Главная » 2013 » Апрель » 24 » Мой обречнный Бог Слэш яой

---

23:35 Мой обречнный Бог Слэш яой

Мой обречённый Бог. — Слэш (яой) Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: (10051) Бьякуран Джессо/Ирие Шоичи. POV Ирие. Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, POV Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Ты еще не знаешь: как всё это будет серьезно. У меня осталось два часа до рассвета и очередной нерешенный вопрос.. (с) Стук в дверь. И кого же в 3-ем часу ночи могло занести ко мне в комнату, когда я упрямо составлял схемы для выполнения еще одного плана моего шефа? Но Шеф ли он мне? А это отдельный вопрос, требующий болезненного обдумывания. Тем паче что он сам на данный момент открывает эту дверь. Час от часу не легче… — Решил заскочить к для тебя, на чашечку чая, — неунывающе поведали мне, заглядывая в комнату. По-особому небрежен, без белоснежной формы Вайт Спелл, каким я его знал до этой истории. Эры в моей и жизни мира. — Входите, Бьякуран-сан, — опоздало откликнулся я, вписывая последние числа в подходящую колонку. Такие сумбурные и алогичные визиты в мою обитель стали обычными, как что-то уже приевшееся, и это вошло в привычку. Но, но, последовательность посещений я так и не выявил. Он таковой алогичный, как и превосходный. В этом всё и дело. Но почему всё так трудно… — Какое «вы», Шоичи? — Бьякуран… — пробую я на вкус имя: нет, не моё, не думайте. Я исподтишка наблюдаю, как пришедший ко мне гость выуживает откуда-то из-под книжек электронный чайник и пару кружек. Любопытно, как это он всё с лёгкостью находит? — Пей, — мне пододвигают какую-то забавную чашечку. Отрешиться я не смогу, я знаю. Покорливо принимаю кружку, как здесь же меня спрашивают. — Сахару? — Нет, спасибо. У меня — передоз. — Как хочешь, — просто соглашаются со мной, все же, небережно добавляя в напиток несколько кубиков сахара, размешивая его ложкой. — Что ты, Шо-тян, мне приятно будет поухаживать за тобой, — отзываются на мою попытку отнять ложку из чужих рук. Но я проявляю своё упорство, и на третьей ложке сахара мне удаётся ловко отнять свою кружку. Он не отпустит мне этого. Бькуран кажется мне таким приторным, что пить чай без сахара рядом с ним будет уже сладко. Но я пью нестерпимую для меня жидкость большенными глотками, не замечая ни степени горячности, ни вложенного туда этакого сладкого яда. Так как, глядя на него, я получаю дозу ещё больше. Это кажется неверным — просто, пить рядом со мной чай, в неформальной обстановке, сидя в комнате, где царит бардак. Нет. Там, где оказывается Бьякуран – царит он. И скоро, после нашего знакомства я отлично сообразил это. Даже очень… Низ животика разрывается истязающей и сладостной болью. Что все-таки ты боишься – Бога либо Боли? Страшиться его уже поздно, так что я сейчас боюсь только себя. А боюсь я свои мысли и сны, в коих самыми невообразимыми методами уничтожал Бьякурана, или сам себя убивал, только бы не ощущать и не слышать прикосновения и серебристого лёгкого хохота, от призрака которого не выручала даже включённая на стопроцентную громкость музыка в наушниках. Для чего? Что бы позже только созидать его живым, и беззвучно повторять слова благодарности за то, что живые оба? Наваждение. — А ты молодец, Шо-тян… — протянул Джессо, пристально изучая бумаги, небережно разбросанные на моей кровати и на полу. Не поленившись, Бьякуран собрал все листы с логарифмами и формулами, пестрящими собственной сложностью на белизне бумаги. Осторожно, собрав их в правильном порядке, и обеими руками подал мне. — Нам с тобой это понадобится. Сберегай их. Я киваю, принимая свои же разработки, обещаю их сохранить. Как ко мне впритирку приближается сам Джессо, так и не отпуская листы. Мне кажется, что он блистает замечательной белизной, чистотой дыхания, которого я могу почувствовать на данный момент, на собственной шейке. Он многих слепил, но меня. Он мне позволял блестеть, повсевременно упоминая, что он несусветно гордится мною. Затаив дыхание, я не замечаю этой интимной близости, что появилась на данный момент. У нас нет расстояний. — Знаешь что, а я желаю сделать позже другой, Новый Мир. Там будет всё отлично: здоровая атмосфера, не будет ничего ужасного и приносящего боль. Ещё там будем мы с тобой, Шо-тян. Только мы, Шо. Только представь, сколько пред нами раскроется способностей! Этот мир смертельно, невообразимо будет великолепен! Смертельно. — Как же другие люди? Я не вижу логики создавать пустой безупречный мир… – малость взволновано спрашиваю я, нехотя перебив Бьякурана. Чувствую, что мои ладошки взмокли, а отголоски боли покалывают в моём животике. — Логика есть. Он пуст – означает безупречен. Пришедшие только запятнают его кровью и болью, такая природа людей – портить то, чего им дали. Они, как мелкие малыши – наигравшись с новейшей игрушкой, разламывают её, не испытывая каких или угрызений совести. — Мммм… — я не нашёлся, что ответить на это утверждение. Чувство, что я сторонний пришедший в его мир. — Отлично, пусть там будут и другие люди, — склонив голову, согласился он – Только если они не будут мешать нам с тобой. Нам. Это больнее чем удар под дых. У меня малость захватывает дыхание, и потемнело в очах от того, как далековато это зашло. Я – твоя ошибка. Я – твоя смерть, ну усвой же ты, Джессо! Только осознавать ты никак не хочешь, либо закрываешь глаза, зная это. Я просто.. не желаю тебя утратить. Да и отгородить от неудачи я не смогу, это безизбежно. И от чего мне позже будет легче. Но после таких длительных ночных дискуссий ни о чём, я подвергался сомнению – ведь раненное сердечко весит тяжелее... Всё глупо и никчемно. В сложившейся ситуации могу только кивнуть, разговор сменился на более размеренную и не страшную тему, где и я могу без внутренних опасок воткнуть своё слово. Говоря о теориях путешествий во времени, которые мы успешно затмили, об искажениях во временном континууме, говоря о многих других вещах, что тревожили, увлекали и издавна сблизили нас обоих, я на данный момент думаю о другом. Это пройденный шаг. — Бьякуран-сан, а что будет.. там?— прерываю я наши дискуссии о нескончаемом. Ухмылка потухает, отчего мне становится не по привычке. Неловко. — Не думай. — А всё-таки? – мне охото слышать ответ, интуитивно мне это очень принципиально. В показавшемся волнении поправляю на носу очки. — Мы не умрём в нашем мире. — Как так? Но это… – немного удивился я, всматриваясь в Бьякурана. Но ничего не нахожу, не считая чувства зияющего нимба над его головой. Либо это игра света? Сомнения прочь. — Нереально? Я — Бог, ты запамятовал Шо-тян? – склонив голову и внимательно глядя на меня со собственной нескончаемой хитрецкой ухмылкой, не оставляя моих мельчайших колебаний о его всемогуществе, с нажимом вопрошают сейчас меня. А я не запамятовал. Вкус сладковатой слюны припоминает мне об этом. И, кажется, меня на данный момент стошнит от нахлынувшей головокружительной сладости. Но разве Бог может быть порочным? И вновь вопросы без ответа. Как это в его стиле, оставлять за собой шлейф тыщи вопросов от неоднозначного молчания. Кажется, я научился. Утаивать, проживая в неизменном напряжении? — Я тогда тебя первым нашёл, Шо, — просто улыбается он, как-то удивительно заглядывая в пустой пакет из-под его сладостей, как будто пытаясь там отыскать ещё что-то драгоценное. – Ты не поменялся. — Я точно не помню… — вынужденно лукавлю я, скрывая правду. Я помню только радужный водоворот красок, что тогда преследовал меня все те годы, до Мелоне. Но у счастья нет определённого цвета. — Знаешь, что я сообразил тогда? Ты особый, Шо-тян. Мы особые. От этой «особенности» кружилась голова, как будто меня клеймили этим званием. Заговорщический шёпот заполняет комнату, открывая мне ответ на неизвестную тайну, которую я сам ещё не прочуял. Далее он произнес то, отчего я автоматом вздрогнул. — Ты — моё Солнце, что освещает путь. А Солнце это свет, Солнце это жизнь, что дарует тепло всем мирам. Включая и миры Бьякурана. А если оно угаснет? Нет ничего нескончаемого. Но рядом с таким человеком, как Бьякуран, материя времени как будто останавливалась перед нами, расстилаясь, отчего можно было бы ходить по ней с босыми ногами как на данный момент, мягенькой поступью Джессо измерял шагами мою комнату. — Шо-тян, пошли спать. Ну кто так прекрасно и ненавязчиво диктует свою волю? Невинность просьбы просто нестерпимо противостоять. Это знает и сам Бьякуран, отчего он на данный момент и стоит тут. Я больше не поддамся. — Но мне необходимо окончить разработку нашего проекта, — я несусветным усилием воли не поднял на него глаза, чтоб не утопнуть в пугающей повинности фиалковых глаз. — Я ведь обижусь, Ирие, и в последующий раз не приду к для тебя. Именно тогда ты и будешь виновным, что оскорбил меня. — Не обидитесь, — утомилось говорю я, выучив назубок правила этой игры. Но необходимо ли было это делать? Разве он когда-либо что-то играл и делал честно? Он был с тобой практически всегда добросовестным. — Видишь, Шо, я обмениваю принципиальное для Семьи время на секунды, проведённые с тобой. Лестно, чёрт возьми. И жутко. — Пожалуй, нет. Бьякуран-сан, мне правда некогда, — чуть не упрашиваю скоро я, отводя взор. – Вам же будет лучше, если я закончу работу в срок. Молчание. Вновь непонятная просьба. — Взгляни на меня. Честно и как-то обречённо вскидываю глаза на него, возвышавшегося нужно мной. Я мог бы снять очки, что бы расплывчатым флёром отгородиться от совершенной белизны, но разве это выручилёт меня? Все же, стеклянная преграда осторожно опускается на стол. Мир на секунду стал проще. — Одень очки, ты в их таковой милый. И ты мне нравишься, — без смущения прямо молвят мне, опускаясь на корточки и осторожно водружая мне на нос их. – Вот так то лучше. С удовлетворенным урчанием, любуясь результатом и поправляя лёгкими прикосновениями сейчас уже мою медную копну волос. Пальцы на секунды мягко запущены в волосы. Меж нами какие-то см. Пропасть. — Ты же любишь, когда за тобой ухаживают, да, Шо-тян?— провокационно, доверительно, низким голосом ведают мне немного досадную правду. Моё сердечко, обычно сбившееся с такта, начинает вероломно отчаянно колотиться, стараясь вырваться из тесноватой кутузки рёберной клеточки. Рвётся туда, в Небо. — Отчего ты повсевременно волнуешься? Расслабься… — Это пройдёт, Бьякуран-сан. Ничего ужасного. Как я могу расслабиться, когда я чувствую холодное прикосновение длинноватых и тонких пальцев на моём запястье, манипулируя пульсом, управляя, замедляя его. Что гласить мне, когда он владычествует не только лишь сознанием других, да и физическими условностями? — Так ты не хочешь, Шоичи? Негативно мотнул головой, и мои щёки покрыл чуть конфузливый румянец. Раздаётся лёгкий смешок и негромкие слова о том, какой я смешной. На прощание Бьякуран немного потрепал меня по голове, нежно взъерошив мне волосы. — До встречи, Бьякуран-сан. — Пылай, Шо-тян. Прикрыл глаза. Сберегай себя. Мы обречены. Дверь закрылась, но раскрылись сомнения. Я не могу. Во всяком случае, свет от потухшей Звезды будет ещё миллионы лет доноситься до нашего Мира. Этого для тебя хватит?.. Обычная схема, уложившаяся в механизм моей жизни, спаленная только-только, агонизирующее мигала перед моими очами. Алогичный метод посещений. Боль-сладость-секс. Только… Я не люблю его. И никогда не обожал. Это то, чего боятся и в то же время хранят. Боготворят. И страшатся. Так что же это все-таки за чувство, когда я чувствовал свободу, лёгкость рядом с ним? Как будто и у меня были невидимые крылья, воспарявшие меня к Небу, которые Седьмого — счастья, и я дотрагивался до него. Так скажите мне, что это, если это не любовь?.. От этой ускользающей правды, я, кажется, схожу с разума. Я бы издавна растерял рассудок, если б не знал, чем это всё завершится. Савада не знал, куда меня выслал. Поточнее, на что сподвигнул. Окунувшись в мир интегралов и схем, я не могу выйти из сумбурного состояния, что всегда оставалось после прихода, а в особенности сейчас. Скоро кровавый рассвет откроет двери в новый денек нашего Мира. И я бы предпочёл умереть, но меня всё равно оживит мой Бог.

1 2 3 4 5 Просмотров: 453 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0