Главная » 2013 » Апрель » 25 » Семь грехов на двоих Слэш яой

---

01:58 Семь грехов на двоих Слэш яой

Семь грехов на двоих — Слэш (яой) Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: XS Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой) Предупреждения: BDSM, OOC, Секс с внедрением сторонних предметов Размер: Драббл, 3 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Люди обожают создавать Богов. Сочинять грехи и наказывать себя за их. Времена изменялись, сильные правители — военачальники приходили и уходили, целые империи распадались и расцветали вновь. Но только потребность людей находить защиту и поддержку не изменялась. А, может, дело не в ужасе? Может, Боги необходимы, чтоб взваливать на их ответственность? Просить подаяния, строить несуразные культы и разорять казну, как какие-нибудь египетские жрецы? Воспитанный в церковной семье, с юношества понимающий Библию и присутствующий на многих воскресных мессах, он не задавался такими вопросами. Просто исполнял установленный обряд, а позже шел совершенствоваться в искусстве убивать людей. Но тому, для кого двери рая навечно закрыты, дано ли получить прощение? Неуж-то молитвы и песнопения уравновесят чашу весов? И кровавым золотом может быть ли оплатить ли для себя право на нескончаемую жизнь? Этот собор был не самым величавым с виду, не возносился десятками мраморных шпилей в небо, не служил обителью золотых Примадонн и не имел грандиозно-устрашающих витражей. Но неповторимый орнамент, своими теплыми, коричнево-желтыми цветами отсылающий к востоку и ряд маленьких, но приметных мозаик, изображающие сцены из Ветхого и Нового Завета, приковывали к для себя взоры, заставляя вновь признать умения средневековых мастеров. Даже убежденные безбожники и просто циники, ощущали на для себя ход времени, мимолетность собственного существования, стоило только зайти в неф собора, оказаться под высочайшими, стрельчатыми арками, и застывшими, укоряющими взорами святых. Томные колонны из гранита, и капители, венчающие их, умело украшены сотками созданий, не имеющих к христианству никакого дела. Он не лицезреет, но точно знает, что первую от него колонну оседлали грифоны — языческое наследство. Дальше идут бойцы, навеки обреченные биться с течением времени, на третьей, кажется, змеи, но точно уже не вспомнить. 1-ая мозаика изображает встречу Адама и Евы. Бледноватые, голые тела на светло-коричневом фоне, застыли в необычных позах удивления и, сразу, узнавания. Над ними еще не витает тень искушений, они пока не изгнаны из собственного рая. Скуало совсем не осознавал, для чего его сюда притащили. Почему выдернули из ежедневной суеты и решили приобщить к таинству исповеди? А конкретно эту цель чертов шеф и преследовал, судя по тому как напористо подгонял к исповедальне, которая на фоне общей величественности казалась убежищем для обычных смертных. — Входи, — открытая дверь и маленький приказ. Закричать, возмутиться и отправить? Все таки это собор и уже любопытно, что он замыслил, ведь священника и близко не видно. Входит, но колен не преклоняет, ожидает. Вдруг слышит как кто-то открыл дверцу и зашел в соседнюю исповедальню, щелкнула задвижка, открывая древесную решетку. — Гласи, — послышался знакомый, осиплый глас. — Что? – мечник не осознавал чего от него желают и уже начинал злиться. — Расскажи о собственных грехах. Облегчи душу, — совсем суровый ответ, никаких глумливых ноток — Для тебя что? Ролевых игр захотелось? – в один момент дошло до Скуало. — Ты на исповеди. Гласи, — совсем не изменившийся тон. И, похоже, он не шутит. Последние мозги пропил. И ведь знаешь, что не уйти, пока он не получит того, за чем пришел. Исповедь, означает? Что там считается порочным? — Враай, да не знаю я! — Вспоминай писание, мусор. 1-ый Invidia– зависть. — Ха! Я никогда никому не завидовал! Достойных этого не было. — Ах так? Идем далее. Gula – чревоугодие. — Ты решил поведать мне о том, о чем я и сам отлично знаю? – повысил глас Скуало –Это точно не про меня. — Ну раз знаешь – продолжай сам. — Я убийца и я сплю со своим боссом — мужчиной! Этого довольно? – нервно отозвался мечник и только позже до него дошло, что он произнес. — Вот это я и желал услышать, — хвалебно ответили из-за перегородки – Продолжай. — Что продолжать? – терпение на финале. — Покаяние, — по голосу было понятно, что Занзас ухмыляется. — А я не раскаиваюсь! – дерзкий ответ. — Высокомерие перед ликами святых и собственного государя – тоже смертный грех. — Что? Какой ты мне государь? – от раздражения даже пропустил первую часть предложения. — Я желаю услышать исповедь. От тебя. На данный момент, — не терпящий возражения тон. Скуало уже сообразил, к чему клонит Занзас. С одной стороны, это унизительно, но с другой — может быть увлекательным. Далее в глубины ада им все равно не свалиться, да? — Не государь, — тихий ответ – Может, только время от времени. Когда я сам позволяю. Заходя в твою спальню и видя шариковый кляп, ремни, повязку на глаза, несколько зажимов, шелковую ленту. Ты не притрагиваешься ко мне, я сам расстегиваю рубаху, сбрасываю штаны и белье. Ты подходишь сзади и закрываешь мои глаза повязкой. Знаешь, я не боюсь, и даже когда ты отстегиваешь протез – это дискомфортно, да – но я не чувствую ужаса. Ремнем стягиваешь мои плечи вспять, фиксируя их в таком положении. Оставляя грудь стопроцентно открытой. И целуешь меня в губки. Ты знаешь, я не люблю подчиняться, но ты нуждаешься в преобладании. Потому через какое-то время мои губки оказываются искусанными, а по подбородку стекает струйка крови, ты слизываешь ее и вставляешь в рот кляп, очень затягивая ремень, сдавливая щеки и заставляя укусы сильней кровоточить. Тишь, нарушаемая только дыханием, давала подсказку, что его пристально внемлют. — Я стою, нагой и связанный, перед тобой одетым и свободным. Ты подходишь, кладешь руку мне на пах, обхватывая член, скользя пальцем по головке, сжимаешь ее сильней. Зависимо от настроения, можешь бросить пару ожогов на груди, не сильных, но днем они будут саднить, либо проведешь языком по соску, подуешь и здесь же наденешь на него зажим. Это практически не больно, когда возбужден, ты всегда успеваешь снять их впору. Твои движения рукою, обычно, очень интенсивны, ожидать не любишь. Когда я начну подаваться навстречу твоим движениям, ты, вероятнее всего, достанешь ленточку, завяжешь ее вокруг основания и поднимешь концы к головке. Либо просто наденешь кожаный бондаж. Намотаешь волосы на руку и потянешь меня вниз, поставив впереди себя на колени. В принципе, ради этого все и затевается, да? Ведь при других обстоятельствах я никогда бы не склонился. Но здесь, видимо, дает о для себя знать очередной мой грех – Luxuria, похоть, распаленная твоими движениями и своими фантазиями. Но даже боль приручает и ставит в зависимость. Только этим разъясняется то, что я позволяю с собой делать, ведь время от времени все бывает еще болезненней… Когда ты возбужден, ты не сходу входишь в меня, предпочитая поиграть. Но для тебя не нравится когда я уже очень растянут. Потому в большинстве случаев используешь бусы, с несколькими шариками различного поперечника. Смазываешь их и медлительно, один за одним вставляешь. Я даже не знаю с чем это сопоставить. Проникновение латекса…Для тебя нужно самому как-нибудь испытать. Опять ласкаешь меня руками…Ты все-же садист. Все это утонченный садизм – гласить о таком в церкви, делать это дома. Доводя движениями практически до обморока, лаская впереди и проникая сзади как ты сдерживаешься? – здесь мечник хохотнул – Я же чувствую тебя, этот жар...И отлично, что ты дальновидно надел на меня кляп. Кончить не могу – ограничитель мешает, отстраниться тоже не могу. Но вдруг, всегда внезапно, всегда вожделенно, ты снимаешь бондаж и вынимаешь бусы. Для тебя же нравится глядеть на то, как я выгибаюсь в твоих руках, да, шеф? Перед очами темнеет, а позже все расцветает красноватым. Этот цвет похож на твое пламя, только оно снутри меня…Для тебя этого не достаточно. Может, мы подошли к твоим грехам? Avaritia – алчность, кому как не для тебя знать, что вожделеть можно не только лишь средств? Ты смазываешь себя, заставляешь меня свалиться вперед, опереться грудью на подушку, которую ты время от времени изволишь подсунуть, и входишь в меня. Двигаясь, ты нередко кладешь ладонь на мою левую руку. Для тебя нравится, когда я без протеза? За ремни резко подтягиваешь меня к для себя. Целуешь, кусаешь мою шейку. Переворачиваешь на спину, опять входя. Берешь мои волосы и обматываешь их вокруг шейки. Отменная удавка. Затягиваешь их, смотришь, как я теряюсь в чувствах. Для тебя нравится моя зависимость, нравится слышать как я тебя умоляю. Я знаю, что ты ничего не сделаешь, а ты знаешь, что зависимо от того как мы провели последние полчаса, это может здорово меня завести… Договорить не вышло. Дверь исповедальни резко открылась, мечника грубо схватили за волосы и потянули вниз. — Не задумывался я, что ты таковой поэт, мусор, — уже простонал Занзас, чувствуя как жаркие губки сомкнулись на его плоти, а рука плотно обхватила основание. Кончил он еще резвее, чем сам планировал. — И что? Я таковой прогнозируемый? Нужно добавить чего-нибудь нового. Тяжело уперевшись руками о спинку исповедальни, он смотрел вниз, Скуало обтирал губки, глаза лихорадочно поблескивали. Видимо, исповедь имеет лечебные характеристики не только лишь на шефа. — Ну а твой свой грех – тезку, я для тебя прощаю, Superbia, — серьезно произнес шеф, уже выходя из собора. — А меня твой грех все так же восхищает, Занзас.

1 2 3 4 5 Просмотров: 421 | Рейтинг: 1.0/1

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0