Среда, 08.05.2024, 14:51 | Приветствую Вас Гость

ALL FICS

Главная » 2013 » Апрель » 24 » Начало

23:51 Начало
Начало. — Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: TYL!80/TYL!59 Рейтинг: NC-17 Жанры: Романтика, PWP Предупреждения: OOC Размер: Мини, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Опять по бедрам Взбегаю губками Стан твой лаская В трепете стремительных крыл Ласточка пролетит До сего времени в ушах стояли эти слова, этот тихий, чуток виновный глас: «Гокудера-кун… мы… с Киоко-тян решили пожениться,…ты будешь моим шафером на свадьбе?» Кажется, он ответил «да», но точно не помнил. Гокудера, прокручивал и прокручивал в голове произошедшее 10 минут вспять, как заезженную пластинку. Прошло так не достаточно времени, а казалось, что он уже издавна мёртв. Как вызнал, как услышал. Сердечко закончило биться, и не нужно больше дышать, можно только глядеть и ощущать, как кончается его жизнь… как уходят мечты, такие глуповатые и доверчивые… Желания, такие земные, о которых грезит хоть какой человек. Глаза жгло от сдерживаемых слёз. Ведь так не бывает, мужчины не рыдают, даже если очень больно. Тем паче, если ты уже погиб. Конвульсивный вздох слетел с губ. Вновь дышать, вспомнить, как это делается, хоть и больно, очень больно в груди. Вынудить сердечко биться снова и жить. Вот только зачем? — Гокудера? Ты в порядке? — внезапно показавшийся Ямамото, с удивлением смотрел на Гокудеру, стоящего около окна. Казалось, прошла целая вечность, до того как Хаято повернул, в конце концов, голову и ответил: «Всё нормально». И улыбнулся. Мечник вздрогнул, невольно проделав шажок вспять, лицезрев это подобие ухмылки… но все таки улыбнулся в ответ, так от всей души, как умел только он. — Ямамото, давай напьёмся?! — одно единственное желание, но такое реальное и актуальное, только оно и давало понять, что подрывник ещё живой. — Ямамото… у тебя стоит…— Гокудера чуток повернул голову, стараясь через круги перед очами, узреть лицо мечника. Но тот зарылся лицом в волосы подрывника и только что-то шепнул, прижимаясь поближе, не скрывая собственного возбуждения. – Ямамото… Гокудера плохо соображал от огромного количества выпитого виски, но всё же осознавал, что хранитель Дождика не только лишь прижимается, да и трётся о его тело. Возмутиться Ураган не успел. Сильные руки развернули его к для себя лицом. — Ямамото… ты… — договорить он тоже не успел — Хранитель Дождика нахально впился в его губки поцелуем. Гокудера удивился, обширно раскрыв глаза и приотворив рот, здесь же ощутил ворвавшийся язык мечника, нахально и бесцеремонно побуждающий к ответу, ласкающийся к его собственному языку, сплетаясь с ним в танце, старым, как сам мир. Жаркие ладошки, изучающие его тело, даже через пиджак и рубаху обжигали, заставляя тело дрожать и расплавляться. Возбуждение нахлынуло, как будто проливной дождик. И Гокудера даже не сходу сообразил, что Ямамото его подталкивает вперёд, в комнату, на ходу освобождая от одежки. Едва когда жаркие пальцы задели уже издавна затвердевших сосков, он застонал в требовательный рот хранителя Дождика, вперёд выставляя руки, желая оттолкнуть. Не вышло, смазанный жест, и вот он сам уже обымает Такеши, прижимаясь к нему всем телом. — Хаято… — осиплый до неузнаваемости глас около уха и горячее дыхание опаляет кожу. – Я желаю тебя… позволь?.. — На для тебя очень много одежки… — собственный глас Гокудера тоже не вызнал, так он был глухим и осиплым. Ямамото улыбнулся той ухмылкой, которой завоевывал сердца всех и вся, обычный и таковой обезоруживающей. Пиджак и рубаха здесь же оказались на полу, как по волшебству, и сам мечник притянул к для себя подрывника, дрожа от сумасшедшего возбуждения, от прикосновения кожи к коже. Оказавшись на диванчике, хранитель Урагана только успел моргнуть и вскрикнуть, когда юноша стремительно стянул с него штаны совместно с бельём и, обхватив пальцами возбуждённый член, лизнул мокроватую головку, а потом и взял в рот. Гокудере показалось, что он закончил дышать, мозг взорвался броской вспышкой и через исступленный шум крови в висках он услышал собственный свой вскрик, жаркой волной накатило непередаваемое удовольствие, и он кончил в рот Ямамото. — Как ты стремительно, Хаято… — практически мурлыкнул хранитель Дождика, облизывая собственные пальцы, следя за лежащим перед ним юным человеком. «Он так великолепен… эта белоснежная кожа, как лепестки лилии… эти розовые соски, как бутоны …» Мечник не додумал, ибо продолжай в том же духе, сам бы кончил только от 1-го вида подрывника. Традиционное образование, включавшее в себя исследование бусидо и поэзии, иногда игралось с ним нехорошую шуточку. Пальцы погрузились в горячее узенькое тело. Потребовалось, много усилий, чтоб приготовить Гокудеру, чтоб не плюнуть на всю эту затею, не воткнуть ему по самые яичка и не начать трахать в безрассудном темпе, сложив напополам, наслаждаясь его стонами. — Ты таковой ласковый, Хаято, таковой жаркий… — шептал Ямамото, беря подрывника пальцами, чувствуя, как тот двигается ему навстречу, тяжело дыша. Гокудера содрогался и стонал, подаваясь бёдрами вперёд, желая большего, наобум плывя в опьяненном мареве. Потому, когда жаркий и мокроватый член Ямамото вошёл в него, Гокудера звучно вскрикнул, невольно выставив вперёд руки, как будто пытаясь оттолкнуть юного человека. Но ведь он позволил? Ведь сам разрешил? И эта боль, разрывающая его тело пополам на данный момент, была лучше той, что разрывала на кусочки душу, терзая кровоточивое сердечко. Такое горьковатое лечущее средство… Гокудера скупо воспринимал его, давясь своими стонами. Что-то случилось, и резко стало отлично. Болезненные, резкие движения снутри, вдруг стали вызывать более острые приступы наслаждения. Гокудера, закусил губки и подался вперед, навстречу мечнику, который практически вышел из него и с силой вошел до упора. — Тут, да? Тут это сладкое местечко?.. — осипло прошептал Ямамомто, стопроцентно укладываясь на хранителя Урагана, ловко забрасывая его ноги для себя на плечи и вновь начиная двигаться, стремительно и размерено. Какая непристойность! Что я несу? — Ааххннн… дааа… заткнись… — через стоны выдохнул юноша, желая сам двигаться, но сложенный напополам, не имел таковой способности. Он мог только вскрикивать и царапать спину и плечи хранителя Дождика. – Та… кеши… дааа… Они сходили с разума. Они походили на животных, их горячие тела сплетались. Стоны практически в унисон, сумасшедшее рычание и звучное рваное дыхание. На данный момент можно было запамятовать о чём-то людском, на данный момент хотелось только 1-го — задыхаться от собственных стонов и вскриков, дышать воздухом, который пропитался запахом алкоголя, парфюма и мускуса, сексом, и слышать звуки их собственных тел. — Хаято… ты кончил 2-ой раз… Ками-сама… не сжимайся… Я же не… ааххх…ммффф… — Ямамото задрожал, двигаясь по инерции, и звучно зарычав, сделал последнее движение, загоняя собственный член на всю длину, и кончил, подрагивая всем телом, уткнувшись полыхающим лбом в его плечо. Гокудере казалось, что он пустыня, мертвенная пустыня. Не верилось, что практически несколько мгновений вспять он был оазисом, полным жизни и красок. Хранитель Дождика медлительно пошевелился, выпрямляясь, осторожно снимая ноги Хаято со собственных плеч, лаского запечатлев на коленке поцелуй. — Ты… Хаято… — начал было Ямамото, но тот приостановил его, поднимаясь на ноги и морщась. — Заткнись. Мне необходимо в душ… — Гокудера ощутил, что багровеет, когда ощутил воду на внутренней стороне ноги, и то, как медлительно она стекает вниз, пачкая, его кожу. – И не смотри на меня! Не глядеть самому на хранителя Дождика, не созидать, не мыслить, не знать, резвее скрыться от всего этого. Оказавшись в ванной, подрывник только успел выкрутить краны с водой, когда ощутил приступ рвоты. Он не пил лет 10, да чего там больше, как повстречал Савада Цунаёши… Это имя отозвалось в висках, вворачиваясь тупой болью, начиная медлительно, но правильно выворачивать сознание навыворот. В конце концов, ощутив привкус желчи, юноша передёрнулся и медлительно, катастрофически медлительно поднялся, чтоб не потревожить собственный пустой желудок и готовую подорваться голову. — Твою ж мама… какого, я так нажрался… Чёёёрт… Ямамото… — проведя пальцами по внутренней стороне бёдер, он поглядел на то, что оставил в нём мечник. – Вот сволочь… Когда он вышел из душа, то наивно возлагал надежды, что Ямамото уже не будет, но хранитель Дождика посиживал, обнажённый по пояс, вытянув свои длинноватые ноги и раскинув руки по спинке дивана. Их глаза повстречались. Этот нахальный взор и поза вызывали в памяти рисунки произошедшего полчаса вспять, возбуждая опять. «Я желаю узреть его стопроцентно нагим… желаю ублажать, целовать, лизать и кусать… желаю…» Втянув ноздрями воздух, Хаято встал перед японцем, глядя сверху вниз. — Почему ты не произнес, что это у тебя впервой?— спросил он и сел прямо, поглаживая ладонями бёдра подрывника. – Я был бы нежнее… — У тебя есть шанс исправиться… — тихо ответил Гокудера. А пылай оно все, голубым огнем! Он ощущал, как его свой член напрягается и перебегает в боевую готовность. И тихо охнул, когда Ямамото одним движением раскрыл на нём халатик, здесь же беря полувставшую плоть в рот, скупо с звучным звуком. – Ты… ааммффф… оттрахай меня, Такеши… Чтоб я уж точно ни о чем же не мог мыслить!.. И его пальцы зарылись в густые чёрные волосы мечника, заставляя оторваться от настолько приятного занятия, и потянули ввысь, намекая… И стоило тому подняться, как Гокудера сбросил халатик и обняв Ямамото за шейку, ловко подтянулся, обхватывая ногами за бёдра. — Хаято… ты… ты завтра не встанешь… — улыбнулся юноша, целуя собственного хахаля, без усилий удерживая вес его тела, – Ты ненасытный… мне нравится это… — шепот на пороге спальни. — Заткнись! И делай то, что я для тебя произнес! — рыкнул хранитель Урагана, прижимаясь к нему, ёрзая, изнывая от сумасшедшего желания… тянущей пустоты снутри. Рухнув на кровать, здесь же вновь начав скупо лобзаться. Гокудера обхватил член Ямамото, начиная стремительно ублажать, чувствуя, как тот подрагивает в его ладошки. — О, дааа… Хаято, голубь меня…— зашептал мечник, толкаясь в его ладонь с тихими стонами. — Сколько раз я ночами представлял, что это твоя ладонь так нежна и напориста со мной… — Ты представлял меня, как я для тебя дрочу?!!— подрывник аж приподнялся на постели, на мгновение перестав водить пальцами по напряжённому члену. — Хаято… нравишься мне ещё со школы… но ты либо был окружён девчонками либо задумывался только о Цуне…таковой неприступный. Я ожидал этого так длительно… — его пальцы скользнули меж ног Гокудеры, поглаживая колечко мускул, наклоняясь и облизывая розовый сосок, втягивая в рот и лаская языком. Хаято невольно выгнулся, застонав, и всё снова стало непринципиально… и вновь тишину заполнили звучные стоны и вскрики, звуки соприкасающихся тел, пропитывая воздух пьянящим запахом секса. Луч солнца проскользнул через неплотно прикрытые гардины и любовно огладил лицо спящего хранителя Урагана. Глаза раскрылись сами собой, и Гокудера зажмурился, прикрываясь тыльной стороной ладошки. — Твою мама… Мемуары здесь же накатили, как будто проливной дождик. И хранитель ощутил, что багровеет. Так себя он не вёл наверное никогда. Себя самого он наверное мог сопоставить только с порочной шлюхой из борделя. И повернув голову в сторону, где по его предположению был должен быть Ямамото, ощутил лёгкую удовлетворенность, не узрев оного. Но удовлетворенность стремительно сменилась грустью, необычной щемящей пустотой. Он изловил себя на том, что невольно прислушивается к звукам в ванной, но там было тихо. Гокудера сел на постели, наобум смотря впереди себя. С одной стороны он был рад, что Ямамото ушёл, но в глубине души было неописуемо паршиво. Подрывник ощущал тоску и одиночество. «Я жалок… А ты жесток Такеши…». Самым сложным было встать с постели. Тело, казалось, болело всюду, где только можно и нельзя. Тихо матерясь, хранитель Урагана надел шёлковый чёрный халатик и закусив губу, отправился на поиски кофе. — Да-да-да, ты всегда меня хочешь, когда твой «чёртов босс» отправляет тебя куда подальше. — Глас Ямамото был очень звучным, но с нотами юмора. Он улыбался, удерживая телефон прижатым плечом к уху, и что-то помешивал на сковороде. Гокудера удивился и даже несколько раз моргнул, проверяя, не мерещится ли ему одетый Ямамото Такеши около плиты. Хранитель Дождика повернул голову, узрел хранителя Урагана, улыбнулся ещё обширнее и заявил в трубку. — Всё, мне некогда. Здесь есть люди поважнее… Да-да, важней тебя, Сквалло. Да, я тебя тоже люблю… Из трубки слышался вопль и отборный мат, но Ямамото с ухмылкой надавил на кнопку отбоя и убрал телефон в кармашек. — Свежевыжатый апельсинный сок, кофе, на данный момент будет завтрак… — его взор скользил по фигуре подрывника, как будто поедая, уже нахально забираясь под халатик и… — Где ты взял продукты? — Гокудера налил кофе, стараясь не глядеть на мечника, точнее не замечать этого взора. — В магазине напротив… ты безумный, Хаято. Нельзя держать холодильник пустым! — он ловкими движениями накладывал на тарелки пищу, продолжая улыбаться. — Это ты безумный, что в такую рань отправился в магазин… — «Рань? А может быть и нет… сколько времени?» И только на данный момент Гокудера понял, что не торопится сломя голову в дом к Десятому, что его мысли не крутятся вокруг Цуны. Как будто он переступил черту, вышел за порог, оставив за спиной то, что еще вчера было его жизнью. Начав новейшую?.. — Ты отлично себя ощущаешь, Хаято? — мечник наклонился к нему, практически касаясь своими губками его губ. – Ты побледнел. Хранитель смущённо улыбнулся и подставил губки для поцелуя, проводя пальцами по подбородку Ямамото, касаясь шрама. — Умолкни, — требовательный глас, а губки уже сами прижимаются к губам Такеши, и руки блуждают по спине. – Для чего на для тебя настолько не мало одежки… Через поцелуй, не открывая глаз, лаская через шёлк поджарое тело подрывника, хранитель Дождика тихо ответил. — Я не думаю, что нагого меня пустили бы в магазин…ужаснее всего, меня бы забрали в полицию. Хаято… я не металлический, а для тебя нужно отдохнуть… Всё ещё держа его в собственных объятьях, всё ещё не отпуская, поцеловал в маковку и нехотя отстранил от себя, завлекая к столу. — Я скажу Цуне, что ты приболел… Лучше для тебя сейчас оставаться в кровати. — Ямамото прогуливался туда-сюда, расставляя тарелки, приборы и в тоже время рассуждая вслух, то и дело, касаясь Хаято. То плеча, то узкого запястья либо пряди пепельных волос. А подрывник посиживал и только кивал, не веря происходящему. Опасаясь дышать, опасаясь спугнуть. Забавнй, он ведь и поразмыслить не мог, что это может быть навечно.
1 2 3 4 5 Просмотров: 360 \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0