развернулся и подошел к портрету незнакомца, пристально изучая его.
— Что-то не так? – Сердечко художника забилось в обезумевшем темпе.
— Сожги картину, а не то навлечешь на себя огромную неудачу.
— Ни за что.
— Поступай, как знаешь, но ты делаешь огромную ошибку. – Святой отец перекрестил художника. – Я буду молиться за твою душу.
С того денька незнакомец приходил каждую ночь, а Франческо стал прятать портрет от чужих глаз, накрывая его огромным кусочком мешковины.
Незнакомец оказался хорошим собеседником, способным поддержать разговор на всякую предложенную тему. В один прекрасный момент живописец высказал свою версию о том, что его необыкновенный ночной гость – бес. Расхохотавшись, незнакомец растолковал, что он всего только людская душа, которая томится в аду, ждя собственного перерождения. Выслушав разъяснения про сансару, карму и реинкарнацию, в голове Франческо зародилась одна раздражающая мысль, которая длительно преследовала его, пока в одну из ночей он не отважился высказать ее собственному необычному гостю:
— После того как я умру, моя душа переродится в новеньком теле. Пообещай мне, что мы встретимся опять, что ты отыщешь меня в последующей жизни.
Живописец, хоть не лицезрел лица собеседника, сообразил, что тот очень удивлен. Он уже издавна научился ощущать такие вещи. Только спустя пару минут он получил ответ. Глас его собеседника был серьезен и полон решимости:
— Поднимаясь через ад, а потом, рождаясь на свет в теле малыша, душа испытывает такие жуткие муки, что ей напрочь отшибает память обо всех прошлых воплощениях. Лишенной памяти душе поновой приходится узнавать мир и набирать опыт. Таковы законы природы. Но, я обещаю для тебя, что если мы переродимся в одном мире и временном отрезке, а я по каким-то причинам сохраню память о нашем знакомстве, я найду тебя.
Это казалось практически неосуществимым, но Франческо кое-где в глубине собственного сердца ощущал, что это обещание когда-нибудь будет исполнено. Один раз они уже нарушили все мыслимые законы природы, когда произошла их неосуществимая встреча, означает, сумеют нарушить снова.
***
(наши деньки, TYL)
В зале, где проходил незаконный аукцион, было многолюдно. То и дело с молотка, за неописуемые средства уходили предметы искусства, которые в мире обыденных людей числились безвыходно утерянными в глубинах истории. Фран откровенно скучал, безучастно следя за происходящим. Поначалу он пробовал позлить собственного учителя, который его сюда притащил, но тот только вяло огрызался, пристально следя за торгами. Франу это совсем надоело, поэтому он решил подождать учителя в машине. Прошло целых три часа, до того как Мукуро вышел из строения. Он весь сиял от счастья, сжимая в руках запакованный сверток. Сев в машину, он осторожно снял упаковочную бумагу, под которой нашлась картина.
Фран придвинулся ближе, чтоб рассмотреть, что там нарисовано и воскрикнул от удивления:
— Ого, учитель! Юноша на портрете так на вас похож! Вы выглядели бы также, если б были прекрасным.
Мукуро бросил злой взор, но выпад проигнорировал.
— Скажи, для тебя не кажется знакомой эта картина. – Мукуро вглядывался в глаза ребенка, надеясь узреть хоть некий намек на узнавание.
— Нет, я вижу ее 1-ый раз. – Фран ощутил, что вопрос суровый, поэтому не стал паясничать.
— Жалко, но может когда-нибудь, ты вспомнишь.
Мукуро отвернулся и сейчас с ухмылкой смотрел на картину. Кажется, это был 1-ый раз, когда Фран лицезрел у собственного учителя такое выражение лица. Тем временем Рокудо осторожно отодвинул угол обертки, открывая называние картины: «Друг». Мукуро лаского провел пальцами по наименованию, перечитывая снова.
Фран надел наушники и включил плеер, поэтому не услышал тихого шепота собственного учителя, обращенного к картине:
— Я сдержал свое обещание, друг.
Просмотров: 355 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0