Главная » 2013 » Апрель » 25 » Сваха Слэш яой

---

01:53 Сваха Слэш яой

Сваха — Слэш (яой) Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: TYL! 80/59, 18/69/27, Хром. Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Пародия, Стёб Предупреждения: Изнасилование, Непреличная лексика, Групповой секс, Кинк Размер: Мини, 12 страничек Кол-во частей: 1 Одним апрельским днем, когда взошедшее солнце уже стопроцентно вошло в свои права, нахально разбудив Десятого шефа Вонголы, вышло нечто странноватое. Таковой серьёзный Савада Тсунаёши, пользующийся нескончаемым почтением и даже обожанием собственных подчинённых, споткнувшись о свою свою левую ногу, когда вставал с кровати, вдруг понял одну увлекательную вещь. Два Хранителя, что были ему поближе других, которых он знал с самого возникновения Реборна, оказывается срочно необходимы ему. Да нет же, не для того, чтоб посодействовать подняться и без происшествий дойти до ванны, а для того, чтоб просто быть всегда рядом. Разум Десятого никак не разъяснял неожиданное озарение. Он только на момент показал Саваде лицо Киоко, но сейчас Тсуна не улыбнулся, и щёки его не залились мечтательной тяжелой краской. Почему-либо он решил, что женщина его мечты на данный момент в идей только мешает. Раздражённо выругавшись на тапок, который стал препятствием на пути в ванну, а так же предпосылкой еще одного свидания носа Десятого и кафельной плитки, Тсуна поглядел на себя в зеркало и ещё раз поразмыслил о Такеши и Хаято. Так почему же они на данный момент так необходимы? Оценивая состояние собственного опухшего и очень покрасневшего носа, Савада подсознательно взъерошил и без того непонятное нечто, называемое «волосами», а время от времени и «причёской». Так и не дождавшись ответа от разума, он наклонился к раковине и плеснул на лицо прохладной водой, с наслаждением чувствуя, как прохлада ослабила жжение пострадавшей от «любовной страсти» выперающей части лица. Покои молодого Вонголы были свободны от излишних очевидцев, но невзирая на это, владелец этого места вдруг испуганно вздрогнул. Дело в том, что одна ягодица стала подавать сигналы, напоминащие щекотку. И даже невзирая на своё прибыльное одинокое положение, Тсуна отошёл подальше от зеркала и только тогда сумел расслабленно почесать взбунтовавшуюся мягенькую мышцу. Решив, на этой нотке окончить утренние процедуры, во избежании других неожиданностей, которые могли произойти в хоть какой момент, Десятый прошёл назад в комнату, облачился в белоснежный фрак и, в итоге, оценивающе оглядел себя в большенном зеркале, прикреплённому к двери шкафа. Сейчас неплохой денек, так как шеф был доволен собой, отметив, что смотрится он совершенно. Ах... как жалко, что он опять сломя голову побежал в собственный кабинет, желая отдаться работе стопроцентно и без остатка, опять не заметив расчёску, которая сиротливо ожидала его на тумбочке рядом с дверцей. Десятый шеф Вонголы готов был покрыть всеми известными проклятиями свою неуклюжесть, если б он не был сам главной её составляющей. Нужно же было ухитриться столкнуться с Ямамото в корридоре, да так, чтоб оба утратили равновесие и повалились на пол? На данный момент злосчастный Тсуна очень пожалел, что не оказался сверху. Ведь его белый фрак, который сейчас так совершенно посиживал, сейчас безнадёжно испачкан. Что делать, что делать? А ещё этот Ямамото, который с невинным лепетом посодействовал подняться и... о Боже, отряхнуться? Савада был готов провалиться через землю. Нет, хлопки по спине ещё можно было выдержать, но когда руки Такеши достигнули его ласковой попки, Десятый вздрогнул и густо побагровел. Всё бы можно было пережить и, может даже, запамятовать, если б в этот момент мимо не проходил Гокудера. На то, что он ничего не увидел, даже не стоило и возлагать. - Ты, бейсбольный придурок, да как ты смеешь шлёпать Десятого по пятой точке?! — грубо выкрикнул Хаято. Да, все они уже не малыши, но старенькые привычки и прозвища Гокудера утрачивать даже не задумывался. Он стремительно оттолкнул Ямамото от собственного обожаемого шефа. - Остынь, ты некорректно всё сообразил! — проорал Такеши до того, как успел повстречаться щекой со стенкой, к которой был прижат рукою Гокудеры, — Я повалил шефа, он испачкался, так как был снизу, а я посодействовал, вот мы и... - Н... нани?! Что ты сделал с Джудайме? Ах ты извращенец!!! — злостно выкрикнул Хаято. Не церемонясь, он упёрся ногой в спину Ямамото, прижав того таким макаром всей фронтальной частью тела к стенке, а в руке Гокудеры уже появились вееры из его обожаемых динамитов. И исключительно в этот момент Тсуна очнулся от временного оцепенения, ощутил, что скоро может запахнуть жаренным. Жаренным Такеши, а это пугало вдвойне. Наверное, нужно что-то сделать? Да-да, определённо нужно, но попка Савады ещё некое время помнила нежные, но резкие прикосновения того, кому сейчас судьба сулила стать смачным угощением, заглавие которому «гриль». Эти самые прикосновения посеяли в теле Вонголы непередаваемо приятную негу, от которой хотелось снова столкнуться с Хранителем Дождика, при чём можно даже и снизу. Ведь хороший мечник поможет опять отряхнуться. Нет же, Тсуна не мог подольше секунды придаваться этим странноватым мыслям. Он скачком коснулся плеча Гокудеры, крикнув «остановись!». В собственный глас он преднамеренно вложил как можно больше ярости. Он же, в конце-то концов, шеф одной из наисильнейших мафиозных семей! Но, вот незадача, силу-то Савада не высчитал. Видимо, в сей день сама судьба уготовила ему роль оказываться снизу. Гокудера не сумел удержаться на ногах и повалился на бедного шефа, а Ямамото так же растерял равновесие, так как нога, прижимная его к стенке, в один момент пропала. А вот Хранитель Дождика сейчас очевидно везунчик — и опять он сверху. Сверху Гокудеры и Тсуны сходу. В эту же секунду Савада проклял свои желания, касаемо Ямамото. Быть придавленным сходу 2-мя парнями, один крупнее другого — такового даже сам Вонгола не выдержит. Во 2-ой раз за денек Тсуна звучно выругался, после этого сходу ощутил свободу. Но что даст свобода, если силы на то, чтоб подняться, забрало недоумение и глуховатая боль во всём теле? А его верные подчинённые даже не додумались посодействовать. Сходу после того, как они поднялись, Гокудера принялся, стоя на коленях и расшибая лоб об пол, умолять собственного Джудайме о прощении, а Такеши, тупо посмеиваясь, придумывал несуразные разъяснения этой ещё более несуразной ситуации. «Вот так, Тсуна-кун. Будь осторожнее с желаниями. Они, знаешь ли, имеют особенность сбываться», — услышал вдруг странноватый глас, что прозвучал кое-где в голове, Десятый. Выругавшись в 3-ий раз, он с горем напополам поднялся и продолжил собственный путь к кабинету. О сохранности костюмчика он уже и не задумывался (ну и есть ли смысл после таких испытаний?). Вот, по правде говоря, хранители Дождика и Урагана сейчас никак не собирались даровать собственному боссу приятное одиночество, невзирая на то, что были уже пару раз прощены, а один раз даже посланы куда-то. Только вот куда, они не расслышали. Гокудере было очень грустно то, что Тсуна захлопнул дверь кабинета прямо перед его носом. Он обидно надул губки, опустил голову и, неудержавшись, со сладостной яростью стукнул Ямамото по челюсти. - Это ты повинет в том, что Джудайме сейчас на меня обиделся!!! — гаркнул он, опять прижимая Такешки к стенке, но, сейчас, лицом к для себя, — Тупая бейсбольная бошка! Каким местом ты задумывался, когда решил отшлёпать Джудайме?! - Вообще-то, у меня не было в голове того, о чём ты поразмыслил, — уже серьёзным тоном ответил Ямамото, — У тебя с этим какие-то трудности? А, Хаято-кун? Взбеситься Гокудеру принудило не столько воззвание по имени, сколько упоминание так именуемых «проблем». Ну какие это трудности, если один косо брошенный взор шефа вызывал в нём бурю таких чувств, от которых тёмной пеленой приходило отчаяние? Ну и присутствие кого угодно рядом с его драгоценным Вонголой нагоняло на подрывника кошмар. Ведь Тсуна таковой прелестный... нет, прекрасный... нет, просто обалденный, что никто не в состоянии устоять перед его янтарными глубокими очами. Много по свету бродит извращенцев, которые только и грезят, что прижимать к для себя это красивое волшебство в собственной постели. Естественно, Гокудера тоже об этом грезил, но, как правой руке Десятого, он задумывался, это простительно. А что другие? А вдруг они посягнут на его красивого шефа? Нет, нет и нет! Подрывник просто не мог позволить такому свершиться. Естественно, сейчас понятно, почему он так взбесился, когда увидил, как Ямамото «отшлёпал» Тсуну. - Лучше заткись... — тихо, но грозно прошипел Гокудера, — Я для тебя покажу «не было в голове того, что ты подумал». Ты у меня на всю жизнь запомнишь, сообразил?! - Что ты имеешь в виду? — чувствуя, что что-то не так, осторожно спросил Ямамото. И он был уверен, что получит ответ, если, естественно, этим ответом не считать его свой стон, вдруг сорвавшийся с губ. А предпосылкой послужил этому неожиданному произнесению настолько волнующего звука Гокудера, нетерпеливо впившийся губками в шейку Ямамото. У него и в идей не было пробовать доставить какое-то наслаждение. Напротив, Хаято всюду, где только мог, оставлял багряные пятна, а в неких, самых приметных, местах — кровоподтёки. Бедный Такеши был так шокирован таким внезапным развитием событий, что 1-ое время не мог ничего сделать, не считая как стонать от каждого укуса. А было их много. И старался Гокудера на славу, так, что мечник вскикивал с каждым разом громче. По корридору мимо то и дело проходили другие Хранители, некие высокопоставленные подчинённые Десятого, другие члены Вонголы. И каждый кидал на эту сцену взоры, полные удивления. Кто-то пришёл на шум, кто-то шёл по своим делам, но никто не смел вмешиваться. Даже Хибари, который направлялся к кабинету Тсунаёши, чтоб отчитаться в собственной завершённой миссии, гордо проигнорировал происходящее, при всем этом, как-бы невзначай, бросил слова «Резче, травоядные» своим постоянно прохладным и безразличным голосом. Кое-где на границе меж разумом и безумием Ямамото начал обдумывать то, что проиходит. Слабенькими, лишёнными воли движения, он толкнул в грудь собственного насильника, который от шейки тем временем спустился к ключицам, плечам, а рука его расстегнула штаны Такеши и задела заветного. Естественно, Хаято сообразил, что все эти движения были только для вида. - Я тебя так отымею, что ты это век не забудешь, сука. И если после чего ты коснёшься Десятого, для тебя точно не жить, — желчно шепнул Гокудера на ухо, попутно расстёгивая рубаху Такеши, — Прямо тут, у всех на очах... - Ты псих, — произнёс мечник, потратив кучу сил на то, чтоб эта наисложнейшая фраза прозвучала понятно. Последние слова Гокудера толи не расслышал, толи проигнорировал. Одним движением, он сорвал рубаху с Ямамото, отметив, что эта злосчастная часть гардероба больше собственному владельцу послужить не сумеет. Уверенный в собственных действиях, Хаято грубо провёл рукою по спине Такеши, специально царапая подобием ногтей его кожу. Разве подрывник задумывался о том, что инициативу могут вдруг перехватить? Он был уверен, что на данный момент Хранитель Дождика в его полной и бесспорной власти. Но Ямамото был очень недоволен таким грубым воззванием. Он толкнул Гокудеру ещё раз, но сейчас напирая на него всем телом. Естественно, он достигнул собственной цели, оказавшись опять сверху. Отметив на уровне мыслей, что сейчас неплохой денек, Такеши так же бесцеремонно стянул с Хаято пиджак, пока тот медлительно соображал, кто же кого будет наказывать... Почувствовав, как Ямамото целует его за ухом, больно прикусывая мочку, подрывник опамятовался и, собрав все силы в кулак (а некую часть на то, чтоб подавить румянец, так в один момент подступивший к щекам), Гокудера стукнул мечника в животик. Кажется, на этом полоса везения для Ямамото завершилась, так как сейчас он оказался снизу и стонал толи от боли, наполняющей печень и всё, что к ней относится, толи от того, что с ним вытворял Хаято. Малость приведя мысли в порядок, Тсуна решил, что посылать Хранителей было совершенно необязательно. Конкретно эти два человека были знакомы ему с самого возникновения Реборна, конкретно они были его наилучшими и самыми верными друзьями даже тогда, когда он был обыденным слабаком и трусом. Конкретно они сейчас мелькали в его голове, неясно по какой причине туда пробравшись. И они же лишили девственной белизны его красивый костюмчик. А так же, устроили полнейший переполох по такому жалкому поводу, испортив относительно не плохое настроение Савады, при чём удалось им это намного лучше, чем распухшему носу. Осторожно коснувшись переносицы, Десятый вдруг поразмыслил, что нервничает по таким пустякам, которым даже капризная девчёнка не уделила бы и толики внимания. Да что там девчёнка... Даже Мукуро запамятовал бы всё через секунду. Нет, решено. Необходимо извиниться. И даже тот факт, что шеф не должен просить прощения перед подчинёнными — ничто по сопоставлению с неразрушимой, крепкой мужской дружбой, выдержанной годами. Потому Тсунаёши уверенно встал со собственного кресла, деловито поправил галстук и сделал шаг вперёд, готовый находить Хранителей по всей базе. Но вот неудача, его собственная нога опять так безжалостно подставила собственного владельца. Сейчас она вступила в комплот с башмаком и шнурком. Последний оказался самым опасным, ведь конкретно он послужил предпосылкой нового свидания носа с полом. Благо, в кабинете у Десятого постелен достаточно мягенький ковёр. Савада сейчас бранился много. Он и не подозревал, что его непреличный припас так велик. Видимо, сказалось тесное общение с Гокудерой. Пощупав сейчас ещё посильнее нывший настойчивой болью нос, Тсуна сообразил, что сейчас он обречён ходить с красноватой лепёшкой на лице. «Что за проклятие? Я, как будто, возвратился на 10 годов назад. Но даже тот Тсуна-лузер не падал столько раз за утро!», — поразмыслил молодой шеф, звучно вздохнув. «Ничего, вытерпи, Тсунаёши-кун. Так бывает, когда пытаешься отважиться на что-то принципиальное...», — опять пронеслось в голове у Вонголы. Тот же саркастический и хитрецкий, до дрожи в коленках знакомый, глас. На данный момент, естественно, нет настроения на то, чтоб гадать, кто его владелец, поэтому Тсуна решил отложить всё на позже. Убедившись, что с башмаками и ногами всё в порядке, он скачком открыл дверь собственного кабинета и высунулся наружу, будучи настроеннным на извинения. Но какова же была его удовлетворенность, когда он увидел обоих Хранителей у собственных дверей. Даже тот факт, что обы были полу-голыми, катались по полу, при всем этом как-то удивительно прикасаясь друг к другу руками и губками, сначала не показался Тсуне странноватым. И всё же щёки Десятого медлительно наливались раскалённым румянцем, а разум отстало пробовал отыскать разъяснения действиям, разворачивающимся на его очах. Да что там его, тут наверное восьмая часть всей Вонголы собралась, подбирая челюсти по дороге. Сами главные герои «шоу» были так увлечены, что не направляли внимания ни на кого. Ни на Мукуро, ехидно улыбающегося в сторонке, ни на Хибари, стоящего спиной к спине с иллюзионистом, только бы не созидать того, что происходит. Ни на Рёхея, подбадривающего друзей кликами «Вы экстримальные кретины, но порнухи в штабе не хватает!».Ни на женщин, чьей ширине открытых ртов позавидовали бы и гиппопотамы, а самое главное — на страшно смущённого и рассеянного шефа. От парочки повсевременно были слышны кроме соответствующих звуков гневные ругательства, какие-то практически животные рычания. Они то и дело стукались затылками об пол в борьбе за место сверху. Казалось, что или головы у их были из чугуна, или пол вдруг стал подобен мягенькому диванчику. По другому как разъяснить то, что они до сего времени не утратили сознание от сотрясения? - Разойдитесь все, цирк окончен! — набрав побольше воздуха в лёгкие, практически гаркнул Десятый. Он и сам не ждал того, каким убедительным и гневным у него получится приказ. Что все-таки пробудило в нем «строгого босса»? Корридор опустел в мгновение ока. И только Рокудо медлительно шёл к лифту, беспрестанно похихикивая и держа Кёю за рукав. Вопль шефа принудил сладкую парочку опамятоваться и начать ориентироваться в пространстве, реагировать на другие наружные причины, не считая как друг на друга. Они оба честно предприняли попытку подняться, но тупо подскользнулись, опять упав на пол. Гокудера смущённо уткнулся носом в плечо Ямамото, тупо улыбающегося Тсуне, в надежде на снисхождение. Хаято только на данный момент поразмыслил, что хорошо было бы для «наказания» затащить мечника хотя бы в кладовую либо на последний случай в лифт. Сейчас его достоинство «О величавой правой руки ещё более величавого шефа Вонголы» было унижено откровенно непонимающим Десятым, который ошарашенно пялился на Хранителей с челюстью, мотающейся сиротливо кое-где на уровне коленок. - Эм... О.. непременно тут? — только и сумел выговорить Тсуна, заместо той тирады, которую состроил в голове. - А я чё? Другие вон чё, и то ничё, а я-то чё? — поднявшись на локтях, пробубнил Ямамото, так и не собираясь слезать с Гокудеры. - Тупой бейсбольный придурок, — прошипел через зубы Хаято, опять ударив Такеши в животик. Потом он поднялся, не забыв «ласково» пнуть мечника, и, как и ожидолось, свалился перед Тсуной на колени, стукаясь лбом об пол, стал вымаливать прощения. В данный момент корридор опустел стопроцентно, оставив только только наших основных героев. Тсунаёши нередко хлопал ресничками, тупо перебрасывая взор с Хранителя Дождика на Хранителя Урагана. О том, что бедный Гокудера набил для себя импозантную шишку с ссадиной на лбу, он почему-либо не задумался. Больше всего его тревожило, что все-таки происходило. У Тсуны так и не вышло набрать нужное количество решительности, чтоб сыграть разъярённого Десятого, потому он только побежал по корридору, оставляя собственных Хранителей сзади с ошарашенными видами. Он бежал, спотыкаясь об каждый косяк на поворотах, не запоминая дороги и вообщем не представляя, куда он в конечном итоге попадёт. Из-за того, что юноша то и дело оборачивался, он не рассмотрел стены-тупика, а когда всё-таки оборотился к ней лицом — было поздно. Сейчас его бедный нос, который настолько не мало мучился за сейчас, начал безудержно кровоточить. Но Десятый даже не успел поразмыслить о том, чтоб звучно пробурчать что-то матерное и возмущённое. Перед ним вдруг распахнулась дверь, что была с боковой стороны от тупика, и Тсуну бесцеремонно затащили в комнату. Уже оказавшись снутри, он сообразил, что «похитил» его Хранитель Тумана. Мукуро, как ни удивительно, смотрелся достаточно взволнованным, хоть и искусно скрывал всё за хитрецкой ухмылкой. Что поделаешь, интуиция Тсуну никогда не подводит. - Присаживайтесь, Тсунаёши-кун... — произнес Рокудо, показав боссу на прекрасное кресло, обитое красноватым бархатом. Оно стояло напротив того же кресла, только голубого цвета, у окна, откуда раскрывался красивый вид на маленькую аллейку сакур, посаженных ещё Первым Вонголой. Но Тсуна не мог экзальтированно увидеть ту красоту. Он был смущён, сконфужен, ввиду сложившейся ситуации. Не жалея собственных белоснежных перчаток, он прикрыл и зажал ими нос, чтоб как-то приостановить кровотечение. А тем временем иллюзионист уже возвратился с аптечкой в руках и бережно посодействовал Десятому. Естественно, Тсуна смутился от этого ещё больше. - Не стоило, — тихо буркнул он, отворачиваясь к окну. - Что все-таки вы, Тсунаёши-кун? Ещё один удар, и ваш нос не выдержит. Хрящи лопнут, кости поломаются... Останетесь в истории, как самый уродливый из всех шефов Вонголы, — ехидно произнес Мукуро с таковой интонацией, как будто он убаюкивал малыша, — Ведь это не бой. Это ваша неуклюжесть. С чего бы вдруг ей пробудиться спустя столько лет? Ку-фу-фу~ Слова иллюзиониста поразили Тсуну. А поразил даже не смысл, а интонация. Сейчас он сообразил, кого слышал в собственной голове утром. Еще одна иллюзия, затуманившая ему мозг, управляла Десятым, его поведением, его идеями и желаниями. Означает, это из-за Мукуро утром Десятого посещали странноватые, местами даже неприличные мысли о Ямамото и Гокудере. Понятно и то, что иллюзионист, получив хотя бы отчасти власть над боссом, не удержался, чтоб малость не поглумиться. Всё-таки, это Мукуро. - Для чего ты всё это затеял? — расслабленно спросил Тсуна. По его выражению лица можно было поразмыслить, что он пришёл в гипер-режим. Оправданием того, что это не так, служил только глубочайший янтарно-карий цвет глаз - Ку-фу-фу... Я желал повеселиться. Да, к тому же, Кёя в ближайшее время глядит на тебя всё с большей ненавистью. Он естественно никак не оправдывает это, но меня волнует его такое настроение, — переходя с расслабленного на серьёзный тон, ответил Хранитель тумана. - Означает, ты желал огородить меня от Хибари, внушая пошлые мысли о друзьях?! - Не нужно так орать. Я ничего не внушал, только раскрыл то, что было надёжно заперто в недрах твоего сознания, Тсунаёши-кун. Ты умеешь не мыслить о чём-то, если того желаешь. Мукуро неспеша прошёл к бару. Уже через несколько секунд он возвратился с 2-мя маленькими бокалами и бутылкой, наполовину заполненной светлой коричнево-красноватой жидкостью. Несложно додуматься, что напиток этот из разряда «детям до 21 года продажа запрещена». И невзирая на то, что Тсуна издавна перескочил ступень этого возрастного ограничения, до сего времени он никогда не пил ничего спиртного. Он просто не знал, как поведёт себя, если будет опьянен. Упадёт ли лицом в салат, либо же от дурачься разнесёт весь штаб? А, может, он ворвётся в комнату Киоко и на радостях поимеет это вечно смеющееся существо, о котором Гокудера любит гласить: «Лицо не обезображено интеллектом»? Алкоголь — штука особая, с ним необходимо быть таким же усмотрительным, как и с Бьякураном. - Ну что все-таки, Тсунаёши-кун. Ты так и будешь молчать? — ехидно улыбаясь, процедил Мукуро, при всем этом наливая два бокала виски, — Так не любопытно. Ку-фу-фу... - Я... ну мне не с кем посоветоваться... — смущённо буркнул Савада, без возражений принимая предложенный напиток. Он вдохнул запах, исходящий от бокала, что принудило его поморщиться. - Знаешь, я издавна увидел это. У вас не просто треугольник. У вас замкнутый круг, Тсунаёши-кун, — делая глоток крепкого напитка, произнес Рокудо, глядя даже не на шефа, а куда-то в окно. Там за стеклом вечерний ветер кружил розовые лепестки сакуры, как будто в вальсе. Естественно, эта сакура не может не притягивать взор, в особенности, если у иллюзиониста такие приятные ассоциации с ней, — Потому, без виски не разберёшься. - Это непременно пить? — всё ещё пробуя содержимое только чутьем, протянул Тсуна, но, не дожидаясь ответа, всё-таки залпом осушил бокал, после этого ещё посильнее поморщился и шумно выдохнул. - Оя-оя... Вот так, молодец... А сейчас можно и побеседовать обо всём без напряжения, — увидел Мукуро, развалившись в кресле напротив шефа. До Десятого медлительно стала доходить одна особенность. Он точно помнил, что когда выходил из кабинета, был полдень. Но тут же, в покоях Тумана, почему-либо всё было озарено лучами заходящего солнца. Понятно, что это еще одна иллюзия, но для чего она ему? - Просто сакура прекраснее, когда только рождается вечер... — как-бы невзначай, произнес иллюзионист. То, что он читал мысли Савады, начинало пугать шефа. Тсуна ощутил совершенно лёгкое и неприметное расслабление, сразу с теплом, наполняющим каждую клетку тела. Хранитель опять заполнил бокалы, при всем этом выпив собственный ранее, чем шеф вообщем увидел, что в их снова появилось виски. Так же, не задумываясь, как было в случае с первой порцией, Тсуна осушил и 2-ой бокал, сразу почувствовав головокружение. Предметы начали немного терять очертания, но все же, ход мыслей не был нарушен. - Так что, Тсунаёши-кун? Ты всё-таки расскажешь, что там у тебя в голове? — практически промурлыкал Мукуро. Ранее, Десятый никогда не лицезрел Рокудо в нетрезвом состоянии, как вобщем и себя. Он уже начал мыслить, не иллюзия ли это? - Ты и так всё знаешь, есть ли смысл что-либо гласить? Я пойду, — сухо ответил Тсуна, неудобно поднимаясь с кресла. Далось ему это совершенно нелегко. Сначала он упёрся руками в локотники, попробовал подтянуться, но стремительно повалился вспять. Немного затуманенная голова повсевременно теряла ориентирование. В конце-концов он жалобно поглядел на Мукуро, но тот блаженно улыбался, напевая под нос «Сладкую пленницу» и созерцая потолок с глуповатой ухмылкой. Как будто и не виски он испил совсем. Либо подмешал для себя ещё что-то для эффекта. Медлительно, но правильно молодой шеф Вонголы двигался вперёд. Он упрямо старался держать осанку и уравновешивать походку, чтоб окружающие не увидели в нём никаких конфигураций. Вот только то, куда он всё-таки шёл, оставалось загадкой даже для самого Тсуны. В пути он не один раз спотыкался и был близок к очередной встрече с полом, но, как по волшебству, воспринимал начальное вертикальное положение и шёл далее. На данный момент он желал только 1-го — отыскать место, где можно было бы спрятаться от всех на время, пока не пройдёт это состояние. Его комната в данном случае была худшим вариантом, потому что туда мог явиться Гокудера, обеспокоенный отстутствием шефа на обеде, а Тсуна не был уверен, что готов задать собственному Хранителю мучавшие его вопросы. Ну и вообщем, он не был уверен, что желал его созидать. Мимо прошла Хром, поднявшая на Десятого взор, полный удивления. Она неуверенно поинтересовалась, всё ли с ним в порядке, но когда Тсуна всё-таки не сумел удержаться и покачнулся, она схватила его под руку и уже собиралась посодействовать дойти до его апартаментов. Шеф изо всех сил постарался быть обходителен, когда попросил не волноваться. Он нахально соврал, что отравился пирожным Бьянки и сейчас направлялся в мед корпус, в надежде отыскать там чего-нибудть, что сумеет посодействовать от ужаснейшей боли в животике. Хром только как-то удивительно покачала головой, лишне звучно вдохнула воздух и ещё раз спросила, не посодействовать ли ей довести его до корпуса? Только уже позже молодой Вонгола понял, что шёл он в совсем обратном направлении, но всё-таки сумел уверить даму, что полностью управится сам. Он поблагодарил Хром за заботу и попросил, чтоб она никому не говорила о том, что лицезрела. Осознав своё жалкое состояние, Тсунаёши передумал идти далее. Он обернулся и увидел маленькую дверь с табличкой «Кладовка». Если б он был трезв, он естественно выискал бы более комфортное убежище, но на данный момент Тсуну не достаточно тревожило то, что он избрал для себя общество запятанных тряпок, швабр, граблей и иной хозяйственной утвари. Дёрнув ручку, он с ухмылкой отметил то, что помещение не было заперто. В конце-то концов, кто станет пробовать просочиться в сокровищницу уборщиков? При последней мысли Савада почему-либо представил для себя Ямамото в оранжевой униформе дворника. Только от формы остался только фартук, а все другое странноватым образом пропало... Неуклюже проникнув в кладовую и убедившись, что его никто не лицезрел, Тсуна закрыл за собой дверь и повалился на пол, больно ударившись головой обо что-то. Десятый успокоил себя тем, что в опьяненном угаре можно и не о таком поразмыслить, потому, ему простительно. Всё равно, когда он протрезвеет, то вероятнее всего уже не будет ничего держать в голове. Видимо, такая перспектива Тсуну очень очень повеселила, потому он отдал волю собственной фантазии, пустив её в свободный полёт. Вот уже в его воображении рядом с Такеши возникает Гокудера с садовыми ножницами, одетый только в высоко завёрнутые шорты. Он брезгливо отбрасывает инструмент в сторону, потом медлительно подходит к Ямамото сзади, обымает одной рукою за животик, другой поворачивает голову Хранителя Дождика к для себя, держа за подбородок, скупо целует в то время, как 2-ая его рука просачивается под фартук, щекочащими движениями голубит кубики пресса. Себя же Тсунаёши представляет малеханькой Ури, наблюдающей за всем, сидя в кустиках, которые как раз собирался остричь Хаято. Уже практически ничего толком не понимая, Тсуна завозился на месте, пытаясь усесться как можно удобнее. Он даже не проклинал Мукуро, в один момент напоившего его. Он знал, что сделает это позже, когда в его рассудок придёт в норму, когда он, проснувшись, с страхом увидит себя в кладовой, при чём не сходу вспомнит, что он сам же в неё и заполз. Десятый неудобно отпихнул подальше от себя валявшуюся под ногами швабру и растянул ноги, хотя и пришлось малость согнуть колени, беря во внимание мелкие габариты его злосчастного укрытия. Равномерно становилось душно, толи от того, что в помещении заканчивался воздух, а вентиляции тут никакой не было, толи от волнующих мыслей. Савада неудобно снял пиджак, бросив рядом с собой на грязный пол, ослабил красноватый галстук и расстегнул пару верхних пуговиц рубахи. Так дышать стало легче, но напряжение снутри всё равно росло и росло. В конце-концов, молодой шеф пришёл к выводу, что необходимо как-то переключить мышление в другое русло. Но как это сделать, когда собственные мысли тебя не слушаются, полушария мозга ссорятся меж собой, а тело подаёт странноватые нервные импульсы? Нет, Тсуна точно уверен, что пить он больше без обстоятельств не будет. Вдруг, голову посетила одна странноватая идея. А ведь можно снять это самое напряжение, при чём очень действующим методом. В другом месте, в другое время и в другом состоянии, непременно, молодой Вонгола гнал бы прочь это озарение, так как считал такое неприемлимым, неверным и очень порочным. Но на данный момент здравое решение куда-то делось, ушло в подполье, сбежало в Китай, либо застрелилось в конце-концов. Непроизвольно Савада потянулся рукою к пряжке ремня, стремительно с ней расправился и уже начал расстёгивать штаны с ехидным и увлекательным намерением, когда вдруг в помещение ворвался броский свет, а в дверном проёме появилась малость сутулая фигура. Ослёплённый Тсуна дёрнулся вспять, но задел рукою пару граблей, которые стукнули его по голове ручками. - Ку-фу-фу~ Тсунаёши-кун, не достаточно того, что ты в прятки решил поиграть, так ещё и желал побезобразничать? — заплетающимся языком процедил Мукуро, при всем этом не теряя хитро-насмешливой интонации голоса, невзирая на состояние, — Мне Хром произнесла, что ты залез в кладовую, а я сходу ринулся на помощь, задумывался, тебя тут насилуют... Иллюзионист кое-как заполз в убежище шефа, закрыв за собой дверь, и неуклюже повалился на задницу рядом с Тсуной. По его движениям было видно, что после ухода парня из его комнаты, он испил ещё много бокалов. Как ни удивительно, наш ранимый и застенчивый Савада Тсунаёши ни капельки не смутился. Он расслабленно подтянул штаны, застегнул ремень и улыбнулся, как ни в чём не бывало. Естественно, в мгле не видно его выражения лица, но Мукуро почему-либо был уверен, что конкретно так его шеф себя и повёл. - Ты пре...следовал меня? За.. ик... чем? — спросил Тсуна, скачущим голосом. - Я же уже произнес, что волновался. И вообщем, Кёя не потерпит аромата алкоголя в кровати. Означает, мне лучше держаться подальше от спальни, — обидно буркнул Рокудо, взъерошивая для себя волосы. Он подвинулся ближе к боссу, совсем ничего не смущаясь положил ему голову на плечо и чуток слышно захныкал, в надежде смотреться умилительно в очах Тсуны. - В кровати? Ты что, в его пост...тели спишь? — не обращая внимания на груз с правой стороны, поинтересовался Десятый, пересиливая одолевающую его икоту. - Ага, естественно... — обиженным тоном отозвался Мукуро, — В его постели поспишь. Да он даже глаза закрыть не даст чисто из принципа. Всё пялится в их и пялится. Даже когда кончает пялится... Иллюзионист поджал колени, обнял их одной рукою, а другой обнял шефа за поясницу. Он глухо зевнул и от чего-то всхлипнул, хотя рыдать он пока не собирался. - Н...нани?! Вот это даа... вы же так друг дружку не..навидите? - Это я его терпеть не могу. Знаешь чего мне стоит днем подняться с кровати, позже ещё по штабу гулять так, как будто моя пятая точка цела и нетронута? Хибари Кёя — страшный человек. Со мной нужно лаского, нежно... А он задумывается только о для себя. Сволочь! Услышанное так изумило молодого Вонголу, что он даже проникся жалостью к Мукуро. В трезвом состоянии они, естественно, не посиживали бы в кладовой, Хранитель Тумана не прижимался бы к боссу в поисках утешения, не сетовал бы. А Тсуна не вёл бы себя так, как будто узнаёт не интимные подробности личной жизни иллюзиониста, а какие-нибудь анонсы о резком похолодании по ту сторону окна. Какие-то материнские чувства проснулись в Десятом, он нежно погладил Рокудо по голове, приминая его хохолок на затылке - А ещё он повсевременно ревнует. Каждый шаг. Каждый вдох. А знаешь, в чём выливается его ревность? — Мукуро сорвался на капризные интонации, — В ярости. А возбуждённый до максимума Хибари в ярости ужаснее буровой установки! Он даже не даёт мне завестись, сходу вколачивается.. без растяжки, без смазки, без поцелуя даже! Ты бы знал, что приходится вытерпеть от этого садиста! - Эх... Ну брось ег...го, — вскрикнул Тсуна, икнув. От того, что он дёрнулся, Десятый непроизвольно потянул Мукуро за волосы, от чего тот издал звук, схожий на очередной всхлип. - Да как бросишь-то? Он всюду найдёт. Стоит только пройти кому-то мимо меня, как возникает Хибари Кёя и со злостным взором уводит меня в тёмный уголок, чтоб наказать за неповиновение. Ведь если кто-то на меня поглядит... Оя-оя, лучше бы он их избивал! - П...погоди, если он чует такие вещи изда..далека, то... — Тсуна так и не успел окончить свою фразу, потому что дверь опять открылась и впустила в кладовую еще одну порцию света, больно ударившего в глаза. Перед очами Хибари стала очень красочная картина: Хранитель Тумана, лаского обнимающий Тсунаёши за талию, шеф, нежно поглаживающий иллюзиониста по голове, броский румянец на щеках обоих, сильный запах алкоголя, расстёгнутая ширинка Десятого... Естественно, ему всё стало ясно без излишних разъяснений. - Камикоросс... — прозвучало в гробовой тиши. Нервно глотая воздух, Гокудера выгибался навстречу Хранителю Дождика. Естественно, «наказание», произошедшее в корридоре — это было всего только начало. После того, как обиженный шеф удрал в неведомом направлении, Хаято просто закипел от злобы. Не церемонясь, он схватил Ямамото за предплечье и потащил в спальню, которая, но, была практически неподалеку. Но сейчас подрывник ощущал, что накажут его, судя по тому, как увлечённо Такеши уже пару минут вылизывал Гокудеру в самом приятном, но сразу и неблагопристойном, месте. Главной задачей, которую Хранитель Урагана для себя поставил, было сдерживаться. Доставить Ямамото побольше сладостной боли, чувства стыда, чтоб позже он раскаялся в содеянном. Да, метод необычен, при чём Хаято уже сотки раз пожалел, что избрал конкретно его, так как удержать инициативу в собственных руках не вышло. Но кто произнес, что о величавая правая рука ещё более величавого Джудайме сдался? Нет, он из упрямости впивается ногтями в кожу головы мечника, периодически больно дёргая за волосы, требуя, чтоб он не останавливался на пол-пути. - И не возлагай надежды кончить, — ехидно промурлыкал Ямамото, порочно облизывая губки. - Ты у меня всё сделаешь... — на выдохе произнёс Гокудера, отмечая, что глас всё-таки начинает срываться, — И в наилучшем виде! - Ну-ну, поглядим... В тот же момент Хаято ощутил, как у него подкашиваются коленки. Напряжение ниже пояса всё росло, а Ямамото ухитрялся работать языком так, что оно увеличивалась в 10-ки раз, но разрядка не мерцала даже на горизонте. Ямамото оторвался от собственного занятия и, вцепившись Урагану в плечи, стал толкать того к кровати. Бедный подрывник запутался в собственных, спущенных на самые щиколотки, брюках, из-за чего неудобно повалился на чёрную шёлковую простынь. Гокудеру заинтересовывало то, когда бейсбольный придурок успел расстелить кровать, а Такеши больше заинтересовывало то, откуда у парня фетиш на такое странноватое постельное бельё? Не оставив ни секунды на то, чтоб дать Хаято отдышаться, Храниетль Дождика сорвал с ног штаны, из-за которых не выходило их раздвинуть подрывнику, а потом продолжил профессионально делать парню минет. Позже Гокудера не забудет поинтересоваться, где он этому научился, а главное, у кого. Как-то держать под контролем себя просто уже не было сил. Блондин начал выгибаться, толкая член всё поглубже в гортань Ямамото, сразу всхлпывая от наслаждения. Казалось бы, ещё минутка, и придёт давно ожидаемая развязка, после которой можно будет отдышаться и оттрахать этого долбанного Такеши, но сколько этих минут уже было? Просто разумеется, что или Дождик больше не совладевает одними губками, языком и зубами, или он преднамеренно это делает так, чтоб привести в ярость хахаля. И даже рука, грубо держащая Ямамото за волосы и задающая темп, кажется, неспособна что-либо поправить. - А ведь кончить охото? Да, Хаято-кун? — хитро улыбаясь, спросил Такеши. Он облизал член ещё раз по всей длине, больно прикусив набухшую головку, а потом поднялся ввысь и стал скупо покусывать соски подрывника, — Попроси, я же всё за «пожалуйста» сделаю... - Сука... — сдавленно ответил Гокудера, прижимаясь грудной клеточкой к губам Ямамото, — Кто бы мог поразмыслить, что в кровати ты такая тварь? В ответ юноша только ехидно усмехнулся и, поднявшись выше, осипло шепнул на ухо Урагану: - Я всё тот же бейсбольный придурок, ты что? А вот ты на данный момент никто другой, как злосчастный и неудовлетворённый кретин с таким количеством амбиций, что твоим яичкам просто не по зубам. Да что ты о для себя задумывался, когда решил «вершить правосудие»? - Ничего более того, что грязно трахну тебя. Чтоб впредь на десятого не разивал пасть и не распускал руки! — на выдохе жестко заявил Хаято. - Вот и поглядим, кто кого трахнет. Пока Гокудера соображал, что бы смышленого и колючего сказать в ответ, Ямамото стремительно освободился от собственных брюк и, не дав подрывнику окончить мыслительный процесс, резко и внезапно вошёл. Он сразу начал стремительно двигаться, темпом подстраиваясь на звучные стоны Урагана, сейчас больше похожие на клики. Ещё с первого толчка, судя по узкой красноватой струйке крови, проползшей по белой коже подрывника с внутренней стороны ноги, Такеши сообразил, что схожее у парня впервой. Что все-таки, он на всю жизнь запомнит то, как его лишили девственности и кто растянул его красивый зад. - Эй, Хибари Кёя! Нахрена ты запер кладовую? — воскрикнул недовольный опьяненный глас иллюзиониста. - Чтоб окончить то, что вы начали, — бесстрастно ответил Хибари. Он неудобно погрузился на колени, места всё-таки в помещении на троих было более, чем недостаточно. Приложив тонфа к горлу Мукуро, он более тихо и даже малость нежной интонацией продолжил, — На данный момент ты, как и желал, отымеешь это травоядное. Надеюсь, я вам не помешаю. Алкоголь, естественно, очень затуманивал разум, но гипер-интуиция и всечувствующая пятая точка давали подсказку Саваде, что на данный момент будет что-то плохое. И то, что гласил Хранитель Тумана о беспощадности Облака — ерунда по сопоставлению с тем, что может случиться. Подсознательно Тсуна попробовал отползти вспять, но ему не позволила этого стенка, в которую он упирался позвоночником. Ну и Мукуро как-то удивительно закуфуфукал, посильнее притягивая шефа за талию к для себя, не обращая внимания на холод металла на собственной шейке. - Оя-оя... Неуж-то ты будешь безучастно за нами следить? Не достаточно для тебя было порнушки у кабинета Тсунаёши-куна? Ах да, там так и не случилось ничего увлекательного... Кёя-кун, только не гласи, что ты заставишь меня так поступить с нашим боссом! - Пьянь, делай, что я повелел! — брезгливо произнес Хибари, спуская с себя брюки. Похоже, в стороне оказываться он не собирался. Чувство некоторого умиротворения приятно расплескивалось по каждой клетке тела. Почему-либо Гокудера сумел кончить только после того, как Ямамото сделал это во 2-ой раз. Специально ли бейсбольный придурок так работал, либо же это организм отрешался давать разрядку из-за понимания собственного унижения и полнейшей лажи с наказанием, он так и не мог осознать. На данный момент, когда Такеши ушёл в душ, есть возможность расслабленно отдышаться и поразмыслить о том, как позже отомстить этому ублюдку. Тело болело так, как будто Хаято сам пострадал от сильной взрывной волны, либо его прилично так долбануло несколько раз о бетонную стенку. Ямамото вышел из душа в халатике Гокудеры и блаженно улёгся рядом с подрывником, прикрыв того шёлковым покрывалом. - И всё-таки, почему бельё конкретно чёрное? — улыбаясь, спросил он. - Так как красноватое, блядь, в стирке, — огрызнулся Хаято, упорно смотря в потолок. - На красноватом мы как-нибудь тоже попробуем. Хотя, это естественно не так возбуждающе, как на чёрном, — осторожно прикусывая мочку уха Гокудеры, пробормотал Хранитель Дождика. - Условились. Но не возлагай надежды, что для тебя получится встать после чего даже спустя два денька, — упорно ответил подрывник. Он даже не реагировал на ласку и стопроцентно инорировал то, что сейчас она была не грубой, а лишне ласковой. Такеши не стал что-либо гласить. Он заглянул в глаза Гокудере, пытаясь осознать, как глубоки эти два серо-зелёных океана, а потом набрался смелости и припал к притягивающим губам Хаято. Видимо, подрывник утомился так, что ему было проще лениво ответить на поцелуй, чем стукнуть куда-нибудь по селезёнке и тем оттолкнуть назойливого бейсбольного придурка. А Ямамото нахально пользовался этой вялостью и малость больно укусил парня за верхнюю губу, от чего тот лениво всхлипнул. Дождик того и добивался, он по-хозяйски просочился языком вовнутрь, нежно поглаживая им нёбо. Тсуна орал в полный глас так, что казалось, как будто его режут на куски. Любопытно, что задумывались люди, проходящие мимо кладовки? Мукуро двигался в нём очень стремительно и резко, не давая сделать и малеханького вдоха. Хотя, для чего это? Воздух в этом ничтожном помещении издавна уже стопроцентно израсходован. Каждый толчок откликался снутри глухой болью, и если б не рука иллюзиониста, увлечённо надрачивающая член шефа, Саваде бы и в голову не пришло то, что ему это нравится. А самого же Хранителя Тумана забовляло то, что темп ему задаёт Хибари, в это время имеющий его. Не надо самому стараться, вколачиваясь в тебя, тебя же вколачивают в шефа. Быть по середине достаточно особенно и непередаваемо приятно. Позже, как-нибудь, Мукуро хотя бы при помощи иллюзий покажет Кёе, что же это все-таки за чувства. Раз вопль, два вопль... На 3-ем стоне Тсуна кончил. В 3-ий раз. Ну и Мукуро издавна уже излился вовнутрь шефа, а длилось всё только из-за Хибари. Он то и дело толкался в Тумана, не запамятывая больно шлёпать того по ягодицам. «Когда же уже это завершится?!» — сразу поразмыслили Савада и Рокудо. Бедная-бедная Хром. Она сходу ощутила неладное, как Мукуро-сама спросил, куда направился шеф, а она выдала ему эту информацию. Естественно, звуки из кладовки доносились ну просто ужасающие, после того, как туда зашёл Хибари-сан. И сейчас девице приходилось поддерживать вокруг сильную иллюзию, чтоб никто ничего не сумел услшать. В принципе, никаких в особенности сильных умений прикладывать не надо было, но её вид всё равно вводил всех в замешательство. А что можно поразмыслить о девице, стоящей рядом с кладовкой, с пунцово-красным лицом, операющуюся на трезубец и прислонившуюсь спиной к стенке. Взор смущённо опущен в пол, а внимание на чём-то сосредоточено. И это что-то очевидно очень неблагопристойного содержания. Остаётся только гадать, какие фантазии она всколыхнула таким макаром в голове юношей, проходящих мимо неё.

1 2 3 4 5 Просмотров: 445 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0