Главная » 2013 » Апрель » 25 » Причина ненавидеть

---

01:27 Причина ненавидеть

Причина непереносить — Hetalia: Axis Powers Персонажи: Беларусь, Германия, Украина, Литва. Упоминается Наша родина Рейтинг: R Жанры: Гет, Ангст, Драма, Даркфик Предупреждения: OOC, Насилие, Изнасилование, Непреличная лексика Размер: Мини, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Наташа зевнула и поудобней перехватила винтовку. Вот уже три денька, как она и горсточка бойцов держат этот на хрен никому не подходящий предел. Вот уже два месяца идёт война. Людвиг собрал сильную и кровожадную армию, и сейчас его войска двигаются по землям СССР в сторону Москвы, выжигая и уничтожая всё на своём пути. Прибалтята, Польша и Украина уже попали в плен к этому нацисткому выродку. Наташа знает, её брат, как и она, на данный момент тоже на фронте, борется в первых рядах. — Уахах. — зевнула Беларусь. — Вам бы подремать, товарищ Арловская. — произнес рядовой Смиренко, поправляя сползшую на затылок каску. — Ах так подкрепление подойдёт, именно тогда и посплю. — отвечает ему Беларусь. Спать охото просто страшно, но нельзя. Чёртовы фрицы могут штурмовать в хоть какой момент, и все об этом знают. Из целой роты к концу третьего денька в живых осталось человек 40, из их держать в руках орудие могут от силы человек 20. Наташа почесала в затылке и выругалась: ситуация очевидно складывается не в их пользу. Смиренко достал из кармашка гимнастёрки две мятых папиросы. — Будете? — спросил он, протягивая одну из их Наташе. Женщина брезгливо отодвинула руку: — Нет, спасибо, я не курю. — Как понимаете. — улыбнулся рядовой. В следющую секунду пуля, пробив каску, порвала его лицо на части. — ФРИЦЫ!!! — гаркнула Наташа. Наташа закашлялась кровью. Из колотой раны на левом боку и пулевого отверстии на правой ноге медлительно просачивалась кровь. В сей раз немцы, невзирая на шквальный винтовочный и пулемётный огнь, смогли прорваться к окопам и вступить в рукопашную. Они перебили всех товарищей Наташи, чуть не убив её саму. К счастью (либо нет?) один из боец стукнул даму прикладом по голове, и она растеряла сознание. Когда женщина пришла в себя, вокруг неё были только трупы. Вот комиссар Фокин. Он до последнего расстреливал прущих на него нацистов, пока пуля не попала ему прямо в сердечко. А вот ефрейтор Пятницкий. Он обезглавил германского офицера сапёрной лопатой, а позже ему всадили очередь из автомата в спину. А вот близнецы Хитниковы. Они пробовали вынуть раненную Белорусь с поля боя, но оба погибли. Куча кровавого мяса — всё, что осталось от сержанта Резнока и четырех фрицев, когда те пробовали пленить его, а он смог достать до гранаты на поясе. Наташа опять закашлялась. Тяжёлый, страшный запах крови, пороха и подгоревшей плоти просачивается ей в нос, смешивает мысли, лишает рассудка. Беларусь отмахнулась от наваждения. — Боже, как мне хреново. — шепнула она. В прострелянной ноге пульсирует тупая, обжигающая боль. Кровь из пронзённого бока заливает юбку её военной формы. "Мне нельзя тут оставаться, необходимо уходить к своим, на восток". Кое-где сзади грохочет канонада. На долю секунды перед очами Наташи встаёт такая картина: высочайший, светловолосый мужик с фиолетовыми очами, в помятой, кровавой гимнастёрке, запятанных кирзовых сапогах, фуражке и ППШ в руках бежит через свинцовый дождик на наступающие цепи гитлеровцев. — Ваня, не глупи... Ты не сможешь один их всех победить... — шепчет Наташа. — Какой Ваня? Тут нет никого, не считая нас. — звучный, командирский глас выводит Наташу из забытья. Высочайший мужик с русыми волосами, в форме офицера CC и МР-40 на плече с удивлением глядит на Беларусь. Ровная спина, идеально незапятнанная форма, нордические черты лица. — Людвиг Крауц... Какой противный сюрприз... — с трудом произносит Наташа. — А вот я напротив, рад созидать тебя, Наталья Арловская. — с липовой радостью в голосе произносит Германия. — я буду рад добавить тебя в свою коллекцию трофейных государств. — Я никогда не сдамся для тебя. — Неуж-то ты не хочешь опять увидить собственных друзей-прибалтят и свою возлюбленную старшую сестру? — Желаю. Но не в концлагере. Ты ведь туда меня отправишь? — Само собой. Мне дан серьезный приказ относительно приспешников Брагинского и славян. Ты знаешь, вы, славяне очень гордая и храбрая цивилизация, мне даже малость жалко истреблять вас, — его глас и лицо размеренны, но глаза пылают, как угли адского огня. Нет, осознает Наташа,ему не жалко. — А сейчас, фрау, извольте капитулировать. Вы — моя пленница. — уважительно гласит Крауц. Наташа плюёт ему на башмак. — Да пошёл ты. — Ну что ж, ты сама предпочла самый непростой путь. — Людвиг улыбается и внезапно бьёт Беларусь ногой в лицо. Резкая вспышка боли. Перед очами Наташи танцуют чёрные точки, её тошнит кровью прямо на гимнастёрку. — Ну так что, ты сдаёшься, Беларусь? — с издёвкой спрашивает Германия. Беларусь с ненавистью глядит на него: — Пылай в аду. — Ответ неправильный. — Людвиг бьёт Наташу ногой в животик, хватает за гортань и подносит к собственному лицу. — Швайн! Ты не сообразила с кем связалась! — Это ТЫ не сообразил, с кем ты связался. Иван отомстит для тебя за всё. Он всегда мстит. — Плевать, пускай убивает, Наташа не из числа тех, кто просто так сдаётся. — Halt die fotze! (заткни ебальник) Этот твой Брагинский нихрена мне не сделает! — Крауц больно бьёт Наташу кулаком в переносицу. Потом он снимает с плеча автомат и засовывает его дуло в рану на боку. Наташа с трудом сдерживает вопль — боль просто невыносима. — Я ЗАСТАВЛЮ тебя сдаться, miststueck (сука). — он просовывает дуло ещё далее в рану. Кровь уже не льётся, она хлещет. Наташа до крови закусывает губу. — Ори nutte (шлюха)!!! Я же вижу, для тебя больно, ори!!! — Ідзі ты да ліхамaтары! (иди на хуй) — на белорусском прошипела Наташа. — Вот как! Я заставлю тебя орать, так либо по другому! — он кидает даму на землю. Потом вынимает ремень и связывает Наташе руки. — Что ты делаешь? — в ужасе спрашивает Наташа. Людвиг глядит на неё и улыбается страшенной ухмылкой маньяка-садиста. Он потуже затягивает ремень на руках девицы, так, что тот больно разрезает кожу. Людвиг хватает её за гимнастёрку и одним движением рук разрывает её. — Нет. — шепчет Наташа, пытаясь прикрыть связанными руками обнажённую грудь. Она осознает, что Людвиг желает сделать с ней. — Лучше погибель. — Погибель? Ты не сообразила, schwanzlutscher (хуесоска)? Я не собираюсь тебя убивать. — он опять бьёт её кулаком по лицу. Потом хватает за гортань и с силой сдавливает его. Наташа хрипит, из её глаз текут слёзы. Людвиг смеётся. Он хвтает её за левую грудь и с силой сжимает. Это нестерпимо — но Беларусь молчит. Он кусает её за соски, бьёт по грудям, давит шейку. Беларусь молчит. Он срывает с неё юбку и нижнее бельё, он запускает палец в рану на ноге, расширяя её. Беларусь молчит, только с ненавистью смотря на собственного истязателя. Он голубит её в самых интимных местах, похабно улыбаясь. — Хм, ты девственница? Это плохо, плохо тебе. Будет больно. — Германия растёгивает брюки. — Нет!!! — Наташа изворачивается и бьёт здоровой ногой Людвига в лицо. Потом встаёт и пробует бежать. Ужасная боль пронзает правую ногу. Наташа падает и отползает от матерящегося Людвига. Ноги скользят в грязищи, бок ноет и кровоточит, связанные руки хватают землю. — Иди сюда, scheissdreck (блядь)!!! — Германия хватает её за ноги и тянет к для себя. "Нет, так просто я не сдамся" — Наташа нащупывает лежащий на земле пистолет и хватает его. — Смакчы сарук! (соси хуй) — Беларусь резко разворачивается к Людвигу и вскидывает наган. — Scheisse (блядство) — Наташа зло улыбается и жмёт на курок. Щелчок. Ещё один щелчок. Беларусь безрезультативно жмёт на курок нагана, в надежде, что там ещё остались патроны. Германия утирает пот со лба, берёт в руки автомат и со всей силы бьёт Наташу по рукам. Женщина с трудом сдерживает вопль, когда её пальцы с хрустом ломаются. — А сейчас я заставлю тебя орать. — Людвиг приспускает брюки и резко заходит в неё. — ААА!!! — ужасающая вспышка боли проходит по всему телу девицы, и она орет. Германия стремительно двигает собственный член снутри неё, не давая ей привыкнуть к новым ощущениям. — НЕТ, Закончи, ХВАТИТ!!! — глас Беларуси срывается, у неё начинается истерика. "Ваня, возлюбленный мой братик, пожалуйста, спаси меня," — задумывается она. Германия длительно трахает её, причиняя ей страшенную боль. — Я на данный момент кончу. — предупреждает Людвиг. — НЕТ, ТОЛЬКО НЕ В МЕНЯ!!! ДЕЛАЙ СО МНОЙ, ВСЁ ЧТО ХОЧЕШЬ, ТОЛЬКО НЕ КОНЧАЙ В МЕНЯ!!! — слёзы градом бегут по лицу девицы. Она ревёт в глас. — Поздно. — лицо Германии расплывается в злой улыбке. — НЕЕЕЕТ!!! — Наташа ощущает, как что-то липкое течёт вовнутрь неё. Германия вытаскивает член, застёгивает брюки и поправляет свою форму. Потом он развязывает руки девицы. Беларусь проводит пальцем меж ног. "Сперма вперемешку с кровью, что может быть отвратительнее?" Она лежит на земле, обнажённая, кровавая и униженная. Крауц индифферентно глядит на неё. Он достаёт из кармашка пачку сигарет и неторопливо закуривает. "Я опозорена. Я показала этому ублюдку свою слабость, я просила его о пощаде. Терпеть не могу его... и себя" — плечи Беларуси трясутся в безвучном плаче. — Ты сдаёшся? — спрашивает её Людвиг своим бесчуственным, мёртвым голосом. Беларусь через слёзы глядит на собственного истязателя. Её воля сломленна, её жажда борьбы задушенна. — Да. — тихо произносит она и теряет сознание. — Прости, я всего только орудие в руках собственного шефа. Я должен делать приказы Хоть какими способами. — шепчет Людвиг. Он выплёвывает недокуренную сигарету, аккуратненько перевязывает раны Наташи, взаливает её для себя на плечи и уходит назад на запад. — Торис, где ты? Почему здесь так мрачно? — спрашивает Оля. На её очах кровавая повязка, её ноги и руки забинтованны. Когда все, кто был вокруг неё, погибли, Украина ещё длительно дралась с окружившими её германцами. Если б не разорвавшаяся рядом с ней лимонка, ослепившая её и посёкшая ноги и руки осколками, может быть, её на данный момент не было бы в этом грёбанном концлагере. Литва с сочуствием глядит на неё. От пролитой крови её разум помутнился, она повсевременно бредит и проваливается в беспамятство. Сам Торис тоже смотрится не лучше: он ринулся под танк с 2-мя зажжёными коктейлями Молотова. Танк-то он подорвал, но сам при всем этом очень обгорел и попал в плен. Вся левая сторона его тела представляет собой один сплошной ожог. Ему тяжело дышать и есть, но Литва уверен, что Оле на данный момент ужаснее, чем ему. "Райвис и Эдуард перебежали на сторону Людвига, Феликс непонятно где, Оля и я тут, в концлагере, вшей кормим. Итого, из всей нашей компашки остались только Иван и Наталья. Наша родина сильный и свирепый вояка, ну и Беларусь тоже хорошо борется. Я уверен, что они очень скоро сумеют сделать ситуацию на фронте и спасти нас." — Торис, где ты? — Украина рыдает. — мне жутко! — Я тут, Оля. — Литва садится рядом с женщиной и обымает её за плечо. — ничего, всё отлично. — Ты не бросишь меня? — с надеждой и ужасом спрашивает она. — Нет. Я клянусь, что буду защищать тебя, пока не придёт Иван и не выручилёт нас. — А Ваня скоро придёт? — Скоро, очень скоро. — "по последней мере, я желаю в это веровать." Внезапно дверь камеры раскрывается, и в неё заходит Германия. — Эй вы двое, у меня вам подарок. Заводите! — гласит он. Двое эсэсовцев заводят в камеру растрёпанную обнажённую даму, кидают её на пол камеры и уходят. Женщина с трудом садится. В этом измождённом, покрытом синяками и окровавленными повязками существе со взором забитой дворняги Торис с трудом узнаёт Беларусь. — Наташа? Что этот изувер сделал с тобой? — Торис подсаживается к девице. Беларусь глядит на него своими потускневшими очами и что-то бурчит. "О Боже, это страшно!" — задумывается Литва. — Он... он... Изнасиловал меняяя!!! — Беларусь разревелась в глас. Торис обнял её. Женщина уткнулась ему в плечо, непрекращая рыдать. — Что происходит? Кто это рыдает? — спрашивает Оля. Тоис подводит Наташу к её старшей сестре и укрывает собственной гимнастёркой, как одеялом. — Наташа? Означает на свободе остался только Ваня. — шепнула Оля и заснула. А Беларусь продолжала рыдать. Торис опять прочно обнял её: — Ничего, Наташенька, поплачь, не держи боль внутри себя. Поплачь. — Он... он... лишил меня воли, он сломил меня, уничтожил... — Кто? — Германия. — Тихо, не думай об этом, лучше подремай. Давай я для тебя колыбельную спою: Tarp traukiniu begiu aguona zydesiu, Akliems masinistams skirsiu dainas. Giedosiu, giedosiu, giedosiu, giedosiu, Nors jie niekada nesupras. Tarp traukiniu begiu aguona zydesiu, Ramybeje saugosiu kates numustas. Linguosiu, linguosiu, linguosiu, linguosiu, Kol rudeniai plysaus ir verks i balas. Kai ateis mano mirtele, Ramumaramumaramu Ramumaramumaramu Ramumaramuma... Vai ateik, mano mirtele, Ramumaramumaramu Ramumaramumaramu Ramumaramuma… — тихо напевает Литва, укачивая Беларусь, как небольшую. Наташа засыпает у него на руках. — Ваня, где же ты. Ты на данный момент так нужен им. — на секунду в воспалённый от недосыпа и тревог разум Литвы просачивается видение: Наша родина с ППШ наперевес, в кровавой форме медлительно идёт по заваленному трупами полю. Кое-где вдали грохочет канонада. Иван поднимает голову и глядит на небо. Его шарф развивается на ветру, а взор заполнен печалью. — Иван — шепчет Торис в полузабытье. — приходи быстрее. Ты должен отомстить за слёзы собственных сестёр... до конца войны оставалось ещё четыре длительных и ужасных года.

1 2 3 4 5 Просмотров: 362 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0