Среда, 08.05.2024, 09:53 | Приветствую Вас Гость

ALL FICS

Главная » 2013 » Апрель » 25 » Однажды
00:37
Однажды

В один прекрасный момент...
—


Hellsing
Персонажи: Пип Бернадотте, Ганс Гюнше.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Магия
Размер: Мини, 3 странички
Кол-во частей: 1
Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER.
Эпитафия: "Ушёл от ответственности".
Читать.Капитан Бернадотте старался не думать, что будет, когда он умрёт. Не пристало о таком мыслить человеку, который даже и не знает, что он завтра будет делать: наливаться чем покрепче в очередной забегаловке, где пиво смешивают с водой (хотелось бы мыслить, что только водой), коньяк разит клопами, а по столам бегают раскормленные тараканы; либо, если не так повезёт, посиживать в обезьяннике — клетушке четыре на четыре метра, где коротает время ещё десяток сокамерников; а может, дохнуть под забором с парой дыр в брюхе.
Нет, не так. Это до погибели он не думал о том, что будет позже. А здесь пришлось. Естественно, ничего неплохого из этого не вышло. По сути это было даже весело. Пип страшился погибели. Либо, правильней сказать, боялся.
Любопытно, мертвые должны страшиться собственного состояния? Когда он спросил об этом вампиршу, та сморщила носик и серьёзно ответила, что он там, в мгле, очевидно кое-чем не тем надышался. Либо ему шапка мозги отдавила.
В мгле неподалёку разлеглось нечто — ещё не человек, уже не зверек. Ганс Гюнше не сумел умереть расслабленно, как и сам капитан Бернадотте, его душу неизвестно как затянуло в этот темный кисель, где она благополучно застряла. Может быть даже, то того времени, пока Солнце не погаснет и не протрубят архангелы, возвещая Конец Света. Пипу не охото созидать... это существо — ему становилось омерзительно, как будто он повстречал издавна съеденного могильными червяками неприятеля, и капитан не знал, что с ним сейчас делать — или добить из жалости, или обойти десятой дорогой.
— Молчишь, да?
Глупый вопрос, не требующий ответа. Сотрясание воздуха, если, естественно, тут есть воздух. Только чтоб спросить. Либо чтоб услышать свой глас.
— Ну и молчи далее, очень нужно.
По сути нужно. Хотя бы поэтому, что больше тут заняться всё равно нечем. Вправду, попробуй отыскать хоть какое-то занятие в пустоте, а инициативная натура просит.
— Вот смотри, домолчишься.
Капитан Бернадотте больше всего на свете терпеть не может мглу. Скользкую, липкую, гасящую хоть какой звук и заполненную какими-то своими, потусторонними, шорохами и шипением. Потеряться в таковой — раз плюнуть. Сойти с разума — тоже. Если судить по его вопросам, обращенным к единственному собеседнику, точнее единственному слушателю, так уже издавна сошёл. По последней мере, ни один обычный человек не станет так делать. Все равно что со стенкой говорить. С одним только различием — в поместье Хеллсингов и стенка могла ответить. Вкрадчиво так, с присвистом: "Чего для тебя, человече?"
— Здесь спятить недолго. И курить охота до чёртиков. А тут даже спички не пылают.
Таковой вот ужас курильщика. Пип предпочитает таковой ужас... кошмарик, куда более небезопасным и серьёзным вещам. Лучше на их не зацикливаться. Так проще. Можно представить, что ты не в кромешной тьме, а лежишь для себя на диванчике в какой-либо дешевенькой гостинице, где полы скрипят от 1-го на их взора, и по матрасу маршируют тонкие колонны блох. И скоро всё кончится. Всё-всё кончится.
— Эй, ну скажи хоть чего-нибудть. Тьфу, пропасть, не можешь сказать, кивни.
Как весело бывает изобретать темы для дискуссий с тем, кого ты не понимаешь. Либо кто не осознает тебя.
— Гавкни либо хвостом помаши.
Глупая попытка если не завязать разговор, так хоть подначить. Пип был бы рад даже стычке, он подозревает, что умереть 2-ой раз у него точно не выйдет.
Сначала, только попав в этот вязкий тёмный кисель, не то вурдалакам нутро заменяющий, либо где они там души хранят, не то просто растёкшийся меж миром живых и мёртвых, он не мог поверить в действительность происходящего. Даже убедившись не раз, что выход есть всего один — даже не выход, так, форточка, выглянуть на несколько минут, подымить сигаретой, позубоскалить и вспять, в тёмное, хлюпающее, точно осенняя грязь, вязкое нечто. И не по собственному желанию выглянуть, а только когда о нём соизволят вспомнить и вынуть на свет, точно метлу из чулана — пока нужен. А позже извольте вернуться вспять, капитан, и не дымите там, вы мешаете.
Пип сначала недоумевал — такое посмертие не было похоже на то, чего он ждал. Капитан был готов к чему угодно: хоть к чертям с вилами, хоть к ангелам, бренчащим на арфах. Хотя нет, к ангелам — это навряд ли. Святой Пётр рвал бы на для себя бороду и в ярости топтал бы ключи, постучись таковой вот боец фортуны к нему в ворота.
"Это ошибка, ошибка-ошибка-ошибка", — хотелось бы себе поверить, и не выходит.
Когда он произнес об этом Виктории, она как-то удивительно замолчала. Девчонка ощущала себя виновной: в том, что он остался в этом мире, была и её вина.
"Вы сможете уйти, — объяснила она. — Когда по-настоящему возжелаете. Я вас не держу".
Ну ещё бы он не желал! И каждый раз не выходило, как и у тех бедолаг-валахов — Пип пробовал побеседовать с парой-тройкой бродящих здесь же, в мгле. Бернадотте из разговора с ними ни черта не сообразил, не считая 1-го — ни Рая, ни Ада ему в кратчайшее время точно не светит. По последней мере, не в наиблежайшие пару-тройку веков.
— У нас с тобой выходит непроизводительный некий диалог, не находишь? Папуасы в тропических зарослях и то разговорчивей.
И опять молчание в ответ. Германец не реагирует. Здесь вообщем никто не реагирует, не считая Пипа. У каждого, обретающегося здесь, своё персональное уютненькое Чистилище. И каждый его старательно лелеет, вылезать из него не собирается. Сходит с разума по-своему.
— Либо ты обиделся?
Что он не может (либо не желает, как говорили ему Виктория и леди Хеллсинг) уйти, Пип понял приблизительно через пару месяцев. Ранее как-то недосуг было — ведь время от времени его всё-таки вытряхивали из этой мазутной жижи на свет Божий — помогать отлавливать фашистских недобитков по канализациям и подвалам. После таких рейдов хотелось сдохнуть — сейчас совсем и чтоб без всяких вампиров и неприкаянных духов.
"Разве я могу кинуть девчушку?" — гласил после еще одного "задания" капитан.
"Мы с вами не порвали договор, леди Хеллсинг, — похихикивал он. — У нас погибель в числе обстоятельств расторжения не числится".
Другими словами сначала были дела и не ранее, а позже стало вообщем хреново и не ранее.
В вязкой тьме отлично думалось, в особенности в таковой "приятной компании": сумасшедшая баба, возникавшая и пропадавшая в дегтярной мгле, хохочущая либо плачущая, уж и не разберёшь, да ещё этот самый оборотень. И вообщем, было о чём поразмыслить. Пип даже молиться пробовал, даром, что знал только две молитвы. И те поэтому, что дед принудил выучить. Может, после одной таковой молитвы пришла одна обычная идея. Бернадотте было надо её проверить.
Вервольф издаёт неопределённый звук. Не то кашляет, не то рычит, не то похихикивает. Пип хмыкает в ответ — хоть что-то этого молчуна расшевелило.
— А я уж решил, что ты глухой. Так ты обиделся, что я тебя убил? — переспрашивает капитан Бернадотте.
Звучит забавно. Прям сдохнуть от хохота, если б не хотелось извиниться и сказать что-то вроде: "Ну, ты того, извиняй, так вышло. Знаешь, как оно бывает — мы по различные стороны баррикад, убивать противников вообщем принято. Традиция, знаешь ли, такая".
Ганс неопределённо поводит плечами, как будто и сам недоумевая. А Бернадотте отчего-то становится просто.
— Дуться приказа не было? — спрашивает для чего-то он.
Гюнше (поточнее, существо, которое ранее было капитаном Последнего Батальона, Гансом Гюнше) машет хвостом — ни дать ни взять дворовая псина.
— Знаешь, — гласит Пип товарищу по несчастью. — Я здесь поразмыслил. Как считаешь, может мы тут застряли не навечно? Чистилище ведь не конец, из него есть выход.
Вервольф щурит золотистые глаза. Он не осознает происходящего и терпеливо ждёт. Чего — непонятно. Конца, белоснежного света в конце тоннеля, пробуждения от маетного, томного сна, валькирий с копьями наперевес либо чертей с вилами.
Пип осторожно чешет зверочеловека за лохматым острым ухом.
— Если бы ты ещё чего осознавал, — вздыхает он.
И задумывается, что напрасно возлагал надежды. Вся его мысль выеденного яичка не стоила.
"Дурачина вы, капитан, — желает сказать Пипу Виктория. — Желаете извиниться, так извиняйтесь уже".
Вампирша додумывается, что пропуск из Чистилища — раскаяние. А начать его можно хотя бы с извинений.
Просмотров: 405 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0