Главная » 2013 » Апрель » 25 » Ослепший Слэш яой

---

00:44 Ослепший Слэш яой

Ослепший™ — Слэш (яой) Naruto Персонажи: Наруто/Саске Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Романтика, Обыденность, Hurt/comfort, AU Предупреждения: OOC Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Вы никогда не замечали, сколько в мире красок? Сколько цветов и контрастов? Нет, не замечали? Я, в принципе, тоже не замечал до поры, до времени. Никогда не направлял внимания на ярко-зеленую расцветку листвы, на нежно-синий цвет неба, на светло-лиловый колер заката. Никогда не думал о ярко-золотом цвете солнца и искристо-белого колера снега. Никогда не замечал, что в мире есть не только лишь обычные для нас цвета – желтоватый, зеленоватый, голубий, красноватый, — да и огромное количество цветов, которые помогают нам узреть этот мир более точно и ярко. Цвет – это не единственное, о чем я никогда не думал. Еще есть люди. Их чувства и эмоции. Их мимика и жесты. Никогда не замечали, что один жест либо одно выражение лица могут иметь несколько значений, и только от тебя зависит, какое значение выберешь ты и сможешь ли донести его до собеседника, чтоб он сообразил тебя и ответил впопад? На лице людей написано их духовное состояние. Если люди радуются – они улыбаются, если им обидно – они рыдают. Естественно, есть и такие, кто слезы прячут за ухмылкой, а вопль души – за хохотом, но в большинстве собственном, люди открыто выражают свои эмоции и настроения. Их выражение эмоций тоже имеет собственный цвет – цвет чувств. Представляете, сколько в мире деталей? Цвета, звуки, запахи, чувства и другие мелочи, из которых складывается наша широкая и тщательно собранная реальность. А сейчас представьте, что вас лишили одной из таких деталей. К примеру, вы больше не в состоянии узреть цвет. Заместо ярчайших красок вы видите только черную пустоту. Все, что вы сможете – это слышать и ощущать. Заместо того чтоб узреть цветение сакуры, вы слышите, как ее лепестки, легонько шурша, кружатся в воздухе. Вы чувствуете чуток сладковатый запах и сможете изловить один из лепестков, ощущая, как он тонок и нежен. Но вы не сможете оценить его насыщенный цвет и повеселить собственный глаз. В таком случае, ваши глаза утратили не только лишь способность созидать цвет, да и способность созидать других людей. Вы больше не можете увидеть чуток легкую ухмылку либо игривый взор из-под опущенных век, не можете узреть счастливого либо отчаянного выражения лица человека, не различите, какого цвета и нрава его глаза, как тонки губки и густы волосы – вы не увидите ничего, только черную всепоглощающую пустоту, которая, как будто, стерла все-все краски. Проснувшись одним веселым и теплым днем и не лицезрев обычных цветов, а только черноту, ставшую преградой меж миром вокруг нас и вами, вы поймете, что ослепли. Представили для себя такую безотрадную картину? Сейчас вы осознаете, каково мне. Flashback — Прости, Саске, но через полгода ты ослепнешь, — осиплый глас окулиста, как будто молоток, ударял по застопорившемуся сознанию. Я отрешался веровать, я не осознавал смысла произнесенной фразы. — Но ведь я на данный момент отлично вижу. — Нередко у тебя бывают такие приступы, когда перед очами все расплывается? — Ну, раз, от силы два, в неделю, — я пожал плечами, все еще не понимая, о чем мне желает сказать доктор. — Эти приступы начнут повторяться от недели к неделе с более маленькими интервалами, а в конце тебя ожидает слепота, — окулист вздохнул, покачивая головой. – Мне, правда, очень жалко, Саске. Приходи на последующей неделе, я постараюсь сделать все, что смогу. Даже выходя из кабинета с подписанным приговором, я все еще не веровал, что перестану созидать. Хотя, нет, я веровал. Просто не предавал этому какое-то особенное значение. Отлично, я ослепну и больше не смогу созидать окружающий меня мир, и что с того? Что в нашей реальности стоит пристального внимания? Да, ничего! Чем созидать липовые ухмылки и игривые взоры, чем созидать искусственные маски, насаженые людьми, лучше совершенно ничего не созидать. Просто отрешиться от действительности, погружаясь в ту черноту, которая будет моей единственной картинкой. Что ж, я ослепну, и приму это, как еще одно испытание на мою долю. — Эй, Саске, что доктор произнес? – гулкий глас, от которого резало уши, раздался совершенно рядом. Я повернул голову, встречаясь взором с парой голубых глаз. Нет, у Наруто, все-же, прекрасные глаза. Жалко, что совершенно скоро я перестану их созидать. — Произнес, что мое зрение усугубилось, — буркнул я, тактично и уместно не привлекая других к своим дилеммам. — Куда уж ужаснее? – спросил Узумаки, у которого с самого юношества зрение по единицам. – Ты и так свои окуляры практически никогда не снимаешь! — Заткнись, дурачина, — бросил я, убирая очки-половинки в сумку. – Это не окуляры, а очки. Очень подходящая и нужная вещь, меж иным. — Я и без их отлично вижу, — он показал мне язык и усмехнулся. Я закатил глаза и нахмурился. В таком виде мы вышли из больницы, направляясь на автобусную остановку. Народу было много, и все, как назло, ожидали такого же автобуса, что и мы. Когда малая «буханка» притормозила около остановки, люд ломанулся вовнутрь, расталкивая друг дружку локтями. Вот, о чем я гласил? Уж лучше не созидать. Нас схватило массой и внесло вовнутрь машины. Мы забились в угол так, что я был прижат животиком к горизонтальному поручню, перекрывающему окно, а Наруто был прижат ко мне. Я ощущал на шейке его тяжелое дыхание, так как он пробовал достать из внутреннего кармашка куртки проездной, временами ненамеренно проводя рукою мне по спине. — Я больше не поеду с тобой в больницу, — заявил он мне прямо в ухо, отчего у меня чуток глаза на лоб не вылезли. — А я тебя и не просил, ты сам за мной увязался, — я попробовал пожать плечами, но этого не вышло: Узумаки очень очень был прижат к моей спине. — Ну, это я на будущее, — протянул он, отчего я, кажется, оглох на одно ухо. – Кстати, доктор чего-нибудть прописал? — А для чего ты спрашиваешь? — Запамятовал, у меня же мать в аптеке работает. А я и запамятовал, что у Наруто мама – фармацевт. Вправду, так можно купить лекарства подешевле и побыстрее. Хотя, не понимаю, к чему лекарства, если я все равно ослепну? Для чего идти до конца, для чего биться, если конец неизбежен – я все равно не буду созидать, это решено. И, невзирая на то, что финал все равно один и тот же, невзирая на то, что я уже смирился со своим будущим положением и мой доктор, и моя семья желает, чтоб я держался до последнего. Они желают, чтоб я лечился. И раз они желают, я не могу их подвести. Так было всегда, сколько я себя помню. — Саске, ты что уснул? – Узумаки ткнул меня в ребро. — Ага, с тобой заснешь, — буркнул я, чувствуя, как затекло тело. — Ну, так, что там с твоими очами? – я вдруг сообразил, что блондин больше не кричит мне в ухо, а гласит уже тише и спокойнее. Это даже заставило задуматься. — Да что ты пристал ко мне со своими очами? Нормально все, чуток зрение усугубилось, он провозгласил мне исцеление, со последующей недели буду ездить на процедуры. Доволен? – нет, никогда и ни за что я не расскажу, что скоро ослепну. Он от меня и слова не услышит, невзирая на то, что он мой самый близкий друг. — Да, доволен я, доволен, не кипятись. Как ни удивительно, но люд как-то совершенно неактивно выходил из автобуса, а только прибывал, еще посильнее вдавливая меня в поручень. Чем больше было людей, тем посильнее ко мне прижимался Наруто, не выдерживая напора других тел. Он был теплым, и от него пахло апельсинами. Никогда особо не обожал цитрусовые, но конкретно этот запах время от времени кружил мне голову. Полукислый, полусладкий, не легкий и не назойливый — приятный запах новых фруктов. Время от времени, когда блондин крутил головой, его мягенькие растрепанные волосы касались моей шейки, перемешивая это чувство с чувством его дыхания на моей коже, — вот вам очередной пример, когда не видишь, а ощущаешь кого-либо. И я только на данный момент отважился спросить у себя самого: когда я начал мыслить об Узумаки не просто как о друге? — Саске, мы проехали нашу остановку, — обреченно сказал мне Наруто, когда я и сам увидел за стеклом знакомую бакалейную лавку, открытую на нижнем этаже моего дома. — Тогда давай доедем до конечной, а там пересядем на другой автобус. В то время как мы доедем, народу будет уже не настолько не мало, — предложил я, еле-еле дыша, так как меня вжали в поручень, по самое ни желаю. — А где конечная у нашего автобуса? – спросил Узумаки, расталкивая нескольких человек и чуток отрываясь от меня, позволяя мне начать нормально дышать. — А ты, что ли, никогда не ездил? — Нет. — Блин, я задумывался, ты ездил, потому и предложил. — Учиха, ты меня время от времени поражаешь, — вздохнул Наруто, пристраивая голову у меня на плече. — Ты меня всегда поражаешь, — ответил я, добавляя: — Если ты спать собрался, советую не использовать меня в роли подушки. Но, похоже, блондин уже закимарил. А может, просто притворялся. Все же, я взял с него пример и, прислонившись лбом к стеклу, закрыл глаза. Временами я, естественно, этим самым лбом ударялся об окно, но меня это, почему-либо, не тревожило. Хотелось спать, и я послушливо зарывал глаза, засыпая под мерный ход автобуса. В некий мо момент мне показалось, что Наруто опутал свои руки вокруг моей талии, но только показалось. Так, мимолетный сон… Пробудились мы только тогда, когда громовой глас водителя объявил, что мы приехали на конечную. Как оказывается, все, кто притеснял нас с Узумаки в угол тоже вышли на последней остановке и разбежались, кто, куда. Мы не спеша вылезли из автобуса и огляделись. Прямо на нас смотрело какое-то полуразрушенное каменное здание бывшей фабрики либо завода. Вокруг него был построен высочайший забор, около которого валялось куча мусора, а растительность была выжжена. Неуж-то, это то, ради чего стоит созидать? К моему удивлению, Наруто смотрел на местность большими восхищенными очами. Я поначалу не сообразил, чего он восторгается, а позже сообразил, что глядит он не на здание, а совершенно в другую сторону. Повернувшись, я обомлел. Прямо пред нами раскинулось море. Большущее, гладко-синее, до самого горизонта, где вода встречается и смешивается с небом. Солнечные блики искрились на ровненькой поверхности моря, слепя и радуя взгляд. Я смотрел на эту глубокую синеву во все глаза и не мог оторваться. В голове родилась идея, что это последнее, что я желал бы узреть в собственной жизни. Конкретно эту потрясающую гармоническую красоту. Схватив меня за руку, Узумаки побежал к воде, таща меня за собой. Я не сопротивлялся, послушливо несясь за ним, и стал фыркать только тогда, когда блондин затащил нас в воду по лодыжку. Мои тряпичные кеды и нижняя часть джинсовых брюк здесь же вымокла, и я выскочил из воды, садясь на песочном берегу и глядя, как Наруто, как будто дитя маленькое, носится по воде, поднимая тучи брызг. Он смотрелся таким счастливым. Его голубые глаза, как небо, сияли от счастья, растрепанные волосы, как солнце, развивались от каждого движения, а рот не запирался, так как блондин безпрерывно хохотал и звал меня к для себя, на что я только отмахивался. В конце концов, наплескавшись вволю, он брякнулся рядом со мной, отрадно улыбаясь во всю челюсть. — Учиха, ну, ты и зануда, — выдал он, видимо, только-только утопив ужас. Я желал ответить чем-нибудь колючим, но изображение перед очами поплыло, заставляя умолкнуть. Море и небо смешались в одну голубую полосу, на фоне которой мерцал броский диск солнца. Кажется, я даже выпал из действительности на секунду, пока меня не схватили за плечи сильные руки. Когда изображение более-менее пришло в норму, я сфокусировал собственный взор на том, что ко мне поближе всего. Два огромных голубых глаза смотрели на меня с опаской. Наруто посиживал передо мной на коленях, сжимая мои плечи. Он смотрелся обеспокоенным и решительным. — Саске, глаза болят? – внезапно спросил он, так и не отпустив меня. — Нет. — Не лги. Я знаю, что через полгода ты ослепнешь, — меня, как будто, молнией шарахнуло, так это было внезапно. – Знаю, что это не отлично, но через дверь я услышал, как доктор гласил, что ты ослепнешь. — Ты знал? Тогда почему… — Я задумывался, ты сам мне все скажешь, но ты великодушно решил промолчать. Я не знал, что сказать. Но я знал, что нужно сделать. Резко подавшись вперед, я ринулся ему на шейку, прячась лицом кое-где в районе его ключицы. Мне уже было все равно, что он обо мне поразмыслит. Пусть обижает, пусть лупит, мне все равно. Хоть один раз в жизни, я должен обнять его, как издавна уже желал. Как ни удивительно, но более ожидаемой реакции не последовало. Напротив, Узумаки обхватил меня руками, прижимая к для себя. Чувствуя его тепло, я услышал, как он засмеялся. — Почему ты радуешься? – спросил я, но мой глас прозвучал чуток приглушенно. — Так как обнимаю собственного возлюбленного человека, — ответил он, зарываясь пальцами в мои жесткие волосы. – Я счастлив, что оказался в таком прекрасном месте с Саске. И здесь меня как будто озарило. И ранее я не смотрел на краски и цвета. Не лицезрел эмоций и чувств других людей. Не лицезрел, как разнообразен мир. И даже если я ослепну, мне плевать, что я всего этого так и не увижу. Но смириться с тем фактом, что я больше никогда не увижу счастливое лицо Наруто, что больше никогда не загляну в его прекрасные глаза, я ни на физическом уровне, ни морально не мог. Я ощутил, как по щекам потекли слезы. О, слезы — это было внезапно. Соленые капли скатывались со щек, приземляясь на плечико куртки блондина, которое скоро стало совершенно влажным. Узумаки еще посильнее стиснул меня, успокаивающе гладя по голове. Его прикосновения были легкими и рачительными, как и он сам. Я не желал рушить его жизнь, потому через всхлипы пробормотал: — Наруто, я не желаю, чтоб ты разламывал свою жизнь из-за меня… — Умолкни. Я ничего для себя не ломаю. — Нет, ломаешь! Я ослепну, понимаешь? Ослепну! Знаешь, как будет тяжело… — Да, знаю, — ответил он, дотрагиваясь губками до моей маковки. – Я люблю тебя, и мне все равно, какой ты – зрячий, слепой. Я желаю быть с тобой. — Я тоже люблю тебя, Наруто, — я с силой вцепился в его куртку, прокричав ему в плечо: — Черт, Узумаки, я не желаю ослепнуть! Я желаю созидать тебя! Блондин, кажется, усмехнулся, крепче прижимая меня к для себя так, что я слышал, как стремительно и отрывисто бьется его сердечко. На данный момент он был тем, за кого я цеплялся 2-мя руками во всех смыслах этой фразы. Я желал остаться так навечно. И ослепнуть желал в его объятиях. Просто желал ощущать его рядом, знать, что он всегда мне поможет. Конкретно на данный момент я сообразил, что не важны цвета и цвета, не важны эмоции и чувства других людей. Для тебя может быть важен только тот, кому ты отдаешь свое сердечко, с кем готов поделить свою участь. — Не страшись, я всегда буду с тобой, слышишь? – пообещал Узумаки. – Всегда. End of Flashback Передо мной была только темная пустота. Я слышал, как шумит ветер, ощущал его легкое касание, слышал, как вдали гудят машины, как кричат малыши. Слышал шаги, голоса и щебетание птиц. Я все слышал и ощущал острее, но совершенно ничего не лицезрел. И так, не видя ни света, ни красок, я прожил в течение 2-ух с половиной лет. Вы думаете, мне тяжело? Нет, мне совершенно не тяжело, ведь у меня есть тот, кто сумел поделить мою участь, кто сумел дать всего себя мне. И этот кто-то на данный момент брякнулся на лавку рядом со мной. — Эй, Саске, ты скучал? – гулкий глас Наруто раздался около самого уха, перекрывая другие шумы. — Узумаки, я ослеп, а не оглох, — пробурчал я, чувствуя, как он дотрагивается до моей руки, сжимая ее своими теплыми пальцами. Другой рукою он потянулся к моим волосам и что-то на их нацепил. Я нахмурился и желал пощупать этот неопознанный объект, но он сжал и вторую мою руку. — Что это? — Цветочек. — Какой, нафиг, цветочек? – спросил я, делая недовольную физиономию. — Прекрасный. Не злись, Саске, для тебя очень идет, — он захохотал, закидывая руку мне на плечо. — Дурачина. — Сволочь. — И не глядя на это, я все равно люблю тебя, — кажется, мы произнесли это хором. Узумаки придавил меня к для себя. Мне все равно, что я не вижу мира вокруг нас. Мне плевать, что краски для меня померкли. Мне уже не так больно от того, что я не вижу Наруто. Но зато, я могу еще лучше ощутить его любовь и заботу. Если я растерял зрение, это не означает, что я растерял и все другое. Я слышу Узумаки, чувствую его прикосновения, его запах новых фруктов. Я люблю того, кого не вижу, а только ощущаю рядом с собой. И этого мне полностью довольно, чтоб нарисовать необъятную картину своей действительности, где есть только мы, и никого больше.

1 2 3 4 5 Просмотров: 421 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0