Главная » 2013 » Апрель » 25 » Сладко Слэш яой

---

02:05 Сладко Слэш яой

Сладко?.. — Слэш (яой) Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: Скуало/Фран.... Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Романтика Предупреждения: OOC Размер: Драббл, 2 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Всего только малая завитушка, точка, обычная линия, но кажется, что они все в хаотичном танце медлительно попадают в разум, стремясь каким-то возникнувшем словом сломить волю, будто бы одна малая капелька каждую секунду, не переставая, торопится переполнить чашу терпения, только бы узреть очередные мучения ни в чем же не повинного человека. И тонкие пальцы, которые так хрупки с виду, но по правде хваткие и сильные, нервно сжимают ручку, выводя буковкы, слова, глуповатые предложения, которые начинают терять всякий смысл в помутневшем от вялости разуме. И сон, таковой привлекательный, притягивающий, одурманивающий невесомыми и вожделенными видами ереси, без излишних слов пробует покрыть все вокруг, не оставляя белоснежных пятен, только бы увести за собой сопротивляющегося капитана, который только встряхивает головой, от чего неестественно-белые пряди очень длинноватых волос взметаются в воздух, напоминая сполох пепельного огня. Бессчетные бумаги, которые носят гордое заглавие "отчет", разбросаны на изготовленном из темного дорогого дерева столе и даже на полу, напоминая мечнику, что работы еще предстоит много, которую нужно выполнить до утра. И потирая переносицу затекшими от долгого держания ручки пальцами, взор глаз, по цвету напоминающих блестящую в свете ночной луны сталь верного клинка, устремляется на кажущиеся нескончаемыми строчки. Усталый вздох, и вроде бы хотелось порвать к чертям эту дешевенькую бумагу, которую ему приходится созидать практически каждый денек из-за того, что шеф Варии отрешается сам писать отчеты, которые неясно для чего вообщем необходимы. И тихо проклиная про себя чертова шефа, Скуало тянется за последующим листом, небережно хватая рукою, бледноватую кожу которой вечно прячет темная ткань узкой перчатки. Бормоча для себя под нос нужные слова, смысл которых так старается улизнуть, мечник пробует погрузиться в работу, и узкий стержень ручки царапает белоснежную поверхность, оставляя тонкие полосы голубых чернил. — Капита-ан, — меланхоличный тембр голоса сразу следует за еле слышным скрипом петель, и в комнату заходит юноша, индифферентно окидывая маленький кабинет взором изумрудных глаз, в каких узкой полосой отражается свет включенной лампы, так напоминающий всплески золота, инкрустированного в драгоценное украшение. — Не мешай, Лягушонок, — это прозвище прочно привязалось к Франу, поэтому все его именуют так, забыв, что у него есть истинное имя. И, уже собираясь опять погрузиться в глуповатый небольшой мирок рутины, взор серебристых, отливающих сапфировым блеском глаз тормознул на фарфоровой чашечке, которую сжимают тонкие руки, тоже кое-чем похожие на хрупкий фарфор. Клубы напоминающего мягенькую вату пара лаского, даже с некоторой толикой печалься отстраняются от глади жаркого чая, который немыслимо прекрасно гармонирует своими темным, даже черным насыщенным цветом с белоснежными стенами нагревшейся чашечки. — А я чай прине-ес, — шаркая форменными сапогами по гладкому паркету, иллюзионист подошел к большенному столу, вроде бы случаем по пути наступая на отчеты. И желал бы Скуало на это чего-нибудть проорать, не забыв сказать свое коронное «Врой!», но мысли сбились в кучку около бодрящего чая, который пьянит крепким запахом заваренных травок. Отложив в сторону ручку и кучку бумаг, он протянул руку навстречу небольшому спасению, которое, он уповает, принудит его запамятовать о нудной боли в затекших мышцах и той грядущей бессонной ночи, которая ему покажется очень длинноватой. — Давай сюда, — с этими словами он бесцеремонно хватает чашечку, и его холодные пальцы приятно греет теплый фарфор. Тонких губ, обычно поджатых от нескончаемого недовольства, касается легкая улыбка, и благоуханный напиток уже обжигает гортань, спеша быстрее стопроцентно согреть и взбодрить вялого мечника. — Врой! Было бы еще чего-нибудть сладкое, и, может быть, я бы даже поблагодарил тебя! – Скуало резвым движением ставит чашечку на стол, желая еще растянуть наслаждение, оставив малость чая на позже. Может, это и удивительно, но мечник всегда обожал съесть чего-нибудть сладкое совместно с кофе либо чаем. Ведь бодренькое размещение духа должно быть всегда, считает он, а что взбадривает лучше настолько смачного напитка? Тем паче, если его еще дополняет привлекательный вкус какой-нибудь сладости, от чего по непонятным причинам даже подымается настроение. Фран, очевидно задумавшись о кое-чем, поправил огромную шапку, из-за которой его и окрестили Лягушонком, и нарочито медлительно, как будто давая возможность отстраниться, пока не поздно, наклонился вперед, касаясь мягенькими губками жарких после чая губ капитана. Глаза, во время битвы напоминающие не больше, чем кусочки прохладного льда, на данный момент расшились от неожиданности, но сам Скуало или от внезапности, или еще по некий причине не стал отстраняться и только глядит в приоткрытые глаза напротив, в каких видна обычная меланхоличность, но в то же время на деньке которых таится мягкое тепло. И этот поцелуй — менее, чем обыденное прикосновение без лишних ласк и желаний, но от которого, кажется, застыло время, подобно воде в заледеневших реках, и чувство, как будто в для тебя неистово бьется очередное сердечко, пусть не в такт твоему, но более взволнованно. Голова не кружится, а воздуха начинает не хватать только поэтому, что непроизвольно задерживаешь дыхание, которое, казалось, сумело бы повредить собой ту прозрачную красоту этого необычного момента. И медлительно отстранившись, как будто опасаясь совершать очень резкие движения и какое-то время все продолжая глядеть в ошеломленные глаза, Фран все таки отвел взор и чуток отошел. — Ну как, сладко-о? Я не так давно ел шоколад, так что должно было быть сладко-о, — было приметно чуток сбившееся дыхание, но глас звучал как обычно. – Капита-ан, вам бы лучше отчеты писать, чем с открытым ртом посиживать. Либо вы временно подрабатываете мухоловко-ой? – гласные растягиваются, придавая скучноватую монотонность, которая просто подчеркивает насмешку в произнесенных словах. Видя показавшееся раздражение на лице мечника, Лягушонок решил, что ему будет лучше бросить того 1-го, и направился к двери, при всем этом очевидно не спеша, дразня, ведь легко увидеть, как Суперби с трудом сдерживает себя, чтоб ничего не кинуть в иллюзиониста. Но у двери он еще задержался и, обернувшись, пожелал приятных снов, отлично зная, что Скуало в предстоящую ночь их не предстоит узреть, а позже стремительно скрылся за дверцей. Нервно потирая виски, мечник пробует успокоить стремительно бьющееся сердечко, что ему удается с трудом, и пробует осмыслить произошедшее только-только. Причину собственной злобы он не может осознать до конца – пусть Фран и язвит как обычно, но это очевидно не было конкретно той предпосылкой. Пока чай не остыл, он его допил за пару огромных глотков, и взор железных глаз уставился на древесную дверь, за которой только-только скрылся юноша. — Спасибо… — хмыкнув, произнес он, здесь же усмехаясь. Он ведь произнес, что поблагодарит Лягушонка, если будет чего-нибудть сладкое, а таковой вожделенной и смачной сладости как на данный момент ему еще никогда не доводилось пробовать. И опять беря отчеты и ручку, он с удовлетворенной ухмылкой делает для себя заметку, что нужно будет как-нибудь еще непременно испытать эту сладость.

1 2 3 4 5 Просмотров: 407 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0