Главная » 2013 » Апрель » 25 » Сила и слабость Слэш яой

---

02:00 Сила и слабость Слэш яой

Сила и слабость — Слэш (яой) Tactics Персонажи: Харука/Кантаро, мимолетно Йоко, Сугино с Му-тяном Рейтинг: G Жанры: Слэш (яой), Ангст, Hurt/comfort Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Примечание: "они" (ударение на первую гласную) — бес. Пока Кантаро не отыскал Поедающего бесов тэнгу, он считал его самым сильным и бесстрашным существом, лишенным каких-то слабостей либо недочетов. Но после года совместного проживания под одной крышей Ичиномия с удивлением сообразил: реальный Харука малость не соответствует тому безупречному виду, которое отрисовывало его воображение с самого юношества. Нет, конечно, Кантаро не мог поспорить с благородством, смелостью и добротой собственного тэнгу. Харука обладал такими красивыми свойствами, что иногда Ичиномия, к собственному стыду, ему завидовал. Но эталонов не бывает. Как у света есть тень, так и у красивого Харуки были беспомощности. Его странноватое хобби собирать все блестящее и круглое в данную категорию не попадало. Тоже касалось его привязанности к старенькой треснувшей пиале Кантаро. Тэнгу имел один, но очень большой ужас. Конкретно из-за него Харука всегда тепло одевался и избегал сквозняков. Он боялся простыть. И, как досадно бы это не звучало, это не было раздутой и лишенной смысла фобией. Тэнгу, вправду, мог схватить простуду и захворать. При этом ни в каком старом свитке либо древнем трактате о духах схожее не упоминалось. Кантаро и не подразумевал, что такое может быть, ведь речь шла о непобедимом Поедающим бесов тэнгу! Но, оказалось, даже сильные мира этого проигрывают и теряют все свое мужество при легком недомогании либо тихом "апчхи". Впервой Харука слег от простуды на две недели. У него был безопасный насморк, но он очень страшился, что никогда не оздоровеет, потому практически не вставал с футона все это время. Он посиживал либо лежал, закутавшись с головой в толстое одеяло, и просил, чтоб в его комнате плотнее задвигали сёдзи. Выяснить, как вылечить тэнгу от простуды, было негде. Бессчетные свитки хранили молчание, а Сугино, к которому обратились за помощью, был удивлен не меньше Кантаро. "Я не помню, чтоб когда-нибудь простужался. По-крайней мере, став тэнгу, я никогда не болел", — ответил обескураженный Сугино, с состраданием и на всякий случай в сторонке (вдруг заразительно) следил за огромным дрожащим и чихающим свертком из одеял, в каком Харуку можно было признать только по темной маковке и сердитым очам. Потому темного тэнгу вылечивали наобум всей компанией. Йоко варила настойки из травок и цветов, Кантаро составлял заклинание, как будто насморк был проклятьем либо одержимостью, которые можно прогнать. Сугино всячески подбадривал и успокаивал совершенно раскисшего Харуку, а Му-тян пару раз ловил и приносил ему маленьких екаев, чтоб он мог подкрепить свои силы. При виде этих рыдающих и испуганных созданий темному тэнгу становилось еще ужаснее, и кицунэ с кликом и метлой выгоняла "несостоявшийся обед" из дома. Но, в конце концов, благодаря общим усилиям и стараниям Харука оздоровел. Что непосредственно ему посодействовало: заклинания, настойки либо дружественная поддержка, — никто не ведал, хотя каждый считал, как будто только его либо ее роль выручило здоровье тэнгу. Сам Харука был очень утомлен лишней заботой друзей. Когда он снова захворал, то длительно пробовал это скрыть и занимался самолечением. Но Йоко стремительно раскусила обман. Отругав и практически привязав его к футону, она созвала всех, кто изгалялся над ним в прошедший раз, и темному тэнгу пришлось по новейшей испытать на для себя силу их воображения. Ведь вся четверка сейчас была уверена, как будто они красивые лекари. Харука застудил для себя спину, и кицунэ предложила поставить ему жаркие банки. Бурную удовлетворенность ее человечной затеи выразили все, не считая хворого. Он еще длительно не мог простить Кантаро и Сугино их садистской решимости, когда они растягивали его из шкафа, в каком он скрывался, надеясь избежать казни, и стаскивали с него юкату. Для чего им при всем этом вздумалось снять с него всю одежку, если вылечивать было надо только спину, ни Ичиномия, ни белоснежный тэнгу разъяснить не смогли. Но глубоко в душе Харука знал, что все-то они понимали и сделали специально и полностью осознанно. Только с какой целью, брюнет уже не рискнул полагать. Лучше сберегать свои нервишки, ну и сон тоже. Не хватало еще, чтоб ему кошмары снились о... странноватых наклонностях Кантаро либо Сугино. Самое увлекательное, или из-за ужаса, что эта процедура повторится по точно такому же сценарию, или жаркие банки по сути произвели расчудесный эффект, но Харука очень стремительно пошел на поправку. И, к некому разочарованию Ичиномии и белоснежного тэнгу, он долечивался настойками Йоко. После чего Харука старался сберегать и лелеять свое здоровье. Если он подозревал, что вот-вот может простыть, то выпивал несколько порций зеленоватого чая либо грел ноги в теплой воде. Естественно, Кантаро дразнил его за некую мнительность и желание еще раз перестраховаться, но тэнгу не уделял свое внимание. Ведь если он здоров, он не победим. Не это ли и необходимо Ичиномии? По воззрению Харуки, Кантаро восторгается им только из-за его знаменитой силы, и слабенький либо нездоровой тэнгу его разочарует. Онмёдзи никогда такое не гласил, но Харука был уверен, что отлично знает ход его мыслей. Ичиномия во всем и всех отыскивает выгоду, а какая полезность от тэнгу, неспособного противостоять насморку? И хотя Харука не признавался для себя, он страшился, что Кантаро может изгнать его из-за этого. Да, он не раз заявлял собственному владельцу, что предпочел бы освободиться от данного ему имени, но в реальности он привязался к Ичиномии и сейчас сам не желал его покидать. Ему нужно стать посильнее, тогда Кантаро точно никогда его не отпустит. Одним днем Сугино, который прилетел его навестить, подал хороший и полностью тривиальный совет: «Ты же Поедающий бесов. Для тебя всего только нужно есть екаев, тогда и ты обретешь былую силу. Вероятнее всего, твое здоровье ослабело из-за того, что ты живешь с людьми». Да, белоснежный тэнгу не открыл ему некий величавый секрет, но он произнес правду. Харука не восстановит свою прежнюю форму и величие, пока опять не начнет всасывать духов и они. Ранее он мог повсевременно заглатывать низших екаев, не испытывая к ним жалости либо отвращения. Сейчас же его тошнило от одной только мысли, что ему придется рвать когтями и жевать чью-то плоть, даже если ему это нужно для собственного существования. Похоже, он и в правду очень длительно жил с людьми и привык питаться одним рисом и рыбой. Это некорректно, ему нельзя забывать о собственных природных инстинктах. Он должен вспомнить ту замечательную эйфорию, которая обхватывала его каждый раз, когда он заполнял себя энергией и силой другого существа. Ни с чем несравненные чувства экстаза и приемущества... Харука раздумывал недолго. Он должен выполнить собственный долг. Ради Кантаро, который в конце концов увидит реального Темного тэнгу, каким его обрисовывают легенды и предания: самым сильным, смелым и непобедимым из всех духов. Он желает стать для Ичиномии безупречным Харукой. В теории и идей все существенно легче, чем на практике. Но у тэнгу была точная цель, он знал, к чему необходимо стремиться. Он улетел на "охоту" деньком, а возвратился домой уже на закате, и совсем не поэтому, что длительно находил подходящего смачного екая. Отыскать оказалось легко, а вот сделать с ним то, что добивалась его черная суть, но против чего восставала совесть... Нужно же, у тэнгу сейчас и совесть появилась. Вот этого в нем точно ранее не было. Похоже, он не только лишь вегетарианством от людей заразился. Не считая как иронизировать по поводу абсурдности собственной жизни, тэнгу на данный момент ни на что не годился. Когда Харука с последними лучами солнца переступил порог дома Ичиномии, он ощущал себя разбитым и стопроцентно опустошенным, как будто это из него энергию забрали, а не напротив. Его мутило, перед очами все плыло. Он не имел ни мельчайшего понятия, как сумеет добраться до лестницы и как распознает свою комнату. Наверняка, он и смотрелся не наилучшим образом. Кантаро, который вышел на шум задвигающихся сёдзи, когда увидел тэнгу, испуганно ринулся к нему. Харука позволил схватить себя и довести до спасительного футона в родной спальне. Он не осознавал, о чем ему с таковой опаской гласит онмёдзи. Через красноватую пелену, застилавшую глаза, он смотрел на размытый силуэт Кантаро, кивал и пробовал что-то отвечать, хотя ничего не соображал. Неуж-то он впитал ядовитого екая? Такие есть либо нет? Харуку вырвало. Кажется, на светлое кимоно Ичиномии. Неудобно вышло. Он только возлагал надежды, Кантаро не очень на него разозлился. А позже его выкручивало и полоскало целую вечность. Но уже в древесную кадку, которую успел поднести Кантаро. Легче было умереть, чем испытывать такие мучения. Его как будто навыворот всего выворачивало. Тэнгу не веровал, что выживет после такового. Но Кантаро все это время был рядом. Он гладил его по спине, убирал волосы, когда Харука практически утыкался носом в то, что из него выходило, и шептал ему слова утешения. И хотя смысл произнесенного тэнгу не улавливал, глас Ичиномии успокаивал и помогал ему. Когда весь ужас завершился, и он закончил склоняться в услужливом поклоне над кадкой, по ту сторону окна стояла глубочайшая ночь. Йоко дома не было, она как раз уехала на некоторое количество дней по заданию Кантаро. И Харука, который сейчас практически не чувствовал собственного тела, был рад, что она не стала очевидцем его позора. Хотя, с другой стороны, Ичиномия его лицезрел, и от этой мысли вся удовлетворенность стремительно испарилась, на замену пришли стыд и неловкость. Ведь тэнгу не был должен демонстрировать, как слаб и немощен. Что все-таки сейчас о нем поразмыслит Кантаро? Харука с трудом дышал. Ребра горели, в животике ощущалась резкая боль. Вокруг рта запеклась собственная кровь и остатки того, о чем же не решался вспоминать. Он посиживал, согнувшись крючком и обхватив себя руками. От неровного света лампы комната вокруг, казалось, дрожит. Он не сходу понял, что это его самого лупит озноб. Кантаро опять показал необычную догадливость и роль. Он молчком накрыл плечи Харуки теплым пледом, посодействовал ему лечь на футон. А потом еще принялся обтирать его лицо мокроватым полотенцем. Тэнгу старался не глядеть на владельца. Он и без этого ощущал себя отвратно, жалостного сострадания во взоре Ичиномии он просто не выдержит. Харука серьезно размышлял над тем, как верно поступить, когда он вновь сумеет хотя бы ходить: без разрешения навечно покинуть дом Ичиномии, либо покончить с собою, как делали великодушные жители страны восходящего солнца, желая избежать бесчестия. Но ведь он уже опорочился на очах Кантаро. Ну и каким методом можно уничтожить себя, Харука не ведал. Сугино тоже навряд ли его просветит. Ичиномия прилег рядом на самый край футона, продолжая вытирать ему лицо. Кантаро был теплым и ласковым, и его усмотрительные, стабильные движения благотворно оказывали влияние на тэнгу. В голове у Харуки малость прояснилось. Оказывается, это очень приятно ощущать рядом с собой стройное тело Кантаро. Боль никуда не пропала, но он сумел отвлечься от нее, переключившись на мысли о светловолосом онмёдзи. И сейчас ему не хотелось так стремительно сводить счеты с жизнью. — Харука, — Кантаро нарушил сонливую атмосферу комнаты. Свет вспыхнул ярче, тени испуганно метнулись в углы. — Надеюсь, я не прав... Скажи мне, если я ошибаюсь, но ты случаем не... впитал кого-нибудь? Ичиномия не глуповат. Он сам обо всем додумался. Улик больше, чем довольно, так для чего же спрашивать? — Правильно, я впитал. — Тэнгу поначалу не вызнал собственный глас. Таким глухим и неэмоциональным он ему показался... Кантаро застыл. Харука остро ощущал, каким напряженным становится его тело. Наверняка, он испуган, и тэнгу мог его осознать. Ичиномия всегда просил его не убивать людей либо духов, а он поступил наперекор воли собственного владельца. Но ведь Харука считал, как будто выбирает верный путь. А если он заблуждался? Вдруг он пошел дорогой, которая навечно скроет от него Кантаро? Как сейчас быть? Ведь то, что он сделал, уже не поправить. Ичиномия пробовал заглянуть ему в глаза. Харука отворачивался. — Ты же не специально, правильно? Ты не желал... — тихий шепот, но он больно резал уши, и тэнгу на мгновенье зажмурился. — Желал. Я знал, что делаю. — Для чего, Харука? Ты же таковой неплохой. Зачем для тебя было надо убивать екая? — Пальцы Кантаро скользили по его щеке, а сам он все также ловил его взор. Настойчивый. Тэнгу, в конце концов, поглядел на него. — Я желал стать посильнее. Я должен быть сильным, потому мне придется всасывать духов. — Ты и так сильный, Харука, — убежденно проговорил Кантаро. В его очах тэнгу находил сострадание и необычную обреченность. Неуж-то его владелец так расстроен из-за смерти маленького они? Он же для него старался. — Я понимаю, ты любишь екаев, Кантаро. Но такая моя суть. Чтоб стать прежним Поедающим бесов, я должен их всасывать. А по другому ничего не поменяется, я буду слабеньким и буду нередко простужаться. Ты же не о таком Харуке грезил, правильно? Кантаро пристально выслушал его и покачал головой. — Не в екаях дело и не в том, каким ты был ранее. Я не желаю, чтоб ты мучился. Разве это нормально съесть духа, а позже весь вечер страдать от несварения желудка? — Онмёдзи кончиками пальцев гладил тэнгу по щеке. Взор Кантаро смягчился и стал наименее грустным. — Я не знаю, как ты жил и что делал до этого, Харука, но могу сказать одно: принципиально только то, какой ты на данный момент. Для меня ты самый сильный, самый смелый, самый красивый Харука. Нельзя сопоставить то, каким я представлял тебя, и то, каким ты оказался, когда мы в первый раз повстречались. Так как... — Кантаро мягко улыбнулся, склоняясь поближе к лицу тэнгу, — сопоставление будет не в пользу моих детских грез. Ты лучше всякого эталона, Харука. Спасибо для тебя, что ты существуешь. Благодаря для тебя моя жизнь обрела смысл. Ичиномия легонько коснулся губками его лба. Харуку обдало горячей волной после всех этих правдивых и искренних слов. Кантаро нередко гласил, что тэнгу ему нужен, делал комплименты, но Харука не особо веровал. Сейчас же эта проникновенная речь пришлась кстати. Тэнгу растерял себя и не знал, как действовать далее, а Кантаро развеял его ужасы и посодействовал выйти из мглы на свет. Может ли что-то в этом изменчивом мире светиться ярче, чем ухмылка и глаза Кантаро? Ведь конкретно он вдохнул в Харуку силу и смелость, чувство того, что он может одолеть сотки войск и взнуздать ураган. Ичиномия не додумывался, какую симфонию эмоций и мыслей вызвали в душе тэнгу его слова. Он смущенно потупил взгляд и неудобно двинулся. — Лучше я пойду, а ты отдыхай. Если для тебя чего-нибудть пригодится, просто позови. Я буду у себя в комнате. Харука притянул его ладонь к своим губам и лаского поцеловал. Кантаро удивленно взмахнул ресничками, краснея. — Останься, Кантаро. Я уверен, что с тобой поправлюсь резвее. Мне уже не так больно, как было. И все это благодаря для тебя. Ичиномия кивнул и, малость поколебавшись, возвратился на свое место. Тэнгу уложил его голову на свое плечо, одну руку запустив в его мягенькие волосы, а другой обнимая за талию. Кантаро пригодилось время, чтоб расслабиться в кольце его рук и прижаться к нему. Харука не накалывал собственного владельца. Боль вправду начала стихать. И пусть он еще ощущал в районе животика гигантскую дыру, а в горле саднило и жгло, он не колебался, что к утру будет здоров. Ведь источник его силы, энергии, его исцеления рядом с ним, в его крепких объятиях. — Спасибо, что ты существуешь, Кантаро, — прошептал тэнгу в белоснежную маковку. Харука считал, как будто отлично осознает себя. Он ошибался. Его реальная слабость не в том, что он нередко простывает либо не способен всасывать духов. Его реальная слабость — это Ичиномия Кантаро. Его ухмылка, эгоистичный нрав, смесь белоснежного и красноватого, детская непосредственность и зрелая мудрость, оптимистичный задор и тихая нежность — все это заполняет смыслом жизнь самого Харуки. Тэнгу сейчас знает, что должен защищать. Кантаро — его сила и слабость, источник его величия и поражения. Но противоречивые контрасты с этого момента не стращают Харуку. Если Кантаро будет рядом, он управится с хоть каким контрастом и преодолеет самое невообразимое противоречие.

1 2 3 4 5 Просмотров: 548 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0