Главная » 2013 » Апрель » 25 » Память и жизнь Слэш яой

---

00:49 Память и жизнь Слэш яой

Память и жизнь — Слэш (яой) Kuroshitsuji Персонажи: Нокс/ Грелль , Нокс/ Дорсель Рейтинг: R Жанры: Слэш (яой), Ангст, Стёб Предупреждения: OOC Размер: планируется Мини, написано 7 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Часть 1 …Ночь. Аллейка парка. На скамье под фонарем – двое. Теплое дыхание шевелит волосы. Пальцы скользят по шейке, плечу, руке, талии… Луч солнца в глаза. Всего только сон. Слеза на щеке. Запамятовать, запамятовать!.. Нет, не нужно. Встать, вихрем пронестись по комнате, собирая вещи и одеваясь, вскинуть на плечо ранец, очки не запамятовать бы… Как будто ничего и не было… *** — Рональд, прием! Как слышно? Очнувшись от размышлений, Нокс оборотился. — А, что? — Ты уснул, что ли? В 3-ий раз спрашиваю – ты идешь сейчас в парк? Грелль. Снова эта красноволосая стерва. — Н-наверное… Да, пойду. — Вечерком? — Да. Поправив очки, Нокс добавил: — А ты? — Ты еще спрашиваешь! Естественно! — Ну, не достаточно ли… Вдруг ты решил опять поменять своим привычкам? – ехидно ответил Сатклиффу Рональд, намекнув на то, что в один прекрасный момент тот пришел на лекцию, подготовившись. Грелль возмущенно фыркнул. — Это когда было! Ну все, я побежал. Адьес! – и скрылся в потоке людей. Нокс побрел по Лондону – по улицам, по дворам… Мемуары вновь преследовали его. Он был одинок в этом заполненном спешкой мире, и только один осознавал хоть что-то… Как тогда. *** Вечерком, часов в девять, намного ранее, чем в прошедший раз, Нокс был уже в парке, но не на скамье, а на ветке над ней. Сатклиффа все не было. Грелль пришел тогда, когда Рон уже собирался спускаться. Жнец осмотрел аллейку, и, так и не подняв голову, свалился, как будто в изнеможении, на скамью. Рональд же устроился на ветке прямо над ним. Грелль вновь осмотрелся и достал бутыль вина и фужер. Нокс поперхнулся, сдерживая хохот. Пить вино в парке – не в стиле Сатклиффа! Услышав кашель, жнец поднял голову и, найдя Рона, спросил: — Длительно ты там посиживать будешь? Слазь давай! — Не слазь, а слезай, – поправил его тот и прыгнул. От удара у Нокса чуть не брызнули слезы. — У-ей! – взвыл он и влез на лавку, потирая отбитую поясницу. — С удачным приземлением, – «поздравил» его Грелль. – Вино будешь? — Угум. На скамье появился очередной фужер, Грелль налил вино и, отставив бутыль, произнес Ноксу: — Бери. Оно из винного погреба Мадам Ред. Всего за полчаса собеседники выпили все 5(!) л.. При этом, на Грелля напиток не подействовал, а у Ронни перед очами все плыло. — Ты в порядке?— спросил его Сатклифф, на что тот ответил: — В полнейшем, – и пьяно улыбнулся. Грелль покосился на собутыльника и поразмыслил: «Не пришлось бы его домой тащить. Тяжелющий, зараза». Он еще помнил, что в один прекрасный момент в клубе Нокс, выпив 5 стаканов мартини, опьянел так, что не мог идти, и Греллю, «бедной хрупкой актрисе», пришлось тащить его на собственном горбу к для себя. Сатклифф вновь поглядел на друга и вдруг застыл. С Ронни, вечно радостным Ронни, было что-то не так. По щекам текли слезы, а остекленевшие глаза смотрели куда-то вдаль. …Тихий шепот, нежное дыхание, волосы, касающиеся лица… Он вновь целовал эту шейку, эти подрагивающие плечи, ладошки, так заботливо снимающие с него порядком приевшиеся ( но что поделаешь, раз зрение ни к черту, да к тому же предрассудки Уильяма, что «это часть нашей униформы» ) очки… Вновь ощущал тонкие пальцы, скользящие по груди, талии, бедру… — Рональд, очнись!— Сатклифф начал волноваться за друга, как будто впавшего в транс. …Кровь, текущая узким ручейком из прокушенной губки по подбородку… Ярко-алая полоса на фарфоровой коже, пятна такого же цвета, расплывающиеся по рубахе… Главное – не сорваться, не разодрать, повинуясь вожделению, ни на для себя, ни на нем, рубаху, а расслабленно расстегнуть… Помотав головой, Рон наконец пришел в себя и нашел стоящего рядом Грелля с полупустым фужером воды и испуганно на него смотрящего (не на фужер, а на Рональда). Лицезрев, что Нокс очнулся, Сатклифф облегченно вздохнул: — Никогда больше так не делай! Ронни непонимающе уставился на жнеца. Тот растолковал, сев рядом на скамью: — Ты посиживал, смотря в никуда и не откликался, пока я не облил тебя водой. Нокс,, ничего так и не понявший, но уже практически трезвый, зевнул и заявил: — Спать желаю страшно, но дойду ли до дома – не знаю. Встав со скамьи и покачнувшись, пришел к выводу: — Не дойду, – и сел назад. Греллю было не резон тащить парня к для себя, но он осознавал, что тот вправду очень слаб. Оставался очередной вариант. — Сейчас заночуешь у меня, – произнес Сатклифф, решившись. — Да все равно, главное не заснуть по дороге, – ответил ему Рональд, к которому ворачивался обычный его юмор. Через полчаса Рон и Грелль уже спали. 1-ый — в гостевой спальне на нижнем этаже, 2-ой – у себя на втором. *** Рано днем Сатклифф пробудился, оделся и направился проведать собственного гостя. Нокс лежал на спине, раскинув руки, и спал. Шальной ветер, залетев в окно, наполовину сдул покрывало с Рональда, обнажив торс с чуток выпирающими ребрами. Сатклифф невольно залюбовался. Его поразила стройность и пропорциональность тела Ронни, который в тоже время был нескладным и угловатым. «И где тут тяжесть?» — поразмыслил Грелль. Нокс открыл глаза. Отыскал взором рубаху, куртку, туфли, нашарил Сатклиффа, рассеянно улыбнулся ему и оборотился спать далее. Поворочался и засопел. Снова поворочался. Попросил: — Грелль, ты не мог бы принести стакан воды? Пить желаю. И голова раскалывается. — Не нужно было вчера столько пить, — отрезал Сатклифф. – А за водой сам сходи. После этих слов он вышел в коридор и, закрыв дверь, тормознул. Из-за двери послышался тихий храп. Нокс вновь заснул. *** «Господи, помоги мне сдержаться!» — молил он издавна отвернувшегося от него бога. – «Мне нельзя выдавать нас». Ногти его хахаля посильнее впились в плечи – тот тоже практически не мог сдерживать стоны. Немыслимо изогнувшись, он впился в губки нависшего над ним парня, подавляя и собственный, и его последний, самый длинный, вскрик. Все завершилось. Будильник. Нет, не уходи! Поздно. Снова утро. *** Нокс открыл глаза и, уставившись в потолок, поразмыслил: « Так, я точно не у себя. Но где тогда?» Вспомнил вчерашнюю попойку в парке. Сориентировался. Потянулся, зевнул, сел на краю широкой кровати. Натянул рубаху, всунул ноги в башмаки. Вышел из комнаты, прошел в гостиную и застыл, лицезрев дремавшего в кресле Грелля. — Спящая кросотка. Кто разбудит поцелуем? – звучно спросил он, еле удерживая хохот. — Ты, – ответил Грелль, по-кошачьи приотворив один изумрудный глаз. — Обойдешься. На кофейном столике лежали очки Сатклиффа, которому было лень вставать с комфортного красного кресла. — Нокс! – жалобным голосом позвал Грелль. – Кинь мне очки, а? Ну плиз! — Лови. С вправду кошачьей грацией Сатклифф изловил пикирующие на него очки и надел их. — Милорд, а не испить ли нам чаю? – спросил Нокс, бессовестно плагиатя небезызвестного персонажа. И в ту же секунду он впечатался в спинку кресла, в каком посиживал, подбитый пущенным меткой рукою Грелля диванным валиком. — Не бросайся в меня чем попало, сволочь красноволосая! Я существо хрупкое и ранимое! – возопил Рональд, отлепляясь от кресла. — За сволочь ответишь. Позже. — Когда? – изумленно спросил Нокс. — Когда мне захочется. Грелль потянулся, скосил глаза на недоумевающего Ронни и покачал головой: — Ну ты и тупой. Так ничего и не сообразил? Нокс все так же непонимающе заморгал, помотал головой, задумался… И вдруг весь вскинулся, уставился отчаянными очами на Сатклиффа и, густо краснея, закричал: — Ах, ты… Окончить фразу он, к счастью, так и не успел. В дверь постучали. Ронни заткнулся. — Рон, открой дверь, — томно протянул Грелль, нежась в мягеньком кресле. Нокс обреченно поднялся, поплелся к двери, открыл ее и… свалился. На пороге стоял Себастьян.Скептически приподняв бровь, Михаэлис поглядел на сидячего на полу Рональда. Тот вызывающе взглянул в ответ. Положение выручил Сатклифф. — Ну, кто там приперся? – послышался из гостиной глас Грелля. С трудом подняв отвалившуюся челюсть, Нокс прокричал в ответ: — Сам выйди и взгляни! Сатклифф нехотя поднялся, вышел из залы и, лицезрев пришедшего, произнес не терпящим возражений тоном: — Ронни, не закрывай обзор – свали в кухню. Нокс было сделал возражение, но передумал и благоразумно скрылся, решив не связываться с бесом. — Себастьян… — только и успел произнести Грелль. *** — Где шляется этот чертов Ронни, когда он нужен?! Эхо разносило вопль по всему дому, но Сатклифф так и не слышал ответа. В конце концов разыскиваемый так бешено Нокс явился. — Когда пришел Себастьян, ты повелел мне свалить, а сейчас ищешь? Грелль, успокоившись, как было может быть, произнес: — Я что тебя находил: попросить желал, поставь чайник. Нокс вскипел и, круто развернувшись на каблуках, через плечо спросил, практически крича: — Я что, прислуга? Сам поставь! – и удрал в комнату. Сатклифф одурело стоял и слушал, как затих в коридоре перестук каблуков туфлей Рональда и хлопнула дверь. — Так, чая, видимо, не будет, — лаконически, вобщем, как обычно, увидел выходящий из-за угла Себа. -Ну, почему? Может, и будет, если я найду чайник на кухне. — Тогда пошли находить? – спросил бес. Грелль кивнул и спустился в подвал на кухню. Рон посиживал на краю кровати и пробовал унять рвущиеся из глаз слезы. Равномерно успокоившись, он сорвал полотенце, висящее на вешалке за дверцей, и вышел из комнаты – в душ, смывать грусть, печаль, оскорбления и ординарную пыль. Ворачивался, насвистывая, этим же методом – мимо лестницы, так и не удосужившись одеться, а только обернув полотенце вокруг бедер. А напрасно. Так как в это время из кухни подымался владелец дома. Лицезрев проходящего по коридору полуобнаженного Нокса, Сатклифф облизнулся и последовал за ним. В главном его мысли крутились вокруг 1-го–единственного вопроса: куда Рональд прется в таком… м-м-м… виде? Внезапно Грелль поразмыслил: «А он мил. И фигура ничего. А ведь спортом не занимается, если не считать таким беготню по городку с тяжелющей, наверняка, газонокосилкой». Дверь хлопнула, скрыв парня от внимательно-мечтательного, в некий степени даже оценивающего, взора изумрудных глаз. Из-за спины Сатклиффа раздалось тактичное покашливание. Тот, обернувшись и лицезрев Себастьяна, спросил: — Ну как, отыскал чайник? — Нет. Для тебя нужен дворецкий либо горничная, чтоб разобраться в кавардаке на кухне. И да, мне пора. Государь не ожидает, и Клод не спит. — Уже уходишь? Жалко. — Ну, что поделать. Грелль прильнул к черному пиджаку Михаэлиса. — Ты затеплил огнь в моем издавна мертвом сердечко. Себастьян поглядел в глаза жнецу и, поцеловав его на прощанье, пропал. Сатклифф малость постоял в коридоре, позже подошел к двери в комнату Рональда и просто ее толкнул. Та распахнулась и закрылась, пропуская Грелля. Нокс бессовестно дрых, а на тумбочке стояла ополовиненная бутыль вина. Сатклифф опознал в нем «белое полусладкое сухое» — самое крепкое из собственных припасов. « Спиться он решил, что ли?» — поразмыслил Грелль, глядя на непослушливые рыжеватые вихры, разметавшиеся светлым нимбом по подушке – Рон лежал на спине, закинув руки за голову. « Любопытно, а каковой он?..» — вспыхнула в голове Сатклиффа идея, и тот, даже не додумав до конца, начал осторожно пробираться через завалы каких – то вещей на полу, подошел к кровати и бесшумно сел на тумбочку, подвинув бутылку. — Мр-р-р, поглядим… — тихо шепнул Грелль, сбрасывая красный плащ, красиво упавший на пол, и расстегивая жилет темного цвета. Стараясь не разбудить умиротворенно сопящего Нокса, жнец откинул атласный плед, присоединившийся к плащу, но, здесь же забыв об осторожности, произнес: — Облом. Придется поменять стратегию. Он присел на край кровати, подвинулся поближе к Ронни и беззвучно лег рядом, лицом к другу. Расположившись поудобнее и подперев рукою подбородок, Сатклифф провел ногтем по щеке, шейке и груди, оставив сразу покрасневший узкий след. Рональд открыл глаза. Взор его был ясен, как будто не он только-только спал. Нокс чуток нахмурился, лицезрев рядом красноволосого, но полностью благожелательно произнес: — Снова ты за старенькое. Не надоело еще? Грелль рассмеялся: — Это не может надоесть. Но ты, Ронни, этого не знаешь, потому я тебя прощаю, – и прильнул к Ноксу, пытаясь достать до губ. Но тот резко встал и, скрестив по-турецки ноги, спросил: — Ты достигнул Себастьяна, ранее побывав по пару раз в постелях практически всех служащих нашей, Английской, конторы – даже Т.Спирса ухитрился совратить, не понимаю — как? – но решил не останавливаться на достигнутом? К мне-то приставать для чего? Сатклифф, опамятуйся! Грелль притворился расстроенным и выдал «глубокофилософскую» фразу: — Когда пробуют разбить неприятеля, в тылу не оставляют его крепостей, а я, допустив такую ошибку, сейчас просто должен ее поправить, даже если осада непокорливого замка займет много лет. От неожиданности Рональд вновь опрокинулся на подушки, повернувшись спиной к доморощенному философу, и начал мыслить. Кого имел в виду Сатклифф, он сообразил сходу, но почему его «оставили в тылу империи», так и не додумался. Пока Нокс размышлял над его выражением, Грелль напрасно времени не терял. Видимо, решив не оставлять попыток совратить этот «последний бастион», он кидал в атаку все новые и новые силы. Обняв Ронни одной рукою, Сатклифф стал покрывать рыжеволосого упрямца поцелуями: поначалу спину и плечи, позже поднялся к шейке… Осознав, что под таким напором длительно не выдержит, Нокс вздохнул и резко развернулся, стопроцентно отдавшись воле Грелля. Их губки повстречались. «Как поединок предводителя из сдающегося городка и рядового из наступающей армии» — мелькнула идея у Сатклиффа, но тот прогнал ее прочь – с каких это пор он стал рядовым?! Длинноватые тонкие пальцы Рона пробежались по груди красноволосого, по пути расстегивая пуговицы на блузке и оставляя в незнании ее владельца, почувствовавшего неладное только когда она и жилет полетели за спину Нокса. Ошеломленный Грелль оторвался от его губ и, присвистнув, произнес: — Ловко. Я так не умею. — А я не умею ничего из твоих приемов, так что не отвлекайся, пока я хороший. Ронни приподнялся, потирая плечо, практически до крови прокушенное Сатклиффом в порыве страсти, и здесь же вновь упал назад, но уже на спину, вдавленный в подушки руками подловившего его Грелля. Тот поставил одну руку на солнечное сплетение, а ногтем другой прочертил по ключице распластавшегося под ним парня прямую маленькую линию. Из нее выступили бусинки красной крови. — Ай-ай-ай, какой я неосмотрительный! – Сатклифф собрал их пальцем и мазнул им по губам Нокса. Тот облизнулся. — Хм… Смачно. — Вампиреныш. — Есть чуть-чуть. А еще мазохист, – согласился Рон и сбил руку Грелля со собственной груди, из-за чего тот свалился рядом. — Так и будем лежать? Либо ты решил-таки повернуть на полпути? — Я никогда не иду на попятный. — Да знаю я, знаю…э-э-э, минуту… Сатклифф, я все понимаю, но куда ты закинул мои штаны?! — Да не беспокойся, куда-то туда. А ты вроде продолжить желал. – Грелль усмехнулся, видя, как залился смущенным румянцем Нокс. «Бедный Ронни… Что ж я делаю?! Ведь он, если не учесть Посмертие, еще практически ребенок, всего 20 четыре года… Но не останавливаться же вправду на полпути?» Рональд начал терять терпение. — Ты что, заснул? Я скоро замерзну! Эй, Сатклифф! Грелль отвлекся от собственных мыслей, только услышав: — Ну все, я на тебя обиделся. Сатклифф поглядел на друга и поразмыслил: «Зря ты так оборотился, хотя сейчас у меня появился красивый шанс… Спасибо». Он схватил Нокса за плечи и развернул его спиной к для себя, а сам вновь поднялся на колени. Красные волосы взметнулись и свалились Ронни на спину. — Кстати, издавна желал спросить… — начал красноволосый, нагнувшись к самому лицу друга. Его оборвал вскрик Нокса: — А-а-а-а! Грелль, ты мог хотя бы предупредить?! — Нет. К тому же, ты представь, как это звучит. — Да, классно. Они вышли из оцепенения. Сатклифф поцеловал Рона в шейку и начал двигаться. Одна его рука поползла к члену хахаля, а 2-ая вцепилась в его плечо. Нередкое звучное дыхание обоих скоро перебежало в стоны. Нокс увидел: — Грелль… ты… меня… так… кастрируешь. Не… запамятовай… о… ногтях. Сатклифф или не услышал, или не направил внимание на его слова. — А-а-ах... Ронни... как жарко… м-м-м… То, что он снисходительно посчитал всего только игрой, затягивало его больше, принимая суровый оборот. — Мля… Грелль… осторожнее… прошу… молю… а-а-а-а-ах… ты… меня… не жалеешь… — Милый… поверь… все… под… контролем… м-м-м-а-а-а-а-м-м-м… прости… солнце… По плечу Нокса побежала капля крови – Сатклифф снова поцарапал его… … Незапятнанное сопрано взлетело под потолок в неистово-громком стоне, чуток ломающийся тенор вторил ему… Они оборвались сразу. — Милый, ты испачкал простыню. Иди, стирай. — У меня плечо кровоточит. Гад ты, Грелль. Я же просил. Рон набросил халатик и ушел, захватив простыню. Сатклифф стремительно оделся и поразмыслил, 1-ый раз в жизни: « Мля, для чего я это сделал, дурачина? Для чего?», но так и не отдал для себя ответа. Возвратился Нокс и, захватив недопитую бутыль вина, произнес: — Не знаю как ты, а я желаю чаю, – и спустился на кухню. Грелль последовал за ним. Они посиживали за столом и ожидали, когда закипит одномоментно отысканный Роном чайник. Рональд всегда отлично ориентировался на кухне у Сатклиффа, стремительно находя в царившем там бардаке всякую подходящую вещь. Грелль смотрел краем глаза за Ноксом, ждя оценки, но юноша посиживал бездвижно и молчком, как будто вновь уйдя в мемуары. — Ронни, ты что, заснул? – позвал его Сатклифф. Тот встрепенулся и ответил: — Нет, просто думаю. — А что ты таковой печальный? — Я не печальный, просто думаю. — Нет, ты печальный. Почему? Хотя, стой, я сам угадаю, – жнец состроил сосредоточенную физию, — для тебя не понравилось. Это ничего, 1-ый раз не многим нравится… Нокс тихо вздохнул: — Если б это был 1-ый… Сатклифф прервался. — Что??? И как это осознавать – если б? А ну давай рассказывай! Я желаю знать все! Как? Где? И главное – как его звали, того негодяя, который… — Сатклифф замолк, поймав себя на том, что желал сказать: «… так скверно с тобой обошелся » — а сам ведь поступил не лучше. Ронни вновь вздохнул. Ему издавна хотелось высказаться, и он начал свою историю со слов: — Его звали Дорсилль… Перед закрытыми очами Нокса пронеслись картины их знакомства, киносеанс, где они одни в зале ( и как он об этом «позаботился») и их единственная ночь… На последующий денек Дорсилля не стало. Его уничтожили по дороге домой… Грелль сглотнул и странноватым, как будто механическим, голосом спросил рыжеволосого рассказчика: — Дорсилль, говоришь? Погоди минутку. Так, литера «D», ага, вот. Взгляни, это он? Рон открыл глаза. С фото на него смотрел и улыбался потерянный навечно Дорсилль. — Да, это он. Сатклифф этим же неживым голосом продолжил: — Ронни, прости… это… я… убил его. Как будто в замедленной съемке Грелль увидел как свалился бокал, кровавым пятном разлилось вино по белоснежной скатерти, полыхнул в очах Нокса красный огнь… Рон молчком встал, поднялся на крышу и тормознул у края. Красноволосый жнец последовал за ним, еле успев изловить его за руки, и произнес: — Ты что, убиться решил? Нокс согласно кивнул и отстраненным голосом произнес: — Ты лишил меня смысла жизни, последней связи с ней. Я поклялся, что либо умру, либо отомщу за него. Уничтожить тебя мне не хватит ни сил, ни желания, в особенности после того, что сейчас случилось. Означает, мне необходимо погибнуть самому. Рон вырвался и, раскинув руки, шагнул вперед. — Не-е-е-е-т! Сатклифф закрыл лицо руками. Но через пару минут он поглядел вниз… и облегченно рассмеялся. Ноксу вновь не подфартило – он свалился на лежащие у темного хода матрацы, и сейчас посиживал на их, весь в пыли, и тихо, но очень выразительно, матерился. Позже поднялся и скользнул за дверь, появившись через 5 минут рядом с Греллем, спросившим: — Дубль два? — Нет, я за тобой. Единственное, что я не могу у тебя отыскать – это валерьянка. Сатклифф взял его за руку и практически стащил его с крыши, вновь отправившись на кухню. Через пару минут Рон уже стаканами хлестал неразведенную настойку и, морщась и время от времени всхлипывая, сетовал Греллю: — Что я не делаю, не считая работы, ничего не выходит, даже заместо суицида – комедия. — Смирись, ты просто такая натура. А вообще-то еще есть один метод… — Ага, пойти к Себастьяну и сказать, что переспал с тобой. — Да уж, — хмыкнул красноволосый. – Самый верный метод самоубийства. Но я имел в виду кинжал либо стилет. — Либо вилку. — Почему? – удивленно приподнял бровь Сатклифф. — Ну, «Не страшись ложки, страшись вилки… — …один удар – четыре дырки», знаю. Но это все равно по части Себастьянчика… — мечтательно протянул Грелль. Нокс встал, набросил куртку и стал подниматься на нижний этаж, сказав на прощанье: — Если не случится чуда, мы больше не увидимся. — Ты к Для себя? — Да, — ответил Рон, и, услышав стук в дверь, добавил: — Идти не пришлось – он прибыл сам. Я открою, сиди. Но Сатклифф все-же последовал за ним. И не напрасно, ведь это был не дворецкий Сиэля, а совершенно другой гость.

1 2 3 4 5 Просмотров: 483 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 14 Гостей: 14 Пользователей: 0