Главная » 2013 » Апрель » 25 » После прочтения сжечь

---

01:11 После прочтения сжечь

После чтения спалить — Densetsu no Yuusha no Densetsu Персонажи: Сион Астал, Райнер Свиреп/Феррис Эрис, Миран Фроаде, Люсиль Эрис, Эслина Фолкал и ещё кое-кто (сюрприз) Рейтинг: PG-13 Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Фэнтези, Психология, Философия Размер: Мини, 15 страничек Кол-во частей: 1 То, что на данный момент происходило, было реальным безумием. Сон. Сон. Сон… Повелитель Роланда, стоя перед зеркалом, молил, чтоб всё это оказалось сном. Молил молчком, молил, не размыкая губ. Если хоть один стон сорвётся с этих сжатых в ниточку губ – он проиграет. Проиграет царство. Проиграет жизнь. Проиграет душу. Хотя есть ли у него душа? Как раз душу он издавна уже проиграл. Золотые глаза флегмантично глядели на Сиона Астала из зеркальных глубин. Он не веровал, что его отражение настолько прохладное, настолько бесстрастное, — не веровал, что он сам таковой. Он не должен быть таким. Его лицо таким быть не должно! Хоть ненависть. Хоть боль. Хоть чего-нибудть! Хоть чего-нибудть, только не это мраморное лицо! Но бледноватая маска держалась. Она уже практически сжилась с Сионом, не отпуская не на миг. Он не сумеет её сорвать, так как не должен. Так как, если сорвёт, тоже проиграет. Все же, эта маска делала его красивым. Ему как нельзя более подходило это спокойствие, это неколебимое выражение, эта лёгкая и мудрейшая ухмылка. Маска делала его приближённым к богу – практически неземному божеству. Стоит держать в голове, что божество не имеет права на ошибку. То, что он делает на данный момент – ошибка? Больше это походило на предательство. Сион гнал эти мысли из головы, но они всё ворачивались. Пусть Фроаде уверяет его в том, что так нужно… нет, что так — верно… Всё равно короля преследовали колебание и смятение. Этих эмоций не было и в помине, когда он посылал войска спаливать целые деревни, городка, топтать тяжёлыми солдатскими сапогами чужие жизни, втаптывать в землю чужие судьбы. Не было этих эмоций тогда и, когда последний непокорливый дворянин в царстве предсмертными хрипами и стонами призывал проклятие на серебряную голову Его Величества. А на данный момент… Сион не веровал, что он пошёл на такие меры. Предательство наилучших друзей сейчас именовалось благом для всего народа. Благом для чудовища, которое хваткими когтями держит его душу и разум. В зеркале что-то дрогнуло, и Сион поторопился отвернуться. Вроде бы то ни было, он отдал себя уговорить. Фроаде – этот тёмноглазый змий — уверял его длительно, что так нужно, так верно, так и следует поступить. Что запереть в клеточку животное, которое умеет кусаться – не грех, а мера предосторожности. Тогда Сион, помнится, спросил: «А выколоть глаза – не безжалостно ли по отношению к животному?». Фроаде помолчал, а когда заговорил опять, в его тёмно-синих очах блеснуло осознание: «Но мы ведь имеем дело не с домашним послушливым зверем». Кажется, как раз в этот момент в кабинет постучался посланник от фельдмаршала Клома, доложивший, что захват произведён удачно. Астал только отвернулся к окну, чтоб генерал-лейтенант не лицезрел, как он пробует выровнять дыхание. Перед тем как выйти из кабинета, Фроаде тормознул на пороге и произнёс: «Помните, сир, что это – фавориты агрессивной коалиции… а совсем не ваши бывшие друзья». Чуть приметное ударение на слове «бывшие» принудило Сиона вздрогнуть. Произнёс и ушёл, ухмыляясь, – распоряжаться насчёт пленников. Эхо его слов осталось висеть в воздухе. С этого разговора прошло немногим более часа вспять, а сердечко Сиона всё никак не переставало частить. Оно ещё было живым, это сердечко. Оно ещё билось за спасение всех и вся. Сиону так хотелось, чтоб оно успокоилось, что он про себя повторял: «Бывшие… бывшие…». Раз за разом. Раз за разом. В ответ была только мёртвая тишь, как будто в замке не было ни души. И от этого всё больше королю хотелось взвыть, как будто раненое животное. Маска божества намертво склеила губки. А сердечко – билось. Его разрывали надвое чувства; совесть боролась, пробовала подать глас – прохладный разум подпитывался всплывавшими в сознании наставлениями Фроаде и Люсиля и задерживал совесть в тисках. Разум одерживал победу – а победу над разумом уже издавна одержал Безумный Герой, проклятие, принесённое в дар праотцами Астала. Что ж, за подарки, выходит, в какой-то момент приходится платить. — Верно ли я поступаю? – Стоя Сион оперся руками на стол и опустил голову: длинноватые серебристые пряди устлали собой древесную столешницу. Кому-нибудь со стороны могло показаться, что отчаявшийся повелитель дискутирует сам с собой, но всё было по другому. Ответа, правда, не последовало. — Люсиль?.. – неуверенно позвал он. – Ты слышишь меня, не так ли? И вновь тишь. И Сион даже осознавал, почему Люсиль не спешит отвечать. Его незримый собеседник тоже колебался. — Прав ли Фроаде? – не унимался повелитель. Прошло несколько очень длительных секунд, до того как прозвучало: — Непременно. Совсем тусклый глас. А единственное слово – вымученное. Люсиль Эрис колебался. Поистине всё происходящее сейчас было безумием. Судя по всё ещё царствовавшей на лице улыбке, Миран Фроаде был очень доволен. Он постучался в дверь кабинета Его Величества и застал сеньора практически в разобранном состоянии. Сион посиживал за своим рабочим столом, подперев голову руками. Будто бы он только-только растерял своё царство. Фроаде хотелось разъяснить, что всё напротив – этот шаг только содействует укреплению Роланда, но… Но больше ему хотелось, чтоб повелитель сам сообразил это. — Ваше Величество, всё идёт прекрасно, — поторопился доложить Фроаде. — Кто-либо пострадал? – Сион не поднимал голову. — Шестеро боец убито, с десяток раненных. При всем этом боевые деяния велись только силами помощников Свирепа – сам он никого не тронул, как и мечница. — Ассистенты… — Сбежали. — Сбежали? – Сион поднял изумлённые глаза. – Бросили собственных фаворитов и сбежали? — Фавориты очень на этом настаивали, — мягко объяснил генерал-лейтенант. – В сути, они и сами пробовали скрыться, но отыскать их было достаточно легко. Захватить – ещё проще. Понимаете… — Не желаю знать. Ни знать, ни слышать не желаю. – На мгновение Сион оголил свои настоящие чувства, но здесь же взял себя в руки. То, что имена «Райнер» и «Феррис» сейчас были изменены на индифферентное «лидер», «противник», неприятно резало ему слух и уже малость сбавившее обороты сердечко. — Оба на данный момент помещены в камеры в подвальных помещениях замка. Если желаете… — Фроаде склонился в лёгком полупоклоне. Сиона как будто пронзила молния. Естественно, он не вожделеет! Он не вожделеет созидать их лиц, слышать их голоса, по другому просто умрёт. Его сердечко забьётся так стремительно, что растает ледяная маска, а сам он сломается. После того, что писал ему Райнер, созидать его глаза через решётку будет просто нестерпимо… И всё же Сион пошёл за своим советником. Вниз. В самые тёмные уголки замка, глубоко под землёй. На данный момент муниципальных преступников и мятежников, очевидно, содержали в кутузке вне пределов замка, но несколько веков вспять, когда этой кутузки не было, провинившихся держали в темнице, несколькими уровнями ниже. Смотреть за фаворитами фракции «Анти-Роланд» не представлялось вероятным, если не можешь созидать их в хоть какое комфортное время, гласил Фроаде, спускаясь по длинноватой витой лестнице. Сион шёл следом, шелестя подолом мантии по ступенькам, и напряжённо задумывался. Отчего-то стало жутко. Сион, Райнер и Феррис виделись не так издавна. Сион и фавориты фракции «Анти-Роланд» не виделись никогда. Какими же они стали? Эти люди понизу, с которыми он вот-вот повстречается лицом к лицу – очень ли они поменялись? Раз не тронули напавших на их боец, означает, не очень. Из докладов разведчиков (ну и Клаус приложил руку к слухам) Сион знал, что к Райнеру и Феррис примкнули Кифар Ноллес и, не достаточно того, Тоале Нельфийский. Беря во внимание, что движение «Анти-Роланд» зародилось конкретно в империи Нельфа, на данный момент вся империя стояла против него, Сиона. Как возлюбленный народом царевич, Тоале мог это гарантировать. К тому же, – Астал знал это однозначно – барон Лютолу на стороне собственного отпрыска. Это было совсем разумеется. Противник был не то чтоб силён… противник докучал. Хотя, после объединения с Эстабулом, нападение Нельфы не занесло бы особых корректив в планы Роланда по захвату всего материка. С политической точки зрения «Анти-Роланд» оказалась не таковой уж и непобедимой. Но была и другая точка, касавшаяся лично Сиона. Почему-либо Его Величество подозревал, что сейчас о Безумном Герое знают не только лишь он сам, Фроаде и Люсиль, но ещё и Райнер. И Феррис, конечно, тоже. Как раз Райнеру он бы ничего не гласил до последнего. Не оборотился бы язык сказать, что он назначен быть жертвой в угоду Безумному Герою. Лучше уж стукнуть в спину украдкой, чем глядеть прямо в глаза. У него не хватит духу глядеть прямо в глаза. Сион сообразил, что последнюю идея случаем произнёс вслух. Шедший впереди Фроаде проговорил: — Не придётся. Эта фраза насторожила Астала. — Что ты имеешь в виду? – Нервничая, он изловил Фроаде за плечо. – Неуж-то… — Гортань перехватило от сбившегося дыхания; сердечко помчалось рваными скачками. – Неуж-то вы уже… — Что? – непонимающе переспросил Фроаде. И в один момент сообразил и бархатно усмехнулся: — Ах, вот что вы поразмыслили. Нет. Его глаза пока с ним. Феноминально, но Сиону от этого не стало легче. Куцее слово «пока» смутило его. Слово, оставляющее пустую надежду. В каменистых стенках меркло мелькали факелы, вздымавшие скупые, ненасытные лепестки собственного пламени к замшелому потолку; итак вот, эти факелы безрассудными огоньками отражались в нереально тёмных очах Фроаде. Советник оборотился к Сиону спиной и, продолжая спускаться, растолковал: — В целях безопасности сторожи завязали глаза государю Люту. Беря во внимание, что он – носитель Альфа Стигмы, их… — Фроаде приостановился, подбирая слова, — …меры предосторожности полностью обусловлены. Очевидно, он и мечница разведены по отдельным камерам и… гм… — Фроаде вновь споткнулся, — …лишены способности двигаться. Сион ощутил дрожь, тошно сковавшую тело. Разумеется, Миран Фроаде это ощутил. И увидел: — Так нужно поступать со всеми изменщиками, не правда ли? Он манипулировал королём, роняя такие фразы. И он блеснул очами в этой полутьме, когда глас Сиона твёрдо ответил: «Правда». Означает, переборол себя. Ступени закончились. Сион и Фроаде находились в подземельях, куда давно не проникал ни один луч солнечного света. Это было мрачное, тоскливое место, поистине забытое богами. Казалось, мокроватые стенки поглотили в себя клики карающихся мятежников и сейчас заботливо хранили их. Тут не было места теплу. И ни упоминания о милосердии. Перед ними был длиннющий коридор. — Сколько сторожей? – Глас Сиона всё ещё был твёрд. Он всё ещё боролся со своим сердечком, в которое неприметно закрадывался кошмар. — 20 восемь, — с готовностью ответил Фроаде. И здесь же согласился с незаданным вопросом: — Мало на тот случай, если изменщики отыщут метод выкарабкаться, естественно. Только навряд ли они отыщут. Они прошли коридор. Стоящий у двери из цельного кусочка камня стражник подобрался при виде Его Величества. За этой дверцей были камеры – большей частью одиночные. Большей частью пустые. Стражник с усилием открыл дверь. Сион вступил вовнутрь, Фроаде – за ним по пятам. — Ваше Величество! – Троица сторожей снутри помещения немедля дала честь. — Где мятежники? – Вновь навесить на лицо маску справедливости оказалось проще обычного. Фроаде чуток приметно кивнул в символ одобрения. — Позвольте проводить, — вызвался один из сторожей. Стражник снаружи запер дверь за спинами короля и советника. — Нет. Я сам с ними поговорю, — приостановил сторожа Сион. И добавил, выразительно смотря в глаза Фроаде: — Ты тоже постой в стороне. — Как прикажете. – В глас произнесли Фроаде и сторож; последний протянул королю зажженную свечу. Последующие шаги давались очень тяжело, отнимая практически все силы Сиона Астала. Он не знал, о чём будет гласить и стоит гласить вообщем. Строить из себя друга либо неприятеля? Сион уже издавна не знал, кто он – друг либо неприятель. Повелитель Роланда завернул за угол одной из камер и услышал… хохот. И услышав – тормознул как вкопанный. В этом месте никто и никогда не хохотал. Хохот звучал тут просто… убийственно. И всё же, превозмогая колебание и смятение, что вновь набросились на поражённого короля, он вызнал этот хохот. «Райнер…». Дышать стало малость легче. Там, в груди, где ранее звучно изнывало сердечко, наступила тишь. Их камеры были размещены друг напротив друга. Но широкий коридор и кромешная тьма разделили их, как и капающая где-то с потолка вода, как и отдалёкие тяжёлые шаги сторожей, как и сковывающие тело петли. Единственное, что выручало – слова. Гласить. Ни при каких обстоятельствах не молчать. Несмотря на боль. Несмотря на подступающее к горлу отчаяние – гласить, гласить, гласить… Вспоминать о всякой ерунде. Сиону показалось, что оба сошли с разума. — Эй, ты! — позвала Феррис из мглы, которую неудачно пробовал разогнать огонёк свечки. Повелитель застыл. Откуда-то слева раздалось: — Он, Феррис? — Кто же ещё, — хладнокровно ответила она. — Издавна не виделись… — зевнул Райнер. – Как поживаешь, Сион? Они говорили с ним так, как будто ничего не происходит. Как будто и не было этого безумия, царящего вокруг. Как будто они не в темнице, в этом прохладном и тоскливом месте, а на крыше замка под ночным небом, размеренные и счастливые до неприличия. Как тогда. Как ранее. Сион прикусил губу. В этой тьме он может снять на короткий срок свою маску. Всё равно уже ничего не поменяется. Он подошёл поближе к правой камере, и свеча осветила её – меркло, как будто бы на последнем издыхании трепеща кончиком пламени. Феррис Эрис посиживала на полу. Ровная спина была прислонена к прохладным каменным плитам, составляющим стенку, тело — обездвижено обхватившими талию железными кандалами, соединёнными со стенкой, руки — подняты над головой и скреплены такими же кандалами. Волосы светлой рекой стекали по плечам на грязный пол. У неё отобрали клинок, доспехи и свободу, вот только силу духа отобрать не смогли. При виде Сиона Феррис подняла пронзительно голубые глаза и ухмыльнулась уголком губ. Слабо-слабо, практически неприметно. На её светлой шейке Сион увидел кровавый след – может быть, от верёвки. — Он… он глядит на меня, Райнер, — в один момент произнесла она немного испуганно. Астала пробрал холодок, когда сзади донеслось спокойное: — Ох, закончи, ей-богу. — Он трогает меня, Райнер! – взвизгнула женщина. — Неправда! – механично попробовал оправдаться Сион. — Правда! — Нет! — Да! — Может, заткнётесь? – темно попросил Свиреп. – Сион, я требую перевода в другую кутузку! Она мешает мне спать! Сион вдруг очнулся. Что с ним происходит? Что происходит с ними? Почему они не клянутся отомстить, не обещают добраться до него, не зовут свою выручку из «Анти-Роланда»? Ни упрёка, ни злобы, ни боли, ни ужаса, ничего… Райнер и Феррис в полный глас препирались, эхо носилось у потолка и глумливо передразнивало их. Сиону показалось, что они ничего не понимают. Они сошли с разума. — Умолкните… — выжал он через зубы. – Умолкните на данный момент же… Его трясло. Феррис поджала губки и отвела взор. — Что с тобой, Сион? – обеспокоенно поинтересовался Райнер. Повелитель Роланда же отвернулся от мечницы и медлительно подошёл к левой камере. Райнер Свиреп стоял на коленях. Его запястья были разведены обширно в стороны и обездвижены оковами, длинноватыми цепями устремлявшимися к потолку. Чтоб ужасный, страшный обладатель Альфа Стигмы, монстр, не мог выбросить какой-либо фокус своими руками. Наверное, посреди охраны уже прогуливались слухи, что он-де и людей одним прикосновением стирает в пыль, и взором способен подчинить разум, а то и совсем испепелить. Потому его глаза были завязаны плотным непросвечивающим тёмным кусочком ткани. С этого момента его очами была Феррис – а в этой тьме, только время от времени скрадываемой свечками стражников, она лицезрела не лучше его. Поэтому-то и следовало гласить – чтоб убедиться, что она ещё тут, совершенно рядом, что их ещё не разлучили совсем. Через повязку Райнер не лицезрел ни зги, а потому не шелохнулся, когда свет от свечного огонька в руке Сиона свалился ему на лицо. Астал молчал, вглядываясь в обычно сонные черты лица Свирепа. Феррис, не выдержав молчания, увидела: — Я знала, что этот лодырь для тебя, Сион, увлекательнее хорошей дамы… — Да чтобы тебя… Феррис, он что, передо мной? — Вот конкретно. — И что он делает? – с настоящим энтузиазмом спросил Райнер. — Глядит так, как будто… желает съесть. – К концу фразы тон Феррис немножко свалился. — Вот оно как… Сион слушал их разговор, не способен вымолвить ни слова. — Потерпи, Сион. Сереброволосый повелитель вздрогнул. Райнер, криво улыбнувшись, продолжил: — Недолго, наверняка, для тебя осталось ожидать, а? И он засмеялся. И она засмеялась. А меж тем, не было ничего забавного. Хрипловатый маленький хохот переплетался со немного неискусным и сухим хохотом Феррис. Они сочетались. Они звучали как музыка, как траурный марш в ушах Сиона. Тот же как будто врос в землю и ожидал, когда завершится эта пытка. В один момент до него дошёл смысл слов Райнера – оба они вправду всё знали. И о Безумном Герое, и о богинях, и обо всём… Связанные, лишённые свободы, разделённые, они и через прутки решётки смогли его победить. — Хватит! – кликнул Сион в отчаянии. Хохот смолк. — Не обращайте внимания, Ваше Величество. – В словах Феррис послышалась насмешка. Астал обернулся к девице. – Просто у нас много свободного времени. — Хотя длительно мы тут всё равно не протянем, — пессимистично увидел её напарник. — Меня казнят как изменницу, а Райнера вы используете в собственных превосходных и, все же, скверных планах по захвату мира, — рассуждала Феррис, глядя в пол. – Союз «Анти-Роланд» тоже ждет не наилучшее будущее. От нас просто и следа не остается… От нас уже практически ничего не осталось. Так что… Она конвульсивно вздохнула; стягивающие талию кандалы мешали ей свободно дышать и причиняли боль. — Так что будет лучше, если вы, повелитель Роланда, Сион Астал, постараетесь запамятовать о нас. И как можно быстрее. Райнер притих. Астал каким-то шестым чувством сообразил, что он во всём согласен со словами собственной напарницы. Король-герой присел; голубые глаза Феррис оказались на этом же уровне с его золотыми. — Простила меня? – тихо произнес он. — Если б не Райнер, не простила бы. Но ему так охото спасти тебя от твоих же собственных бесов, что противно становится, — фыркнула Феррис. — Уже отчего-то не охото, — воткнул Райнер. Женщина промолчала. Сион выпрямился во весь рост и внезапно даже себе самого произнес: — Я признаю… Если б не я, ничего этого бы не случи… — Феррис, он и правда собирается пред нами извиниться, — как будто изумлённо оборвал его Райнер. – Добросовестное слово, собирается! — Жалкое зрелище, — согласилась Эрис. — Для тебя виднее. — Что вы… — удивился повелитель. — Вот что: закрой рот, — твёрдо порекомендовал Райнер. Казалось, Сион больше никогда не сумеет гласить. Он с шумом вдыхал и выдыхал воздух, пытаясь успокоиться. Сон. Сон. Сон, чёрт возьми! — А сейчас слушай. Сион, ты – лицемерный осёл, которым крутят все кому не лень. — Неприятель данго! – раздалось из правой клеточки. — Феррис… — вздохнул Райнер. – Не мешай, будь добра. Итак вот, ты – садист и тупица. И всё же ты всё ещё наш друг. Сион сглотнул. — Мы случаем оказались по различные стороны баррикад. Но раз уж оказались – так тому и быть. – И Райнер вновь ухмыльнулся. – Экзекуции, пытай, что хочешь делай – лично я не смогу непереносить тебя… до белоснежных глаз, — со смешком произнес он. – Очень много людей повадилось тобой управлять. Пока я высчитал только один проступок, который лежит полностью и стопроцентно на твоей совести. Знаешь, какой? Неуверенное покачивание головой. Райнер открыл было рот… но здесь же осёкся. И произнес: — Будет лучше, если ты догадаешься сам. — Райнер… — А на данный момент, — перебил Свиреп, вновь зевая, — сделай одолжение, иди и займись муниципальными делами. Нечего здесь торчать, ещё простуду подхватишь. — Райнер!.. – повторил Сион в ещё большем изумлении. — Иди-иди. – Астал мог бы поклясться, что если б глаза Райнера были на данный момент видны – они бы хитро сверкнули. – Мы здесь побудем, никуда не денемся. Некуда нам деваться. Феррис тяжело вздохнула, но возражать не стала. Сион тоже возражать не желал. На душу после встречи с ними, как и предполагалось, как будто взгромоздили тяжёлую могильную плиту. Но… эта тяжесть была особой. Тяжко было оттого, что они его не простили – а ведут себя так, как будто он давным-давно прощён. Ушёл. За спиной послышалось: — Эх… данго мне очевидно никто не принесёт. И опять хохот. Хохот, призванный скрыть горечь и отчаяние. Хохот, бьющий по ушам, по сердечку. Одинокий, затухающий, отчаянный, как если б хохотал смертельно нездоровой человек. И когда она только научилась смеяться?.. Сиону показалось, что он сходит с разума. — Ваше Величество… Эм… Кто-то аккуратненько, но напористо тронул спящего Сиона за плечо. Тот встрепенулся и приподнял потяжелевшую голову от поверхности стола. Глаза оглядели дорогой сердечку интерьер кабинета для работы короля. — Ваше Величество! — А? – Сион совсем не по-царски зевнул и протёр глаза. – Чего для тебя, Эслина? Хрупкая девушка-секретарь яростно сверкнула коричневыми очами и тряхнула рыжеватой копной волнистых волос: — Желала бы я знать, Ваше Величество, какие такие принципиальные дела принудили вас засидеться допоздна? — Но, Эслина… — Почиваете на собственных бумагах! – Эслина потрясла перед носом Сиона желтым листком – приказом о мобилизации. – Ну, разве же так можно? — Ничего. – Сион потянулся и расслабленно откинулся на спинку стула. – Лучше пригласи-ка ко мне Фроаде. Девчушка фыркнула, но покорливо направилась к двери, до этого возвратив документ на место. — Эслина… Фолкал застыла на пороге. — Спасибо, что разбудила, — с чувством произнёс Сион. Она пожала плечами и прикрыла за собой дверь. Снилась какая-то жуть. Возможно, итог прогулки по подземельям. По последней мере, Сиону хотелось бы в это веровать. Он осознавал, очевидно, что совсем не мгла и холод подвальных помещений замка оставили вчера на его сердечко кровоточивый рубец. «Интересно… как они провели ночь?». Астал глядел в потолок и пробовал изгнать сумрачные мысли. Те упорно ворачивались, как верные псы к владельцу. В кабинете было тепло, комфортно и расслабленно. Тут любая вещица напоминала Сиону о чём-то, будь то неважно какая книжка на полке книжного шкафа, остро заточенное перо для письма, ровненькая стопочка бумаги на столе… Вокруг – радующие глаз цвета и сочетания цветов, лаского переливающиеся тени игрались со светом, льющемся из окна. Лился свет лениво, как будто нехотя, чуточку меркло. Солнце светило в полсилы. А ведь наступила осень, в один момент увидел Сион. Рынок Рейлюда, столицы Роланда, вот уже несколько недель приманивал сочными плодами летнего урожая. Скоро зелёные листья с деревьев сменят собственный цвет и оденут империю Роланд в золотой наряд. Скоро и обитатели Роланда облачатся в тёплую одежку и, готовясь к зиме, будут суетиться, забавно гомонить и сновать туда-сюда. А позже голубое небо затянет бесконечным покрывалом туч, выпадет снег… «Интересно… доживут ли они до зимы?». Как ни старался Сион отвлечь себя – всё было бесполезно. Хоть волком вой. — Хватит возлагать. Они не придут. — Я и не возлагал надежды, с чего ты взяла? С их стороны будет просто тупо, если они малеханькой группкой попробуют просочиться сюда и натолкнутся на эскадрон сторожей всех мастей. Вот если Тоале соберёт всю свою армию… — Тоале ещё пригодится армия: войска Роланда на подходе к столице Нельфы. — Тем паче нам конец. Напарники замолчали, напряжённо думая. — Чёрт… не задумывался я, что всё завершится конкретно так. Войс, Пиа… На Хермит тоже не стоит рассчитывать. Думаю, даже Кифар не рискнёт придти и высвободить нас. — Она – уж точно не рискнёт. – Яду в голосе Феррис позавидовала бы самая страшная змея. Райнер сделал вид, что не услышал этого угрожающего колера. Его раздражала тьма перед очами, раздражал бьющий тело холод и, чего уж там, крепнущее чувство голода. Он вновь чертыхнулся через зубы. — Их будут находить, Райнер, — произнесла Феррис. – Только мы знаем, где они на данный момент находятся. Понимаешь? — Полностью. Сион попробует вышибить это из нас? – Свиреп раскашлялся. — Конкретно. Либо, по последней мере, если уж не сам Сион, то фельдмаршал Клом постарается. — Нам не хватит сил длительно молчать. — Я утомилась. — Я тоже утомился. Вновь наступила пауза; любой из их обдумывал то, что произнес другой. — Знаешь что, Райнер… — Чего? — Пообещай мне кое-что. За углом у камер раздался некий звук, но ни Райнер, ни Феррис не направили на него внимания. — Пообещай, что… что бы со мной не сделали, ты будешь молчать. По другому конец «Анти-Роланду», и нам конец. Райнер сглотнул; его и без того ледяные ладошки как будто закололо маленькими иголочками. То же чувство прошлось волной по спине, по затылку… — Ты уверена, что это того стоит? – в один момент осипшим голосом спросил он. — Уверена. – Феррис скривила губки. — У меня завязаны глаза, Феррис, но я не смогу заткнуть уши… — с надрывом произнес он. — Тогда я тоже обещаю, что не издам ни звука, — тихо ответила она. — Феррис… — шепнул он и в ту же секунду услышал шаги. Шаги приближались. Феррис тихонько охнула, на момент растеряв своё обыденное спокойствие. — Эй! Эй, что случилось? Кто это? – обеспокоенно спросил Райнер. — Миран Фроаде, — был ответ. — Я взял на себя смелость приказать бойцам записывать все их дискуссии, — через два часа докладывался Фроаде, стоя среди кабинета Сиона. В его руках были потрёпанные листы бумаги. – Также поступила просьба от самих пленников – они надиктовали мне сообщение вам, сир. Скажу честно, в протяжении этого занятия желание уничтожить их во мне всё крепчало. Язык у девицы острый, как нажимало, а носитель Альфа Стигмы совсем не умеет выбирать выражения. Сион выслушал его, сидя на уголке стола. Потом он кивнул и протянул к Фроаде руку за записями. Рука чуток видно дрожала. 1-ый листок, разумеется, представлял собой наскоро записывавшуюся беседу Райнера и Феррис – с обилием ошибок и в целом довольно корявым почерком. Астал принялся читать. «У меня завязаны глаза, Феррис, но я не смогу заткнуть уши» «Тогда я тоже обещаю, что не издам ни звука» Дойдя до этих строчек, Сион прерывисто вздохнул. Естественно, другого, не считая как молчания, он от этих упорных Свирепа и Эрис ждать не мог, но их преданность друг дружке потрясала его. Как-то пропустил он тот момент, когда проводящие время в неизменных спорах и ссорах напарники внезапно сблизились и стали мыслить одни мысли на двоих. Сейчас в бою они были единым целым, как и в поступках. И, очевидно, даже вне боя друг за друга они были готовы сделать всё. Такие чувства Сиону были до сего времени неизвестны… Но вот он отложил записи стражников и принялся за чтение второго листа, исписанного косыми мелковатыми знаками. Миран всё ещё стоял перед ним, ждя вердикта – пристально смотрел за лицом собственного государя. «Так означает, это твоя шавка, Сион?!» Уже 1-ая фраза принудила Сиона фыркнуть. Забавного было, но, не достаточно, но оригинальное сопоставление генерал-лейтенанта с дворнягой застало короля врасплох. Астал зуб мог дать, что этот яростный возглас был выдан Феррис. А может, и хором с Райнером. «Чтоб для тебя в аду пылать, узурпатор неготовый!» А это уже очевидно выпалил Свиреп, причём точно добавил неблагопристойное ругательство, опущенное в тексте Фроаде в силу аристократического воспитания. «Это всё были твои козни? Это по твоей наводке этот… гонял нас раз за разом на тот свет?! Означает, ты с самого начала планировал нас прикончить? Ну, знаешь! Сион, ты мне отвратен! Ты самонадеянный и лживый осёл – знай и живи с этим! Нет, лучше сдохни!..» Далее Сион решил не читать – содержание и так в целом было понятно. — Они гремели цепями не ужаснее привидений, — откомментировал Фроаде, ядовито улыбаясь; ухмылка скрывала собой сразу злость и, как ни удивительно, ублажение. – И давали такие прозвища нашим с вами праотцам, каких мне не довелось услышать за всю свою нелёгкую придворную жизнь. Поразить Фроаде было подвигом, Астал отлично это знал. Тем паче что хоть на минутку растеряться они заставляли Мирана не раз. Райнер и Феррис сейчас одолели не только лишь самого короля-героя, да и его советника. Кто далее? Люсиль? Люсиль… Сион задумался. Глава дома Эрис вот уже много часов не подавал голоса, даже когда Астал был в одиночестве и смятении. В высшей степени подозрительно. Хотя Сион мог его осознать, ведь за решёткой находился не кто-либо, а родная сестра Люсиля Эрис… Конечно, до Райнера Люсилю нет дела, тем паче если в процессе назначенного на завтрашний день допроса Свиреп пострадает… Кровь всё текла, не останавливаясь. Запрокидывать голову было никчемно, багряные ручейки, стекающие с висков, крыльев носа, из уголков рта, капали на пол перед ним. — Вот блин… — Слова вышли непонятными, ведь нос был заложен. Райнер сплюнул кровь. Его грудь тяжело вздымалась. Кое-где, когда-то уже было такое, напоминала память. Пару-тройку годов назад кровь тоже стекала по лицу, на тело сыпались удары, на душу – резкие, брошенные в гневе слова. За то, что не посиживал тихо, не спал на самой задней парте в Академии, хотя очень-очень старался. В принципе, сейчас это происходит по той же причине. Ну, либо не совершенно. Он всего только кинул родную страну, которую в душе всегда не мог терпеть. Всего только сбежал от неусыпного ока короля-героя, всего только тоже назначил себя королём. Нет, объявили его всесущие Войс и Пиа, сам Райнер отбрыкивался от настолько непонятного счастья как мог, но… Райнер на миг запамятовал о боли, раздирающей челюсть, и острым слухом (который в двудневном заключении в этих катакомбах только усилился) поймал шорох, еле слышный стон, шаги, отпирающийся засов, звук падения чего-то грузного на пол, железное позвякивание цепей… Когда шаги (Райнер подозревал, что это был сторож) удалились, Райнер, вновь сплюнув накопившуюся во рту кровь, свистящим шёпозже произнёс: — Эй, Феррис! Ты как там? Молчание. — Феррис? – уже более испуганно позвал он. Он мог слышать её дыхание – сбитое и рваное. — Я тут… — с усилием произнесла она. «Больно?» «Не больнее, чем обычно» «Ненавижу. Похоже, нас продержат тут ещё очень долго» «Если Асталу не захочется снять с тебя повязку раньше» «Как думаешь, Тоале…» «Тихо! Стражники и так ловят каждое слово» «Вот ведь…» Сион покачал головой. Они не собирались сдаваться, но… их силы скоро будут на финале. Что-то подняло в Астале голову и спросило, скупо ждя ответа: стоит всё это того, чтоб жертвовать его самыми близкими друзьями? Тонкие, аристократичные пальцы свирепо смяли бумагу, и повелитель ответил себе: это всего только фавориты агрессивной коалиции. Ответ дался нелегко, но он был дан. Дан вопреки беспомощно царапающей сердечко совести. Дан вопреки письму, что лежит в самом далеком ящике стола. Сион, бывало, перечитывал это письмо. Перечитывал так нередко, что издавна уже запомнил назубок каждое слово. Это послание хранилось совместно с толстой стопкой писчей бумаги – докладом его бывшего самого близкого друга. Письмо принадлежало ему. «До того времени готовься и ожидай меня. … Я заставлю тебя. Я заставлю тебя… Я заставлю тебя сказать, что я — самый самый близкий друг, которого ты когда-либо имел!» Астал дождался – Райнер Свиреп вправду сейчас был рядом. И совместно с тем – безрассудно далековато… Повелитель Роланда наклонился и выдвинул последний ящик стола. Взял письмо, перечитал его ещё раз, удивительно улыбаясь. Погладил пальцами неровные, чуток выцветшие буковкы. И в один момент отважился. Через пару минут письмо, жалобно треща, погибло в объятиях разведённого в камине огня. Прошло три денька. Всё это время Сион старался отвлечься и не мыслить о пленниках понизу. На некий миг ему удавалось погрузиться в упоительный и захватывающий мир документов, прошений, жалоб, договоров и отчётов, но чуть усталый золотистый взор отрывался от дел и устремлялся в тёмный потолок, как в уме без желания всплывало: «Пообещай мне кое-что». И Райнер, и Феррис свои обещания держали и в присутствии Мирана Фроаде не открывали ртов, как будто замыкаясь внутри себя. Но мучения давали о для себя знать: голод, жажда и боль накинулись на их и не отпускали разум. Естественно, малость воды и пищи от стражников они всё же получали, но этого было очень не достаточно. И всё же они находили внутри себя силы смеяться Фроаде в лицо. Вроде бы он не бился, местопребывание основного состава коалиции «Анти-Роланд» оставалось в секрете. Но пропархало ещё 5 дней. Если б Сион поборол внутри себя отчаяние и ужас и сумел спуститься в темницы повидать их, картина потрясла бы его. Фавориты «Анти-Роланда» были на последнем издыхании и всё пореже поднимали головы. Было тяжело гласить, ведь гортань пересохло – и они практически закончили говорить. Было тяжело шевелиться, так как боль держала в тисках каждую клетку тела – и они перевоплотился в подобие статуй. К запаху подвальной сырости примешивались запахи крови и немытого тела. Казалось, с юношества привыкший к трудностям обладатель Альфа Стигмы и перенесшая тяжелейшие тренировки мечница были практически подломлены. Но почему? Каждое утро Фроаде приносил Сиону очередной доклад от сторожей: с каждым днём беседы Райнера и Феррис становились всё короче, отрывистее, а тотчас напоминали абсурд. «Если бы я могла…» «Не гласи ничего. Не растрачивай силы» «Если бы они только пригодились…» «Помнишь, Милк как-то...» «Милк… кто это?» «А? А… а я не знаю… я не помню» «Ты что-то произнес?» «Нет… наверняка… звучно подумал» «Куда они упрятали мой клинок?! Куда?!» «Феррис, тише! Хватит! Ну же… не плачь» Читать это было всё тяжелее, и Фроаде, казалось, упивался муками на лице собственного сеньора. И вот, в конце концов, днем ровно через две недели после поимки изменников, Сион, входя в собственный кабинет, нашел под дверцей ещё один рапорт. Не читая, он прошёл к собственному диванчику и, чуток помедлив, сел, а потом направил к написанному единственный взор. Там было всего две строки. «Я люблю тебя» «Я люблю тебя» Сион здесь же закрыл глаза и подавил рвущееся на волю рыдание. Его передёрнуло. Король-герой Роланда уже издавна умел читать меж строк, представлять выражение лиц, глаз… Эти слова, никогда не произносившиеся ранее, были прощанием с надеждой. Феррис казнят как изменницу. Райнера употребляют в превосходных и скверных планах по захвату мира. Они всего только встали на пути справедливости, на пути Роланда к наилучшему будущему. Встали не по собственной воле, имея тыщи обстоятельств. Встали, чтоб, в конце концов, быть раздавленными этой системой. А ведь была одна-единственная, самая основная причина – они просто желали расслабленно жить. Совместно. Всегда. Не волнуясь и не тревожась, не крича от боли и не вытирая лица от слёз. Они просто желали – а судьба распорядилась по-своему. Разделив их и погрузив в мглу. Что-то снутри Сиона яро вожделело стать Шин – не откладывая ни на миг. Для этого было надо уничтожить Райнера, а означает, и Феррис тоже. Тогда все сведения о агрессивной коалиции пропадут. Другие мятежники улетучятся навечно, уйдут у Сиона из рук. Может быть, попробуют опять возвести на престол нового короля. Попробуют опять помешать Роланду — хоть какой ценой. Попробуют. Но в данном случае… Райнер и Феррис этого не увидят. Как больше не увидят света и мглы. Как больше не увидят друг дружку… И не увидят, как империя Роланд возносится на верхушку славы, на верхушку мира, даря всему живому благополучие. Ради этой мечты можно было бы пожертвовать 2-мя практически сломленными людьми. Можно и необходимо. Астал буравил взором 6 слов перед ним. Потом он встал и резвым, неровным шагом вышел из кабинета. Упавший было на пол листок бумаги схватила чья-то невидимая рука. Спустя час всё было решено. Сей день всё-таки настал. Во 2-ой раз Сион прямо за Фроаде шёл по крутой лестнице вниз, в подземные помещения. Он спускался, отчаянно борясь с желанием повернуть вспять, запамятовать, спрятаться, укрыться от того, что его ждёт… И боролся очень удачно. Фроаде молчал, не нарушая момента. Но вот и знакомый коридор, знакомая дверь, знакомые люди на охране, а вот и знакомые камеры. Чуть Сион подошёл поближе (его руки за спиной сжали друг дружку до посинения), как раздался смертно тихий и измученный маленький глас: — Это ты?.. — Это… да, это я, — почему-либо так же тихо ответил Астал, практически не дыша. — Она… Сион подошёл поближе к левой камере. Когда пламя свечки осветило фигуру Свирепа, повелитель еле подавил внутри себя рвение отшатнуться. Изменщик, обладатель Альфа Стигмы, будто бы бы перевоплотился в ещё более худенького, болезненно худенького и бледноватого призрака, и на лице его показывались засохшие багряные дорожки. Одежка была изорвана, тело – покрыто синяками и ссадинами. С прежним Райнером пленный не имел ничего общего. — Она… — опять прозвучал его глас – больше напоминающий эхо. — Райнер… — Сион вцепился рукою в пруток решётки, чтоб не свалиться. Миран Фроаде маячил за ним бессловесной тенью. — Сион. – Райнер вдруг поднял голову, как бы очнувшись от забытья, и неуверенно произнес: — Она… она больше не смеётся. Сион, я не слышу её дыхания. Вот уже несколько часов… И в этот миг всё перевернулось и возвратилось на круги своя. Были темницы. Был застывший изваянием Фроаде. Были Райнер Свиреп и Сион Астал, наилучшие друзья, которые всегда с полуслова понимали друг дружку. А она больше не смеялась. — Почему… я не слышу? В этом вопросе расплескивалось безграничное море отчаяния, боли, мучения, бесконтрольного кошмара. По сопоставлению со всем этим последние две недели мучений казались ничем. — Фроаде! – резко вскрикнул Сион и резвее генерал-лейтенанта бросился к правой темнице, чтоб… не сдержать изумлённого восклицания. Камера Феррис – где-то испачканный красноватыми каплями пол, замшелые стенки — была пуста. — Пропала… — потрясённо выдохнул Сион. – Но как? Оковы, цепи, решётка в полной сохранности… Миран, глухо выругавшись (при всем этом очень обходительными словами), ринулся к охране. — Сбежала? – Райнера затопило новое море – облегчение, которого его сердечко могло и не выдержать. И на его лице даже появилась слабенькая ухмылка. Сион как будто врос в пол: — Разве что… — Х-холодно. На её плечи в тот же миг опустились нежные объятия покрывала; прочные руки обхватили её тело и придавили к для себя. — Всё в порядке. Сейчас всё отлично, моя милая сестрёнка. Больше тебя никто не оскорбит. Люсиль Эрис говорил с ней, как с малеханькой девченкой. Обойдя все правила, пустив к чёрту все заветы, он, все же, испытывал бескрайнее счастье, похитив Феррис. Конечно, Сион не посмеет сказать ему хоть слово. Конечно, Миран Фроаде на данный момент вне себя. Непринципиально. Всё это непринципиально. Боже… какое счастье… — Райнер… Это имя отрезвило его и возвратило на лицо знакомую рассеянную ухмылку. — Где Райнер? – твёрдо спросила Феррис, пытаясь скрыть дрожащий глас. Всё сложилось более чем успешно. Сейчас его возлюбленная сестра в целости и сохранности – он навечно уберёг её от лап царской охраны и когтей сумасшедшего монстра-убийцы… Люсиль погладил даму по голове. — Всё отлично, — повторил он. И не увидел, как испуганно расширились её помутневшие за две недели голубые глаза, которые всё никак не могли привыкнуть к свету. Она вывернулась из его рук и, вскочив на ноги, пошатнулась: — Ты оставил его там, брат? Светловолосый глава дома Эрис усмехнулся: — Его трудно именовать моим родственником, не так ли? Всё, чего я желал – спасти тебя. Мне нет дела до Райнера Свирепа. Он полностью чужой мне человек. Был. Она вздрогнула: — Был?.. — Может быть, уже на данный момент он мёртв, — с нажимом подтвердил Люсиль Эрис. Губки Феррис задрожали, как и длинноватые реснички. — Не может быть… Она бы опустилась на пол, если б не ощущала, как онемело всё тело. — Не может… не может… Люсиль, казалось, был полностью спокоен. Нет. Он был счастлив. У неё отобрали клинок, доспехи и возлюбленного. Вот только… силу духа никто и никогда не отнимет. И правда – не может быть. Не могло. «Я люблю тебя» «Я люблю тебя» — Спаси его, — востребовала она, как справилась с собой. Тот развёл руками. — Спаси его! Люсиль! Спаси! В первый раз она именовала собственного брата по имени – тоже плюнула на все заветы и законы. По её щекам катились слёзы ярости. Люсиль всё так же улыбался, любуясь её исказившимся лицом. — Обойдусь и без него… — раздалось на пороге комнаты Феррис. Не веря, она повернула голову. У Райнера Свирепа подкашивались ноги, потому за плечи его поддерживал отец. Люрал Лютолу практически втащил потомка в помещение и опустил на пол, а потом, с плохо скрываемым весельем, обвёл голубыми очами Люсиля. Тот и виду не подал, что изумлён, но счастье его несколько поубавилось – пожаловали гости дорогие. В конце концов, у Свирепа тоже родственники не лыком шиты... Феррис, похоже, была на грани истерики. Рухнув рядом с Райнером, она обхватила его руками и зарылась лицом в тёмно-каштановые волосы. — Ага, вот видишь… — пробормотал Райнер. Он сжал в ладошки чёрную повязку, снятую с глаз всего только несколько минут вспять, и обнял исхудавшую напарницу. – А представь для себя выражение лица Сиона, когда он поворачивается, а меня нет… желал бы я на это поглядеть!

1 2 3 4 5 Просмотров: 377 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0