Главная » 2013 » Апрель » 25 » Тепло ль тебе, девица

---

02:37 Тепло ль тебе, девица

Тепло ль для тебя, девушка? — Bleach Персонажи: Хицугая/Мацумото Рейтинг: PG-13 Жанры: Гет, Романтика, AU Размер: Мини, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Рангику проклинала тот денек, когда ее усыновил аристократ из Сейретея. Да, в семидесятом окружении Руконгая было голодно, холодно и паршиво, и каждый задумывался, что небольшую девченку просто оскорбить. Зато никто не стоял у нее над душой и она была сама для себя хозяйка, а всякого, кто был с этим не согласен, можно было стукнуть камнем по голове и скинуть в местную речку, по которой забавно плыли разноцветные зловонные отходы из лабораторий шинигами. 1-го шинигами Рангику как-то лицезрела своими очами, когда была совершенно малеханькой. Лицо у него было темное и плоское, а заместо ушей — золотые трубки, из которых медлительно капала зеленоватая слизь. Она не описалась, даже когда он прошел совершенно рядом, и была этим очень горда. Позже она никогда не запамятовал упомянуть его в притчах, которые ее заставляли говорить на ночь сводным сестрам. Им гордиться было нечем. Итак вот, в семидесятом окружении было голодно, холодно и паршиво, а позже Рангику привели в красивый дом с расписными ширмами и незапятнанными полами и обрезали ее длинноватые золотистые волосы. Они произнесли, что волосы очень перепутанные, чтоб с ними возиться, но это было неправдой. Рангику отыскала потерянный некий дамой костяной гребень так издавна, что уже не помнила, когда это было, и с того времени никогда не запамятовал им воспользоваться. Просто ее новым сестрам таких волос хватило бы на двоих и еще осталось, и это им совершенно не понравилось. Сама Рангику им тоже совершенно не приглянулась. Она ответила взаимностью. Спать в углу дровяного склада было никак не теплее, чем на рваном татами в заброшенной хижине, на ужин ей доставались только вчерашний подгорелый рис и недопитый чай, а красть пищу с лотков уличных торговцев она больше не могла, ведь её обязанностью стало ходить за покупками, и они все скоро знали её в лицо. Днем она перебирала рис, позже мыла всё, что могло замараться за ночь, позже стирала расшитые кимоно приемных сестер, стараясь на их даже не дышать. Вечерком она несла дрова в дом и разжигала огнь в очаге из красноватой глины, смотря, как пепел кружится над языками пламени, точно гоняющийся за своим хвостом котенок. И сколько бы Рангику ни возилась с очагом, никогда пепел не марал ни ее руки, ни лицо, ни волосы, так что она всегда казалась чисто умытой. Позже она убирала всё, что следовало убрать на ночь, и посиживала во дворе, смотря на звезды и думая о том, стоит удрать назад либо еще можно потерпеть. Она не знала точно, ради чего вытерпеть, но казалось ей, что в дальнейшем укрыто что-то необыкновенное, что-то особое и предназначенное только для неё, но, возвратившись назад к собственной старенькой жизни, она лишится этого навечно. От таких мыслей ей становилось удивительно — ну разве можно скучать по тому, чего и не было никогда? В другие вечера она забавлялась планами мести. Планы были многообразны и изобретательны, но, когда пепел взвился над огнем очага слепящим сероватым облаком и старшая из сводных сестёр облилась недоваренным сирумоно, Рангику здесь была совсем ни при чем. По последней мере, ей так казалось. Приемный отец и его плетка сочли ее аргументы неубедительными. Тогда Рангику вырвала у него плетку, толкнула его в угол, свалив на его почетаемую соседями голову оставшиеся в доме дрова, и удрала, одетая только в домашнюю юката, до того старенькую, что даже ее острые глаза не различали, какого цвета были изображенные на ней птицы. Может быть, они и совсем были драконами. Она бежала, не разбирая дороги – ну и не отыскала бы она дорогу в кромешной тьме. Но позже выглянула луна, пролив на землю серебряное молоко. Лес стоял перед ней, лес сомкнулся за ее спиной, лес наступал с обеих сторон. Темный лес, старенькый лес, испещренный сухими листьями и скованный предчувствием стужи. До первого снега оставалось совершенно малость. Рангику сообразила, что заплуталась. Она оглядывалась в поисках огней, но ничего не было видно, будто бы улица и дома остались на другом краю мира. Она чуть не пожалела о том, что искусна бегать так стремительно. Обнаружив гигантскую раскидистую сосну, она забралась на низкую толстую ветку и села, прислонившись спиной к стволу. Жесткая кора царапала её через узкую ткань юката, но это было даже к наилучшему. Она слышала дюжину историй про тех, кто засыпал в зимнем лесу навечно. Ее разбудил глас, произносящий странноватое заклятие кое-где вдали. — Дайгурен Хьёринмару! Когда Рангику открыла глаза, она поразмыслила, что всё ещё дремлет. Ярко светило солнце и всё вокруг было белоснежным. Но не 1-ый снег свалился с небес, чтоб скоро растаять – лес был закован в зияющие доспехи льда. В один момент поднялся ветер. Он был таким сильным, что Рангику свалилась со собственной ветки. Ветер свистел в ушах и рвал волосы. С таким ветром приходили февральские бури. Но ни одна узкая веточка не сломалась под его напором, ничто не шевелилось в лесу. Ветер был только для Рангику. Он будто бы звал её, и снутри неё просыпался ответный порыв. Он мог бы выморозить кровь в жилах за одно биение сердца, но все таки каким-то чудом она могла его выдерживать. Она подняла плетку, прочно сжимая ее в правой руке, и поглядела туда, откуда прилетел ветер, прикрывая глаза ладонью. Крылья. Она протерла глаза и поглядела снова. Крылья из незапятнанного льда, сверкающие на солнце. Белоснежные волосы. Белоснежное хаори. Он мягко приземлился на замерзшую тропу и направился к ней. Она опустила глаза, прячась от ослепительного блеска крыльев, и увидела его ноги. Они тоже были ледяными. Рангику шагнула вспять, но за спиной у нее была сосна. Колени у нее подламывались. Должно быть, это дух зимы дозором обходит владения свои на изломе сезонов. Стоит ей поднять взор, она увидит его лицо, слепленное из снега, и два речных камня заместо глаз. Рангику не могла умереть, смотря для себя под ноги, не для этого она прожила столько лет в Руконгае, не для этого она удрала, не для этого она сжимала свое единственное орудие так очень, что у нее свело пальцы. И она поглядела ввысь. Точнее, не совершенно ввысь, даже совершенно не ввысь – дух зимы оказался малость ниже ее ростом. Ах, до чего же он был кавайный! Лицо у него было точно с рисунки, брови вразлет, кожа теплая, как 1-ый снег, а глаза как будто листья, вмерзшие в лед. Совершенно как человек, разве что Рангику таких прекрасных людей еще не встречала. — Не страшись, — произнес он так требовательно, как будто приказывал ей этого не делать. — Я и не боюсь. И пусть только попробует упрекнуть её во ереси. Странноватый ветер стих одномоментно, точно крышку захлопнули. С хрустальным гулом вокруг осыпался лёд. — Не страшись, — повторил он. — Я шинигами. — Шинигами?! Рангику снова забыла про сосну и ударилась о неё спиной. Он смотрел на нее расслабленно и серьезно и был совершенно не похож на шинигами. — Но ведь у тебя слизь из ушей не течет. Его и без того большие глаза стали еще более, и Рангику отчего-то ощутила себя довольной. Было бы весело его… изумить. Снова. Либо даже два. В один момент он придвинулся поближе, а Рангику или вспомнила про сосну, или уже и правда не очень страшилась, но ей и в голову не пришло отшатнуться. Здесь он положил ей руку на лоб. Рука была холодная. — Для тебя не холодно? Рангику поначалу не сообразила, о чем он, а позже и сама поразмыслила: ведь она уже издавна должна была совершенно замерзнуть. Но снутри у неё как будто тлело прикосновение сероватого шелка – а может быть, шерсти – гладкое и теплое. Он наклонил голову, как будто прислушиваясь к чему-то. Под хаори показывалась черно-белая одежка. Такую же носил тот, с ушами. Может, и правда шинигами. А все таки, может, нет? Оставался только один выход. Точнее, выхода как раз не было, но она хотя бы могла выяснить ответ. Рангику разжала пальцы, расставаясь с никчемной плеткой, собрала остатки смелости, а потом схватила его за плечи, притягивая к для себя, и поцеловала прямо в губки. … она не перевоплотился в ледяную скульптуру, как принцессы из легенд, которым бывало целовать духов зимы. Не то что бы она была принцессой, но такие мелочи ведь не имели значения. Губки у него были теплые, а уши так вообщем раскаленные, если судить по цвету. Ей точно нравилось его поражать. Он что-то гласил, нахмурившись, но Рангику уже не слышала. Метель завертела ее в объятиях, и, наверняка, пошел снег, так как перед очами у нее стало белым-бело, а скоро уже и не видно ничего. Некое время спустя Рангику пришла в себя в госпитале 4-ого отряда, голодная, как целая свора одичавших кошек, и узнала, что трубки со слизью совсем не являются обязательным атрибутом шинигами. А еще спустя некое время она опять увидела, как в небесах раскрываются сверкающие ледяные крылья… но это уже совершенно другая история.

1 2 3 4 5 Просмотров: 441 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 6 Гостей: 6 Пользователей: 0