Среда, 08.05.2024, 09:25 | Приветствую Вас Гость

ALL FICS

Главная » 2013 » Апрель » 25 » Слова
02:05
Слова

Слова.
—


Pandora Hearts
Персонажи: Зарксис Брейк, Лиам Лунетт, Шерон Рейнсворт.
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Ангст, Психология
Размер: Мини, 4 странички
Кол-во частей: 1
Всем это характерно — ошибаться.
Всем это приходится сделать несколько раз в жизни — переступить через собственные принципы и понятия.
Но не многим так просто дается опровергать чужие слова. Даже брошенные вроде бы невзначай.
Лиам ясно ощущает свою вину.
Каждый денек в холодной комнате шелестят длинноватые юбки малеханькой госпожи, что только конкретно на данный момент больше всего похожа обоим на родную сестру.
Шерон звонко и забавно здоровается с глухими стенками, запахнутыми шторами, практически недвижными, как будто вечно вялыми фигурами под безукоризненно-белыми покрывалами. В углу справа из-под прикрытых ресниц лицезреет мглу с солнечными бликами Лиам, в который раз морщась во сне от нещадных болей в голове и саднящих ран. В углу слева безучастно отдыхает Зарксис и через руку на боку терпит поновой все болевые диапазоны, не догадываясь даже провалиться в сон, но не чувствуя всего вокруг. Как будто он и ослеп, и оглох, и онемел.
Шерон расставляет в две вазы цветочки, как будто в их есть острая необходимость.
Шерон длительно переводит взор из-под рыжеватых ресниц от 1-го прозрачно-белого рыцаря, к другому — истерзанному картонному.
Шерон жутко желает пригрозить кому-нибудь из раненных друзей "ах только попытайтесь мне не оздороветь к последующей неделе" и по-детски разрыдаться в безответную тишину.
Шерон выкладывает на ладошки Брейка мелкие карамельки, зная, что к последующему деньку они пропадут, как по воле гномика-сладкоежки.
Шерон лаского гладит Лиама по кратко стриженым волосам.
Шерон уходит все с этим же шелестом юбок по полу. Ну а они — остаются.
Лиаму жаль, что он не знаком со способностью к телепатии.
Это, очевидно, очень по-детски, но время от времени верно кажется, что на данный момент с некими вещами по иному контакта не сделать.
Хотя, что толку пробовать услышать хоть обрывочек чужих дискуссий о том, что происходит вокруг, что толку пялиться в потолок, все равно не слыша ни движения с примыкающей постели, что толку, если не можешь побеседовать даже с самим собой?
Лиам время от времени пробуждается, Брейк не засыпает. Ни то, ни другое до сего времени нельзя именовать сознанием.
Алису, Оза и Гилберта к ним не пускают. И только дочь Рейнсвортов всегда возникает в дверцах, изо денька в денек, пусть и не выбирая время.
— Не делай вид, что не можешь гласить, — однажды наивно и нетвердо обращается Шерон к обоим сходу, как будто надеясь, что хоть один откликнется.
И с порывистым перестукиванием каблуков исчезает за дверцей, забыв про карамель и цветочки, как будто ее прогнала прозвучавшая в ответ тишь.
Лиаму снится, как он онемевшими пальцами нажимает на курок, посылая пулю в рыжеватую голову малеханькой девченки.
И даже позже, задыхаясь и медлительно теряя сознание от болевого шока, осознавая, что безжалостно поплатился, Лиам терпеть не может себя и свою руку, в какой был зажат пистолет. Терпеть не может свою работу.
Терпеть не может слова, за то, что их нарушил.
"Даже сражаясь, ты пытаешься избежать беспощадности. Это отлично".
Брейк мягко улыбается. Лиам невольно вспоминает былые диалоги.
"Вы были рыцарем?" неуверенно задает вопрос Лиам.
Брейк-Кевин морщится. Вопросы о прошедшем нет же и выводят из себя. Да к тому же этот мальчишка — как он оказывается рядом всегда?
Внимательные коричневые глаза глядят и глядят. Приходится сказать:
"Да".
"И сражались?"
"И сражался". Кевин ощущает себя так, как будто перед ним не единственный слуга, а масса не в меру пытливых ребятишек, начитавшихся рыцарских романов.
"Вам приходилось убивать людей?"
"Все убивали людей, либо будут убивать", — флегмантично пережимает плечами Зарксис, с тоном человека, отметившего дурную погоду по ту сторону окна.
От этих слов полностью прогнозируемо по коже бегут мурашки. Взор мальчишки начинает невидяще сквозить — означает, обдумывает произнесенное. Совершенно еще недавнешнему Кевину приходится категорически добавить:
"Спорю на все что угодно, твои актуальным кредо эта фраза не станет. Не надо ее в памяти держать".
"А обойтись без этого? Можно?"
Лиама, кажется, уже не 1-ый денек истязает этот вопрос. Видимо, как и у всех в период юношества и наивности, его также заняли мысли о будущем в сей нелегкий век. Аж усмехнуться подрывает, но Брейку не охото напрягать мимику лица. Заместо этого он отрезает, заметив, что его мировоззрение тут очевидно решающее:
"Для тебя можно. Доволен? Иди".
И отмахивается.
На утро 1-го денька от сознания вдруг отходит густая и болезненная, вареная, схожая на горьковатый кисель истома.
Повернув голову, Лиам лицезреет усталыми очами длинноватые млечные пальцы, схватившиеся за покрывало постели напротив.
— Зарксис? — сперва гласит он, еле размыкая губки, но опережая собственные мысли. Единственное слово, которое хотелось сказать с самого начала. Шелестящим шепотом ли, а может быть непозволительно звучно. С постоянным беспокойством, с какими-то еще интонациями. Может быть с теми, что необходимо было бы оттуда убрать.
Лиам не слышал. Лиаму необходимо было просто сказать.
За те некоторое количество дней, что Лиам проводит в сознании и в полном одиночестве, он успевает сделать, вспомнить, узреть несколько вещей.
К его постели с порога кидается Шерон, когда ей немножко машут кистью руки в символ приветствия.
Лиам вспоминает, как они с Брейком носили цветочки к постели заболевшей леди Шелли, ее мамы. Переглядывались, о кое-чем неоживленно говорили, пока Шелли осипло кашляла, но отвечала всегда веселее и мягче.
Шерон же мнет юбки, усаживаясь на коленях перед его, Лиама, кроватью.
Вопрос о его здоровье и благополучии. Какие-то вести, наверное дурные. И конечно этот трогательный взор тепло-розовых, цветочных глаз.
— Ты и братец Зарксис... такие кретины, — внезапно заявляет Шерон, дрожащим от слез голосом.
Почему-либо Лиаму кажется, что она держала это внутри себя не год и не два.
Когда приходит в себя Брейк, по ту сторону окна творится очень звучный ливень. В комнате среди денька становится мрачно. Этого он, естественно, не замечает, зато ясно слышит дождик.
От головы не отстает протяжная, схожая на один сполшной отголосок, жутко заунывная и неистовая боль. Боль. Естественно, проснувшись, Зарксис не ощущает ничего внезапного. Теплые простыни и теплая комната. Сонное дыхание, чуть слышно доносящееся с примыкающей постели и практически полностью перекрываемое дождиком.
Брейк поворачивается на бок. Но стоит ему приоткрыть губки, снаружи доносится глухое ворчание грозы, как будто запрещая звать.
Верно. Оно и лучше — не будить.
— Зарксис?
— Я, — шепотом откликается Брейк. Незачем тянуть опять, отлично понимая, что тебя желают услышать.
Лиам, обретший эту способность всего-то денек вспять, садится в кровати и выдыхает, практически без интонаций, но с печальным облегчением:
— Слава Богу.
На что Брейк мягко, снисходительно улыбается.
— Не он нас выручил.
В госпиталях штаба Пандоры площадь каждой комнатки, как оказывается, можно измерить не только лишь шагами. Расстояния от кровати до кровати двум израненным рыцарям полностью хватает, чтоб прочно сжать каждый чужие пальцы в собственных. Лиам замечает безжизненную бледнота пальцев товарища. А Брейк просто ощущает тепло.
— Я стрелял в нее.
Лиаму тяжело дается это признание. Частично поэтому, что его приходится гласить чуток будничным тоном. А в висках как назло разом начинает пульсировать ярче и болезненнее.
— А я знаю, — осипшим голосом отвечает Зарксис. — По другому бы она на тебя так не кинулась.
— Это плохо, правда?
Еще две-три минутки оба проводят в молчании. Лиаму тяжело. И еще почему-либо колко и грустно от того, что молчание от примыкающей постели совсем не задумчивое, как бы и не заинтересованное. Как будто непринципиально. Как будто все пустяк. Как будто все пройдет. Как будто "молодец, Лиам".
— Это не беспощадность, — в конце-концов просто гласит Брейк.
Нередко у Зарксиса поновой начинает панически болеть рана на боку. Даже флегмантичный к боли человек сейчас стискивает зубы и с тихим, каким-то даже старческим вздохом, растягивается в кровати.
— Скоро придет Шерон, — негромко докладывает Лиам.
Брейк касается пальцами бинтов на боку и ничего этим не достигает. Вытерпеть приходится никчемным и мучительным методом — просто ничего не делая для успокоения боли, упершись лбом в стенку. Сзади чуток поскрипывает кровать, и потом ледяные руки Зарксиса резко накрывают своими, теплыми.
— Думаешь, я не умею вытерпеть? — выдавливает ухмылку Шляпник.
Лиам качает головой. Жалко, что ему нечего делать, не считая как разглаживать бледноватые ладошки и предаваться отстраненным мыслям.
Если б Брейка ничего не отвлекало, он бы отдал другу по лбу за таковой грустный взор. И не поэтому, что лицезреет, а поэтому, что ощущает.
Шерон очень желала разрыдаться, и сейчас она плачет. По-детски грустно и счастливо сразу, до дрожи от хрупких плеч до кончиков пальцев. Резко и очень прочно обнимая обеими руками Брейка, и Лиама.
— Кретины, кретины, кретины. Неделю вас ожидала, неделю. У-у-у...
Зарксис зарывается носом в сладко пахнущие рыжеватые волосы и с ухмылкой бурчит "ну, ну".
Лиам неудобно гладит девченку по спине одной рукою, пальцами 2-ой с каким-то безжизненным оцепенением сжав рукав друга.
Шерон никак не может унять слез, что градом катятся с ресниц и капают с кончика носа.
— Кретины, кретины...
Время от времени Лиаму кажется, что о словах и обещаниях люди помнят в самую последнюю очередь.
Просмотров: 438 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0