Среда, 08.05.2024, 12:41 | Приветствую Вас Гость

ALL FICS

Главная » 2013 » Апрель » 24 » Монохром

23:37 Монохром
Монохром — Vocaloid Персонажи: Рин, Лен, Мику, эпизодически - мама Елена Рейтинг: PG-13 Жанры: Джен, Ангст, Драма, Магия, Психология, Hurt/comfort, ER (Established Relationship) Размер: Мини, 6 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. *** Бескрайнее белоснежное с сероватым небо тянется до самого горизонта, где его разрывают колонны темных небоскребов. Тонны сероватого дождика скопились в томных тучах, и ожидают первого комфортного момента, чтоб обвалиться и сделать таковой же сероватый асфальт влажным и черным. Небольшой квартал пустынен и тих. Тишину нарушает только шуршание газетного листка который несется по дороге, не ведая о том, что совершенно скоро дождик намертво вдавит его в дорожный грунт и превратит скитальца в бумажную кашу. Воздух гудит от скопленного электричества, что еще более увеличивает воспоминание тяжести от городского пейзажа. На этой тесноватой улочке, по которой только-только летал лист газеты, изредка возникают люди. Ну а если б вам все-же удалось проводить взором хотя бы нескольких жителей этого необычного сероватого городка, вы бы опешили как у их бледноватые лица, и как у всех совпадает походка — как бы в ней ничего необычного и нет, но все равно видна какая-то больная обреченность, покорность окружающей реальности. В этом городке практически всегда идет дождик и практически всегда пасмурно, потому тяжело различить когда наступает утро, а когда — сумерки. Все же, поближе к центру жизнь городка бурлит все оживленнее. Богатство цветных неоновых вывесок позволяет на миг запамятовать о сероватом пейзаже, а радостная бездумная музыка прогоняет из головы грустные мысли. Пусть у людей и бледноватые лица, пусть преданная походка — это не означает то, что они разучились развлекаться, спуская круглые суммы кто на выпивку, кто на казино, кто на остальные утехи, что так назойливо предлагает большой город, который изо всех сил старается казаться радостным и неунывающим. По той узенькой и тихой улице, вдалеке от всего этого шума шел мальчишка. Девицы нередко оборачивались, когда он проходил мимо их в массе, так как цвет его волос напоминал истинное, нефальшивое солнце, которого так не хватало этому городку, утонувшему в своей ереси. Хотя, казалось бы — что отвратительного в том, если ты пытаешься подарить людям то, чего они лишены, хоть и создавая это искусственно? Может быть та толика ереси, что дает человеку осознать, что его накалывают, но он при всем этом не сопротивляется, и была основным несчастьем обитателей. Люди с беспокойством смотрели на предгрозовое небо, спешили по домам, в спешке вытаскивая из сумок зонты, которые были обязательным атрибутом каждого горожанина. Никто не обожал дождики и грозы, случавшиеся здесь очень нередко. Мальчишка продолжал идти по улице. Он смотрел на взбухшее небо и улыбался. ----------------------------------------------------------------------- ----------------------------- Много, много ночей попорядку мне снится один и тот же сон. В отличии от других, этот — неописуемо точный, поражающий воображение своими красками. Это наверняка удивительно прозвучит, но с самых ранешних лет я лицезрел мир в черно-белом цвете — в самом буквальном смысле этого слова. Я не знал что такое "зеленоватый" "красноватый" "золотой" цвета, так как просто никогда не лицезрел подобного. Друзья нужно мной посемивались и подшучивали по этому поводу, но я не дулся. Я всегда был необыкновенно тихим и размеренным ребенком, и жизнь текла равномерно, не доставляя мне никаких сильных заморочек и невзгод. Потом я вырос, поступил в старшую школу, у меня появилась женщина, которую я не особенно-то обожал, да и кидать не желал, появились новые друзья и мимолетные увлечения вроде кружка робототехники либо нередких походов в кино. Я жил самой обыкновенной жизнью, в какой у меня было все, но не хватало чего-то... А может... кого-либо? И одним осенним вечерком когда я засыпал на собственной широкой кровати под всполохи сильной грозы, что началась еще до ужина, мне начал сниться этот необыкновенный, странноватый сон... Сначала меня ошарашила и устрашила сверкнувшая перед очами радуга... Не серо-черно-белая, какой я ее привык созидать, а цветная! Когда я малость пришел в себя и кулаками вытер заслезившиеся с непривычки глаза, я сообразил что стою с босыми ногами, утопая в коврике изумрудно-зеленого лесного мха, который цвел необычными маленькими цветочками. Их было столько, что можно было поразмыслить о том, что мох припорошен розовым снегом. Я никогда не ощущал реального аромата леса после первого майского дождика... В один прекрасный момент мы с родителями были в городском ботаническом саду, но там после очередной грозы пахло совершенно не так — запах портили бензиновые пары с примыкающей трассы, и создавалось воспоминание что тебя подкармливают свежайшей и смачной — но насквозь отравленной едой. Сощурив реснички я рассмотрел кроны деревьев, через которые лился золотой солнечный свет. Кое-где наверху пели бессчетные птицы — а ведь я никогда не слышал ничего подобного, не считая разве что ругливого чириканья воробья сражающегося в пыли за еще одну корку. Все вокруг было усыпано цветами, источающими совсем замечательный медовый запах. Я протянул руку, и погладил кучерявый завиток неведомого растения, с силой выбившегося из земли. Он мне кивнул, и я засмеялся. Создавалось воспоминание, как будто кто-то собрал все потаенные желания моей души, и воплотил их в виде этого красивого ароматного майского леса, который рассмеялся красками мне в ответ. Но кто он, этот потаенный благодетель, подаривший мне наибольшую в моей жизни удовлетворенность? Все, что я когда-либо испытывал ранее, сейчас казалось мне таким же мерклым и тусклым каким я его и лицезрел всю жизнь — правда была только, тут, в этом лесу, который был невинен и честен со мной. Честен, как никто другой. Так как даже моя мать время от времени что-то умалчивает от меня. Я не знаю что это, но это мне не нравится. Но то, что я увидел тут, поразило меня до глубины души... В один момент я ощутил легкий толчок в спину. Я обернулся, и с удивлением нашел что это ветки желтоватой акации подталкивают меня. Может быть они молвят мне идти далее, решил я. Что ж, и правда — я очень длительно стоял на одном месте, пораженный увиденным великолепием. Я шел по мягенькому и малость сырому благоуханному лесному ковру, не зная куда он меня заведет. Некий задней идеей, я продолжал осознавать что сплю, потому чувства угрозы у меня не было совсем. Нередко мои щеки задевали разноцветные бабочки, осыпая меня собственной узкой пыльцой, которая почему то с легким шипением растворялась, чуть прикасаясь к моей коже. Это было необыкновенно приятное чувство. Идя по лесной дороге, я вспомнил что идентичные чувства я испытывал в детстве когда меня обымали пахнущие цветочным шампунем холодные руки мамы. Этот лес был мне родным, и я ощущал это всем телом. В конце концов я пришел к густым зарослям. Дороги далее не было, но вешний ветерок так напористо продолжал подталкивать мою спину, что я сдался и попробовал пройти через их. К счастью, ветки меня совсем не поцарапали, они как будто сами раздвигались, стремясь показать мне конечную цель моего малеханького путешествия... ... Когда я раздвинул зелень, в небо с торжествующим чириканьем вспорхнула малиновка. Полюбовавшись на птичку, я перевел собственный взор на кучерявую полянку, и увидел... Она лежала на травке как на кровати. У нее были тоненькие ручки и хрупкие ножки, а кожа на лице будто бы всегда просвечивала — до того она была худая и невесомая. На ней был одет легкий летний сарафан, совсем белый наверху, но к низу он расползался на огромное количество нежнейших лепестков, которые напоминали округленные стрекозиные крылышки — такие же полупрозрачные и радужные. Мелкие бабочки садились на ее плечи, лицо и руки, совсем не опасаясь ее, как будто она была необычным цветком — да может быть так оно и было. Роскошные, пестрые насекомые казались рядом с ней уродливыми и тяжеловесными. Скользнув взором по золотым локонам, рассыпаным на травке, я перевел взор на ее лицо и обомлел. Она в точности напоминала мне меня самого, но только была при всем этом в миллионы раз тоньше и чувственнее. Если б моя душа имела форму, то вероятнее всего она бы смотрелась конкретно так. Не способен вынести потрясения я упал на колени, и из глаз почему-либо потекли слезы. Какая же ты малая, теплая, хрупкая... Лежишь и спишь в этом зеленоватом королевстве, не зная ни о чем...Ты никогда не лицезрела неоновых вывесок, машин и сероватого неба. Ты никогда не лицезрела темный дым, идущий из промышленных труб, ты не знаешь что такое пробудиться и следить из окна как люди черным потоком идут работать на сероватый завод, ты не знаешь что такое ересь, льющаяся на нас с маркетинговых щитов, ты наверняка даже не знаешь что такое лужа, пахнущая бензином. Я не знал того, что ты может быть знала всю свою жизнь, но я так рад что ты не знаешь того, что знал я... Пошевелилась во сне... Ты — сама жизнь, подарившая мне краски, ты сердечко леса, расчудесное дитя природы, жившее снутри моего сна. На подгибающихся коленях я подошел к ней и желал дотронуться до ее щеки. Но здесь ее губки побледнели и чуток слышно она шепнула: — Не смей дотрагиваться до моей руки... Я одернул руку, чувствуя ужасный стыд и испуг. Еще никогда в жизни мне не было так жутко. Вдруг мои уши пронзил резкий гудок. Я открыл глаза, приподнялся на постели и поглядел в окно. Из сероватой трубы завода шел темный дым. ------------------------ ------------------------------------------ — Лен... Давай купим мороженое... Ну пожа-алуйста... Какая же ты глупенькая. Думаешь, что если будешь пробовать казаться великовозрастным ребенком, то привлечешь меня к для себя еще посильнее? Никак. Все молвят что у тебя самые прекрасные в классе глаза и волосы, но мне этого не осознать, ведь для меня ты все равно видишься сероглазой и темноволосой. Молвят, что за одну твою ухмылку готовы приобрести для тебя весь цветочный магазин. Так почему ты не идешь за ними? Для чего для тебя нужен я? Говоришь, что у меня "солнышко на голове"... Может быть — я сам этого не лицезрел. Но если у меня есть что-то, чем стремятся завладеть другие девицы, не означает ли это что ты просто хочешь владеть кое-чем вожделенным для всех, что будет у только у тебя одной? Ты мне лжешь. Все мне врут. Я больше никогда не буду прежним, после прогулки по тому лесу... Моргаешь своими длинноватыми ресницами исподлобья... Как ты меня утомляешь, но совесть не позволяет высказать это прямо... Я не желаю разбивать сердечко этой милой, прекрасной в общем-то девченке, которая является школьной знаменитостью, но по сути жутко опасается утратить свою популярность. Я не представляю что с ней будет если таковой незаметный юноша как я ее бросит. Засмеют — а это для нее погибели подобно. Глажу ее по косам, пока она игриво устраивается у меня на коленях, чтоб подремать. Бедный ребенок. Поначалу популярность в школе, позже красноватый диплом в институте, потом взлет по карьерной лестнице — и вот пред нами еще одна бизнес-леди, коих в нашем городке миллионы. Для тебя охото владеть всем самым прекрасным. У тебя самая престижная косметика, самая прекрасная одежка, самые наилучшие духи. Малая дама, которая станет очередной жертвой ереси с неоновых щитов. Для меня они непрезентабельны — вам — пестры и обманчивы, как дешевенькие синтетические шарфики, которые безизбежно рвутся на последующий денек. Но я... Я знаю что такое Истинные краски. А вы не понимаете, и это обидно. — Каждую дождливую ночь... — Лен, ты что бормочешь? Какие дождливые ночи? — Ничего. Глупости всякие. Не обращай внимания, пошли лучше в палатку сходим... У меня есть пара монет на мороженое. — Ура!! Пойдем!!! Вскакивает, начисто забыв о сонливости и подпрыгивая хватает меня за руку. Тащит к палатке. Ну да... Естественно, я готов баловать тебя, пока для тебя не надоест. Вся моя жизнь — это кислый сон. Кислый дом, скучноватые улицы, кислая школа, скучноватые киноленты... По-настоящему я живу в те грозовые ночи, когда засыпаю, вижу лес, и смотрю на изумительную девченку, так похожую на меня лицом. Но всякий раз когда я пробую до нее дотронуться, она шепчет чтоб я не прикасался к ее руке... Почему? ---------------------------- ---------------------------------------------------- — ... терпеть не могу!!!... Лучше скажи мне кто она!!! Скажи!!! — Мику, я совсем не понимаю о чем ты... — Я все вижу! Ты всегда смотришь в окно, когда сидишь в классе! А не на меня! Ты не отвечаешь на мои записки!! Ты уже месяц не дарил мне цветов!!! Ты просто не знаешь, что с тех пор, как я стал гулять по собственному лесу, я не могу глядеть на искуственно выращенные цветочки... — ... а еще ты уже две недели не водил меня в кино! Не пишешь мне смски! Не звонишь!! У тебя дрожат губки. Ты правда обижена, но как мне для тебя обьяснить? — Мику, прости я повинет... Неудобно пробую обнять, уже заблаговременно зная что за этим последует. Терплю ее пощечину стоически. Какая же ты дура... — Ты можешь осознать, что время от времени мне охото побыть одному? — Все я понимаю! — топает ногой, лицо ее потемнело, наверняка она побагровела — ты мне больше не нужен!! — а это стандартный слезливый выкрик подсмотренный в возлюбленной мелодраме. Похоже она больше увлечена процессом вымещения собственной обиды, а не самой обидой. Не уходит. Ожидает чего-то, растрепанная и схожая на малеханького влажного воробья в этот момент. Такая малая и такая забавная. Я смотрю в ее тусклые глаза. Они пылают гневом и недопониманием. Молчком, я развернулся и пнув в итоге валявшуюся банку, пошел домой. — Эй... Лен... Подожди! Я пошутила!! — жалобно кричишь. Не решаешься за мной побежать из гордости? Ну и не надо мне этого. Мне уже совсем все равно, и честно говоря я ожидал этого денька. Все равно стало как-то омерзительно на душе, и я в сердцах пнул какую-то высохшую корягу. Дома я нашел что мама посиживает на диванчике и перебирает какие то вещи. Я тихо прикрыл дверь и осторожно подошел к ней сзади. Она вздрогнула и резко обернулась. Почему-либо я прочел колер ужаса в ее очах. — Мам, что случилось?— спросил я внезапно севшим голосом, — что же это все-таки за вещи? — Я не желаю гласить, — поспешно отозвалась мать, нервно собирая вещи и пытаясь убрать их в ящик. Но здесь на пол свалился вязаный башмачок, из числа тех, что одевают на новорожденных. Я поднял его с пола и с удивлением стал его рассматривать. Не очень похоже на мои детские вещи, ведь у меня не было бантиков на одежке? В один момент я все сообразил. — Мать... — мой глас звучал откуда-то издалека, — у меня была сестра-близнец? Мать жалобно на меня поглядела, и позже вздохнула. — Она погибла когда вам еще 6 месяцев не исполнилось... Далее она что-то еще гласила, но уши как будто заложило водой и я слышал только глухой шум заместо слов. Означает ты погибла! Тебя никогда не было! Задыхаясь я в каком-то тумане вышел на улицу. Темные и белоснежные полосы поплыли перед очами. Но я же лицезрел тебя! Ты жива, ты женщина моих лет! Как так?... Пришел я в себя от того, что почуствовал как занемел лоб. Оказывается я стоял на коленях уронив голову на асфальт. На меня потоками лился сероватый дождик, и может быть холод и привел меня в чувство. Я с трудом поднял голову, и поглядел на тучи. Но здесь небо прорезала ослепительная молния и я опять растерял сознание. ...Сейчас я посиживал на поляне, и держал её за руку. Она открыла глаза — они были цвета вешнего неба — и зарыдала. — Для чего ты это сделал? — в первый раз слышу ее глас. Таковой же ласковый, как у колокольчика... — Так как я желаю остаться тут, — проговорил я, чувствуя как легкие опять могут дышать, — я желаю остаться с тобой, мне надоел лживый мир, в каком нет места живому цвету! — Нет, — Она сжала прохладными пальчиками мою руку, — ты не можешь, твое место — там. Она приподнялась со собственной цветочной кровати, и поглядела на меня умоляюще. — Много лет я засыпаю на этом месте в надежде вызвать тебя из твоих собственных снов, и у меня вышло совершенно не так давно, но сейчас я сделала тебя злосчастным, — ее глас дрожал. Я не мог вытерпеть ее боль, которая была тогда моей своей. Я обнял ее, и почуствовал как будто обнимаю колышущийся воздух. Все же я мог дотрагиваться к ее плечам и мои руки не проходили через ее тело. Я почуствовал себя таким счастливым, что сердечко готово было лопнуть в груди. — Скажи мне свое имя, — тихо попросил я. Она сжала мое плечо и тихим гулом колокольчика ответила "Рин..." — Рин... я буду с тобой тут всегда. Мне не нужен другой мир! Мне нужен этот в каком я вижу все краски и тебя, так как только тут я по-настоящему живу, понимаешь!? Наверняка она чуствовала как неистово колотилось мое сердечко. Улыбнулась через слезы и немного кивнула. — Но все-же... Наверняка нехорошо для тебя оставлять маму совершенно одну... Я сник. — Да, нехорошо... Но ведь ты фея, так ведь? Если ты смогла меня вызвать сюда, означает сможешь и назад возвратить на время? Ее лицо посветлело. — Наверняка смогу! Я попробую! Я задумался. — Только вот... Почему ты гласила что мне нельзя до тебя дотрагиваться?... Она в один момент отпрянула, как будто вспомнив что я ее обымал. На ее очах вновь показались слезы. — Нет... что я натворила... Что я натворила... ---------------------------------------- ---------------------------------------------------- Мику запыхалась, но добежала до его дома. Дождик поливал ее известную прическу, но ей было приятно ощущать себя совсем униженной. Она со злорадством задумывалась как будет здорово когда она, легенда всей старшей школы будет валяться у его ног и молить о прощении. Как встанет, измазанная грязюкой, а он зарыдает и обымет ее, а позже перед всем классом на публике принесет ей извинения. От этих мыслей у нее на очах выступали злые и веселые слезы. Жаль только она не свалилась и не поцарапала коленку — так бы было еще романтичнее. Ну и хорошо. Что изготовлено то изготовлено. В этот момент небо исполосовала огромная молния, да такая большая, что Мику схватилась за голову и взвизгнула от испуга. Дрожа всем телом, она подняла голову, но ничего подозрительного в небе не увидела. Она пошла к его дому, нарочито прихрамывая и стараясь смотреться как можно жалобней. Но какое-то неспокойное чувство не покидало ее, по мере приближения к цели. В конце концов ей надоело хромать, и она побежала к его двору со всех ног, так как что-то ей показалось странноватым. Вдруг она сообразила, что конкретно ей показалось странноватым. Во дворе у дверей лежал некий черный предмет. Подбежав ближе она сообразила что это Лен. Похолодев, женщина свалилась около него на колени и стала трясти мальчугана за плечи, выкрикивая его имя изо всех сил, но она не понимала что из ее легких вырывается только осиплый писк. Посмотрев на него полным кошмара взором, она сообразила что Лен мертв. Но он улыбался, смотря на разорвавшееся небо пустыми очами.
1 2 3 4 5 Просмотров: 429 \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0