Главная » 2013 » Апрель » 25 » Свет в ночи Слэш яой

---

01:54 Свет в ночи Слэш яой

Свет в ночи... — Слэш (яой) Junjou Romantica Персонажи: Усаги/Мисаки Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Флафф, Психология Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Ровненькое дыхание, резвый бег, более частый ритм сердца, энергичная музыка играет в наушниках, отдаваяcь эхом кое-где в глубине сознания… С недавнешнего времени Мисаки решил бегать по вечерам. Днем на это времени не было, а вот вечерком— сколько угодно. Тем паче, на данный момент Усаги работает над своим романом, как обычно, не успевает дописать еще одну порочную новеллу в срок… В очередной раз юноша бежал по улице, глядя куда-то вдаль, в сторону заходящего солнца; его взор был задумчивым и малость отстраненным. Как обычно его сознание не отпускали мысли о его возлюбленном. «Возлюбленном»… Мисаки был таким человеком, что даже в идей мог произносить это слово «со скрипом» по отношению к Усаги. Но не глядя на внешнюю холодность по отношению к собственному юному человеку, Мисаки знал, что любит… Любит всем сердечком, всей душой, всей собственной сутью. Никогда в жизни он не встречал такового человека как Усаги. Такового человека, который сумел бы пробудить в юноше такие сильные эмоции. Всю душу Мисаки занимало это всепоглощающее чувство, которое теснилось глубоко снутри, не оставляя места ни на что другое. Оно согревало и успокаивало в моменты печалься, давало сил в моменты отчаянья. И в очередной раз юноша поражался— как он счастлив, что в его жизни появился этот человек! Тот, кто любит его по-настоящему, всем сердечком; делает для него все, что угодно, не прося ничего взамен! С того времени как Мисаки поселился в доме у Усаги, его повсевременно окружает тепло, внимание и ласка. Правда иногда эта ласка бывает лишней…и выливается в та-а-а-кое… Мисаки до сих вспоминал то, что случилось с ним, когда он только переехал в квартиру к Усами Акихико… и багровел. Всякий раз, когда Усаги прикасается к его телу своими опытными и нежными руками, Мисаки испытывает несусветных масштабов смущение…Но разве это сопоставимо с тем, какое наслаждение дарует ему этот человек в подобные замечательные минутки? Когда счастье и экстаз разливаются по телу, водянистым золотом растворяясь в крови; когда, прохладная волна жара электризует все тело, молнией прошивая насквозь. А позже… Позже пустота. Острая, звенящая пустота дает рокотом и смиренной вялостью в голове. «О чем я снова думаю?» — тихо пробубнил Мисаки и тормознул у какого-то дома, делая упор на стенку и переводя дыхание. “Почему я снова обо всем этом думаю? Снова…” Сколько раз юноша ловил себя на таких размышлениях; опять осекался, опять 100 раз называл себя извращенцем. Но он такое же неограниченное количество раз приходил к выводу, что мыслить о собственном возлюбленном так приятно и естественно, что ему было просто-напросто нечего сделать возражение себе. Кинув взор на часы, Мисаки вздохнул, и резвым шагом направился к дому, время от времени поглядывая на догорающий вдалеке закат. Небо было окрашено в оранжево-золотые тона, и смотрелось просто сказочно! Воздух пах свежестью и кое-чем немыслимо легким и приятным. У парня было восхитительное настроение, он с милой, смешной ухмылкой шел по городку, направляясь в самый теплый и комфортный дом — к самому дорогому человеку на свете. И в душе у Мисаки, распускались завораживающе-прекрасные цветочки любви… …Мисаки тихо отпер дверь ключом и зашел в квартиру. Совершенно убранная, обставленная мебелью от ведущих европейских и японских дизайнеров, увенчанная с утонченным стилем, она быстрее напоминала замок. Мисаки не спеша разулся и направился к лестнице. Медлительно шагая по теплому, древесному полу с босыми ногами, юноша размышлял о творчестве Усаги… как можно такое писать? КАК? Как он сам не смущается писать о таком? Да даже не писать, как он может вообщем мыслить о кое-чем так пошлом? Сколько раз пробы парня изучить это чтиво оканчивались провалом? 10-ки, 10-ки раз…И всякий раз он багровел, а в штанах становилось неблагопристойно тесновато. Мисаки с возмущенным сопением отбрасывал книжку в некий из углов, и удирал из комнаты куда-нибудь подальше. А конкретно на данный момент, в этот самый момент, данный развращенный писака работал над таковой вот распутной «вещицей», за какую молодые девушки-яойщицы практически подрались бы. Но писателю не нужна была эта хваленая слава, он писал не для того, чтоб достигнуть большой любви, либо, даже можно сказать, одержимости фанаток повсевременно достающих его всюду, где бы он только не был. Усаги писал из-за “передозировки” чувств, из-за того, что ему необходимо было выкидывать куда-то избытки собственного неизменного заряда энергии. А когда энергия заканчивалась, его вновь заряжал он…да-да, он. Мисаки. Юноша подошел к кабинету и тихонько постучал в дверь. Открыв ее, его сердечко затрепетало. Усаги… Блондин с сосредоточенным взором, практически не моргая и беззвучно наговаривая для себя под нос, что-то печатал на клавиатуре. Видимо не заметив стука в дверь, он даже не обернулся. Мисаки воспользовавшись ситуацией, рассматривал мужчину. Усаги был одет в тренировочные брюки и белоснежную футболку, смотрелся он очень мило. Немножко отросшие платиново-серебряные волосы уже доставали до плеч. Пора бы к парикмахеру… Прямой прекрасный нос, и красивые голубые глаза небесного колера; и кто бы мог поразмыслить, о том, что он японец? На губках застыла обычная, малость саркастическая улыбка. Меж пухлых, прекрасного извива, губ как обычно была зажата сигарета. Когда Усами выдохнул очередной клуб благоуханного дыма и затушил сигарету в стоявшую рядом пепельницу, Мисаки уже который раз направил внимание на то, как мужик эротично курит… -Усаги— сан… — тихонько пробормотал Мисаки, кладя руку на плечо писателю. Тот только немного вздрогнул, и, повернувшись, поглядел в глаза мальчугану с нежностью и трепетом. В этом взоре отражалась вся любовь, которая обширным океаном плещется в душе Усаги… Мисаки немедленно начал таять как шоколад на горячем июльском солнце. Сколько различных эмоций было показано в этом взоре, и Мисаки даже не успел ничего сделать. Его губки сами собой расплылись в невинную, мягенькую ухмылку. В этот момент Усаги взял руку Мисаки и нарочито медлительно стал подносить ее к своим губам, держа кисть не очень прочно, вроде бы «великодушно» давая парню возможность при желании вырвать руку из “плена”. Но Мисаки не особо торопился вырываться. Он пристально смотрел за руками Усаги — сана, а тот в свою очередь следил за равномерно краснеющим Мисаки. Мужик мягко и малость робко дотронулся губками до тыльной стороны ладошки замечая, как его мальчишка мгновенно натужился, вытягиваясь, как струна. Усаги немного прикусил шелковую кожу и стремительно провел по ней языком… Усаги продолжал ублажать языком и губками кожу Мисаки, равномерно продвигаясь ввысь по кисти, и так длилось некое время, до того пока у Мисаки не кончилось терпение; он тихонько застонал в этот момент, как будто приходя в себя. Тихо чертыхнувшись, он «высвободился» из плена опытных рук и выбежал из комнаты… «Ксо! Ксо! КСО!» — тихо шептал Мисаки, направляясь в свою комнату. Забежав в нее, юноша свалился на кровать, уткнулся лицом в мягенькую подушку и начал усиленно на уровне мыслей браниться, отвешивая для себя самому словесные подзатыльники. «Всегда, всегда, всегда все завершается конкретно так. Хотя у нас уже ничего не было…Хммм…. около недели. Ух ты… зная Усаги, можно сказать, что у нас ничего не было целую вечность… для него неделя без секса — это о-о-очень много! Аааа….но если он начнет ко мне приставать, я не смогу устоять…» Более либо наименее утихомирившись, Мисаки поднялся с ложа и, включив свет, взял со стеллажа свою возлюбленную книжку. Комфортно устроившись на кровати и открыв том примерно на четвертой главе, он начал заинтересованно вчитываться в иероглифы. Глубоко погрузившись в мир фантастики, юноша не увидел, как пропархало время; да он и далее бы читал, даже и конца света не увидел бы. Но этого не было предвидено в сценарии и появилась куда более страшная неувязка. Резко выключился весь свет. Подождав несколько секунд, Мисаки плавненько поднялся с кровати и на ощупь направился в коридор. Электронный щиток находился относительно неподалеку от кабинета Усаги, и идти туда на ощупь было не очень проблематично, потому юноша практически через минутку уже подошел к трансформатору. Как он начал его открывать, опытные руки обхватили его сзади, прижимая к для себя… Все понятно! Это подстава, либо ловушка, либо таковой мини-капканчик, именовать можно как угодно. Важен сам факт того, что он попался. Сейчас уж никуда не сбежать, черт! В этот момент ловкие руки схватили Мисаки и понесли куда-то в никуда…Мальчишка не лицезрел ничего вокруг; глаза до сего времени не привыкли к такому свету, поточнее, к его отсутствию. Мисаки, но, в некий момент увидел мерклый, очень блеклый свет кое-где вдали. Его несли конкретно туда. Через пару мгновений Мисаки оказался в комнате собственного обожаемого писателя. Создавая привораживающую, интимную атмосферу горело неограниченное количество свеч, а на полу, выстилая белый бархатный ковер, были разбросаны лепестки белоснежных, благоуханных роз. Мужик аккуратненько положил Мисаки на кровать и навис над ним… -Ну, что, не хочешь сейчас сбежать? — с некоторым высокомерием шепнул Усаги прямо в ушко парню. Ответить Мисаки ничего не мог, потому что как раз тогда мужик начал поглаживать бугорок на его джинсах, не давая Мисаки способности ответить. Равномерно срывалась с разгоряченных тел одежка и отлетала в непонятом направлении. Оставшись в одном нижнем белье, раскрасневшийся Мисаки лежал на кровати, извиваясь под опытными руками хахаля. Усаги изучил это молодое, некогда безгрешное тело. Мужик невесомо поглаживал подушками пальцев ключицы, а губками оставлял багряные засосы на шейке. Казалось, что снутри тебя что-то пылает. Было так жарко, и это было так не по привычке и так отлично, чего хотелось большего, намного большего, чем просто ласки. Мисаки желал ощутить Усаги всеми клетками тела. Желал опять биться в этой сладостной судороге, чтоб сердечко опять гулко отбивало чечетку, отдавая хлопками собственный обезумевший ритм в ушах. В этот момент Усаги начал спускаться ниже, и уже играл языком с бусинками сосков, полизывая, покусывая один, и немного выкручивая другой. Он достигнул того, что желал… Мисаки тихонько застонал, прикусывая губу, и откидывая голову вспять…а Усаги все спускался ниже и ниже… стянув с парня нижнее белье, он покрывал терпкими, страстными поцелуями внутреннюю сторону его бедер, а 2-ой рукою поглаживал член. Мисаки стонал все громче, и сейчас в ответ на каждое движение руки хахаля на собственном члене немного подавался вперед. Прося, практически безгласно умоляя о большем. Он не мог сказать этого вслух, но намекать мог сколько угодно! После нескольких таких движений мужик отстранился от ноги и взял в рот плоть Мисаки. Тот издал приглушенный вскрик, и обширно раздвинув тонкие ноги, вцепился рукою в платиновые волосы. Как ему было отлично…,Мисаки ослабевал под возбужденным, затуманенным взором, таял от прикосновений теплых рук к собственному телу, и практически погибал от того, что этот ловкий язык вытворял с его членом. Усаги полизывал головку кончиком языка, а позже резко брал член в рот на всю длину, немного посасывая и малость пуская в ход зубки. Через пару минут таковой сладостной пытки, Мисаки не выдержал…С приглушенным кликом он вцепился в простыню руками и кончил. Тело еще немного подрагивало от недавнешнего оргазма, а юноша лежал с закрытыми очами, наслаждаясь всем, что вышло. Открыв глаза, он поймал на для себя изучающий взор собственного хахаля. Как сексапильно он на данный момент смотрелся…Растрепанные волосы, обширно раскрытые глаза, в каких играет возбуждение, и тоненькая дорожка спермы на подбородке. Собравшись с силой духа, Мисаки подполз к писателю, и, оседлав его колени, провел языком от подбородка до губ. Малость отстранившись, он поглядел в глаза мужчине и накрыл его губки своими. Сердечко колотилось, как обезумевшое…никогда он САМ не делал ничего такового! Но это стоило того. Поцелуй был магической консистенцией всех самых светлых эмоций на свете. Он был сладким, ласковым и, не считая того, равномерно углублялся, становясь более напористым и страстным. По мере поцелуя, Мисаки совершенно осмелел, и собрался сделать, что-то более рискованное. Оторвавшись от этих сладких губ юноша встал, и взяв Усаги за руку поднял его совместно с собой. Усаги в недоумении смотрел в глаза собственному молодому хахалю, в глубине сознания догадываясь, что на данный момент может произойти но не веря себе. Мисаки никогда ранее не проявлял особенной инициативы в кровати. Мужик не веровал своим очам… Мисаки, наконец, сделает, что-то порочное с ним. Естественно, Усаги нравилось ублажать, и всячески ласкать Мисаки, но время от времени и самому хотелось получить долю удовольствия… Мисаки был красноватый как томат, багроветь далее было уже некуда. Они с Усаги – саном были совместно уже довольно длительное время, а он на что-то эротичное так и не сумел отважиться. Юноша додумывался, что это оскорбляет его хахаля, и в глубине души желал, как-то все поправить. Но всякий раз, когда он пробовал сделать какую-либо попытку по со соблазнению мужчины, она заканчивалась провалом. Мисаки отлично осознавал, что на данный момент у него есть прекрасная возможность, наконец сделать то, что он так издавна планировал. И потому он вдохнув полной грудью, таким макаром успокаивая себя, подошел к мужчине и неудобно глядя куда-то в пол стащил с него штаны с нижним бельем, а позже недолго думая толкнул его на кровать, поглядывая из под опущенных ресниц на ошарашенное лицо Усаги – сана. Медлительно спустившись на колени, юноша подполз к мужчине и взглянув ему в глаза, мило улыбнулся, а через пару мгновений его немного дрожащая рука легла на член писателя. Сделав пару движений рукою, Мисаки облизнул в один момент пересохшие губки, и поудобнее устроившись меж ног у собственного хахаля наклонился, и неискусно провел языком от основания к головке, получив в награждение хрипловатый стон. Мисаки вспоминал все, что обычно делал с ним Усаги-сан, и пробовал повторить все эти сладострастные пытки. Если учитывать то, что его хахаль уже стонал в глас вцепившись рукою в каштановые пряди, и томно шептал его имя на выдохе, у Мисаки все выходило даже очень хорошо.( Ну что здесь гласить. Неплохой учитель попался .) Парня изумило то, что ему нравилось все это делать... Ему нравилось чувствовать то, как стонет его «непробиваемый» хахаль, теряя контроль. Нравилось чувствовать как подрагивают руки, сжимая его волосы чуток посильнее чем необходимо. Ему нравилось обдумывать то, что этот человек. Мужик,который всегда умеет держать себя и свои чувства «в узде», а на данный момент не может даже сдержать звучные всхлипы и клики вылетающие из лихорадочно вздымающейся груди. Как ему нравилось все это… Почувствовав, что Усаги на данный момент кончит, Мисаки оторвался от собственного интереснейшего занятия, и приподнявшись, сел на колени к собственному хахалю. Лаского, чувственно припав к его губам, Мисаки рукою просто, практически невесомо поглаживал головку члена. Через пару мгновений у обоих кончилось терпение, и юноша чуток привстав, приставил плоть мужчины к собственному входу и медлительно, с проницательным, чувственным стоном начал опускаться на нее. Мисаки не двигался, давая для себя пару мгновений, чтоб придти в себя и возвратить для себя способность здраво мыслить. Мисаки начал плавненько двигаться. Какие же непередаваемые чувства расплескивались в нем, от того как большой, жаркий, гибкий член Усаги – сана двигался в нем, даря с каждым мгновением больше удовольствие. Спустя пару минут, Мисаки утоп в экстазе, сбиваясь с ритма и царапая кожу собственного хахаля…теряя контроль, и полную ориентацию в пространстве. Одной рукою сжимая собственный член, а 2-ой обвивая шейку собственного хахаля, юноша выкрикивал что-то бессвязное и абсурдное… Усаги ранее момента сидевший и просто ловивший кайф от всего происходящего, пришел в себя и взял всю ситуацию под свое сердечное управление. Обхватив руками узкую талию Мисаки, Усаги начал направлять его, выравнивая ритм толчков. Оба ощущали, что еще немножко и их накроет волна удовольствия. Мисаки уже стонал, и орал в глас моля собственного хахаля не останавливаться. Он желал жестче, жарче, резвее… И здесь их накрыла теплая, искрящаяся пелена. Звучные стоны парней соединились в один, создавая магическую музыку для ушей. Тело было расслаблено, на душе было расслабленно, и каждый ощущал себя неописуемо счастливым. Посидев так, еще пару секунд Мисаки немного отстранился и мягко поцеловал собственного хахаля в губки., -Мисаки...Что это было? Не ждал...— Видно было, что Усаги-сан гласил от всей души, глядя с некоторой толикой восхищения в глаза собственному парню. Мисаки, сам только-только понял, что он на данный момент вытворял…и он не совершенно осознавал, как его возбужденный разум толкнул его на то, чтоб сделать ТАКОЕ! -Да, я сам в шоке.— тихо произнес Мисаки— Кстати, а это ты свет выключил? — с легкой толикой раздражения спросил юноша, глядя в глаза мужчине. -Даа…как же по-другому я бы тебя приманил сюда?— с легким смешком в голосе проворковал Усаги. -Коварный ты! У их уже не было сил говорить, они очень утомились за денек, ну и секс был восхитительным. Самым красивым окончанием денька был бы крепкий сон в объятиях возлюбленного человека. Потому Мисаки встав со собственного хахаля, лаского чмокнул его в губки и расправив помятые простыни, и открыв окна чтоб проветрить комнату в какой было очень душно, улегся на теплую кровать и укрывшись легким одеялом начал понемногу погружаться в дрему Уже через пелену, сновидений Мисаки ощутил как Усаги-сан лег рядом и приобняв его сзади лаского выдохнул на ушко: -Люблю тебя… «Я тоже люблю тебя» — уже во сне ответил ему Мисаки.

1 2 3 4 5 Просмотров: 414 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0