Главная » 2013 » Апрель » 25 » Тревожная ночь

---

02:43 Тревожная ночь

Тревожная ночь — Hetalia: Axis Powers Персонажи: Пруссия, Италия, Германия, Япония, Австрия, Венгрия, Наша родина Рейтинг: PG-13 Жанры: Джен, Юмор, Hurt/comfort Размер: Мини, 5 страничек Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. Тревожная ночь Малая полутёмная комната. Единственное окно, за которым негромко шумит жизнь ночного германского города, плотно закрыто толстыми шторами. Вовнутрь не попадают бледноватые лучи луны и звёзд. Крепкая дубовая дверь затворена, не пропуская свет от лампы в примыкающем помещении – гостиной. Комнатку освещает только маленькая свеча, уже наполовину спаленная, отбрасывающая искажённые тени на стенки, на маленький письменный стол, на прикроватную тумбочку, на которой стоят несколько склянок с лекарствами и градусник, на саму кровать. На кровати, укрытый 2-мя тёплыми толстыми одеялами, лежит Пруссия. Он дремлет. Лихорадка и жар, не отпускающие его уже который денек, не дают ему расслабиться и уснуть прочно и расслабленно до самого утра. Пруссия содрогается во сне, но не делает попыток оборотиться на другой бок либо ещё как-то поменять положение тела – сил практически не осталось. К его влажному от пота лицу прилипли потемневшие белоснежные волосы. Его дыхание прерывающееся, время от времени его грудь очень длительно не подымается под одеялами. И в такие моменты Италии кажется, что Пруссия нарочно не дышит, желая зло подшутить над окружающими, как и всегда. Тогда паренёк замирает на оккупированной им табуретке, блестя очами и конвульсивно молясь, чтоб с мужиком, лежащим перед ним на кровати, всё было в порядке. Когда верхнее одеяло чуток приподымается, снимая тревогу страны, Италия облегчённо вздыхает, упирается наточенными локтями в коленки, кладёт подбородок на сцеплённые пальцы и позволяет для себя на короткий срок закрыть глаза, представляя для себя неплохую картину. Вот еще одна тренировка, Германия, как обычно, орет на него, не выполнившего какое-то задание, Япония стоит в сторонке, а Пруссия, забежавший на 5 минут проведать братишку, забавно хохочет – не тем шипящим, пугающим хохотом, а обычным, заразным так, что даже Германия перестаёт хмуриться. А другие страны бывшей Оси посиживают в гостиной в таких же позах: локти на колени, подбородок на руки, и задумываются. Лихорадочно соображают, пытаясь придумать чего-нибудть, что может вылечить Пруссию. Они не люди, не хворают так же, как они. Так что, может, это последствие войны, нелегко давшейся им всем? В конце концов Германия утомилось откидывается на спинку дивана. Нет, он не сдался, просто мускулы затекли. А ещё от волнений во рту пересохло, и охото пить. Нет, хотя бы воды, да и пиво было бы кстати… Япония старается не встречаться с ним взором. Ему постыдно, хоть он и не собирается признаться в этом себе. Долгие и длительные годы изоляции, потом, в конце концов, общение с другими странами, огромное количество проблем и заморочек, а сейчас – еще одна преграда, намного труднее прошлых, ведь на кону стоит жизнь не просто бывшего союзника, а… друга. И Япония не знает, как посодействовать ему. Венгрия тоже молчит, тоже не глядит ни на кого. Она стоит, прислонившись к стенке спиной, чувствуя её холод. О чём она задумывается? Не столько о методе спасти Пруссию, сколько об их совместной истории. Когда это началось? Когда тот бойкий, твердый мальчик в белоснежной одежке с чёрным крестом на груди так запал ей в душу, если не в само сердечко? Сколько было меж ними распрей, непонимания и стычек, после которых они всё равно не кидали друг дружку на мировой арене? А сколько обыденных бытовых споров и подвохов, заканчивавшихся сковородкой? Время от времени в подобные моменты женщина не заступалась за Австрию – ей просто-напросто хотелось врезать этой нахальной прусской физиономии. Просто поэтому, что этого очень хотелось, и нет других обстоятельств… Кстати, об Австрии. Он не находится на мозговом штурме, заявив, что это не стоит его времени и вообщем этот наглый альбинос так исчерпал его драгоценное терпение, что аристократ не собирается растрачивать силы на поиск его спасения. Вобщем, Австрия не так далековато – всего-то в примыкающей с гостиной комнате. Он уже несколько часов посиживает там только из-за того, что там стоит рояль. Временами до других государств доносятся звуки грустной мелодии, и мужчины опять отводят взор, а Венгрия исподтишка вытирает глаза тыльной стороной ладошки. Боковым зрением Япония замечает её движение и задумывается, что не так холоден и безразличен этот аристократ, как желает показать. Но потом островная страна отбрасывает эту идея: Австрия свободен делать так, как ему угодно. И не его, Стране восходящего солнца, дело, если по сути темноволосый очкарик с торчащей прядкой-Мариацелли закусывает нижнюю губу и перебирает чёрно-белые кнопки в поисках той нотки, которая идеальнее всего скажет миру, что он ощущает… Пусть мир и не поймёт. Тяжёлое молчание прерывает бой часов. Германия глядит на древние огромные часы и осознает: уже издавна за полночь, а они так ничего и не выдумали, и Италия так и посиживает в одной комнате с некогда пугавшим его пруссом. Это правда. Невзирая на годы в компании Германии, следующие времена государств Оси и, соответственно, длительное знакомство с Пруссией, Италия всё так же содрогался при звуках звучного нахального голоса альбиноса, хотя тот не вожделел пареньку никакого зла. Инстинкт самосохранения, развитый донельзя, срабатывал, наверняка. Италию пугало это наизловещее «ке-се-се-се!» и сопутствующая ему усмешка прусса, не предвещавшая ничего неплохого ни противникам, ни друзьям, которым всегда его выходки выходили боком. К тому же, из одной только истории было видно, как различны две страны. Вспоминая об этом, Италия скрывался за широкую спину собственного первого самого близкого друга. Но стоило Пруссии упасть с таковой высочайшей температурой, что он еще раз сесть не мог, что уж гласить о кесесеканье, как Италия первым вызвался присматривать за ним денно и нощно, пока другие задумываются. Паренёк просто желал посодействовать друзьям хотя бы в том, в чём мог. И вот он с таковой страстью взялся за порученную ему с тяжёлым вздохом Германии цель, что запамятовал о сиесте, утреннем изготовлении пасты и иных собственных каждодневных упражнениях. Услышав приглушённый бой часов, Италия встал с табуретки и неуверенно дотронулся до лба Пруссии. Никакого градусника не нужно было – температура спадать не спешила, хоть и не подымалась. Италия горько вздохнул, проклиная свою слабость. О способности погибели страны вслух никто не гласил, но у паренька на глаза навёртывались слёзы, стоило ему об этом поразмыслить. Дверь негромко скрипнула, впуская узенький луч света и высшую фигуру. Германия утомилось кивнул на несмелую, печальную ухмылку друга и жестом повелел ему идти спать. Италия нехотя поплёлся в гостиную, в то время как германец садился на стул, не доверяя малеханькой табуретке, и продолжил следить за спящим братом. Любопытно, что ему снится, поразмыслил Германия, но ответа не нашёл. Что вообщем может сниться странам? Несбыточные мечты и не случившиеся войны? Либо кровавое прошедшее, нелёгкие победы и ужасные поражения? Непонятно, ведь все страны различные. Сам германец обычно не помнил наутро, что он лицезрел во сне. И уж тем паче представить не мог, что лицезреют другие, — ну разве что не считая Италии. Тот часто говорил во сне и отрадно пел «пастаааа~!» и «пиццааа~!», а время от времени говорил, что повстречал дедушку Рима. А сон Пруссии был неспокоен, и сновидения перескакивали с 1-го на другое. Вот счастливое детство под присмотром серьезного деда Старой Германии и невинные шалости с младшим братом, вот уже они вдвоём одни во всём агрессивном мире. Вот – уже много лет прошло после погибели деда — ему чудится, что он несёт на руках счастливую Венгрию под венец, а Австрия в стороне с силой стискивает какую-то узкую палку – кажется, это смычок — до треска ломающегося дерева, а веселый альбинос победно ухмыляется ему через плечо. Счастливая картина смазалась, демонстрируя вдруг Тевтонский Орден. Пруссия так же, как ранее, одет в белоснежное с чёрным крестом на груди, но только он намного старше, чем вправду был в те годы. Он лицезреет собирающуюся «свинью», лицезреет командира тевтонов и желает кликнуть: «Нет, не идите!». Ему кажется, что он уже кое-где это лицезрел, что он уже прошёл через грядущее поражение, и желает во что бы то ни стало приостановить рыцарей. Только его никто не слышит… Мельтешение неразборчивых мемуаров, и прусс стоит у Чудского озера, опять следит со стороны. Рыцари наступают на российские войска, те отступают… Сам Пруссия, ещё молодой, зелёный несмышлёныш, налетает с клинком на как обычно улыбающегося Россию – Русь по-тогдашнему. Он вытесняет противника, превосходящего его по росту, и вдруг северная страна резко и ловко уклоняется от выпада и отпрыгивает на неопасное расстояние, царапнув лёд своим клинком. Пруссия, которому в голову стукнул адреналин и идея о близкой победе, очень медлительно осознает хитрость неприятеля. Не успевая уйти, он в один момент проваливается в ледяную воду – холодно-холодно-холоднааАААА!!! – и погружается всё поглубже в тёмную пропасть: тяжёлые доспехи тянут мальчишку на дно. Разум как-то отстранённо и совершенно не к месту отмечает, что прямо за ним ухает в воды окаянного Чудского озера и некогда непобедимая «свинья». А позже глаза мальчугана сами собой запираются. … Германия вскочил со стула, когда брат вдруг натужился и стал ловить ртом воздух. Германец осторожно затряс Пруссию, пытаясь разбудить его – ну что ты, брат, это наверное всего только сон, успокойся! – а тот вдруг стихает и переворачивается на другой бок. Германия с удивлением ощущает, что кожа брата уже не такая жгучая. Больше он беспокоить Пруссию не смеет – тот опять нормально задышал и даже причмокнул во сне губками. Сон прусса о поражении на озере недолго длился. Альбинос отлично помнил, как Наша родина кое-как вынул его, а позже заспорил со своим князем, в итоге чего проигравший отправился восвояси только через некоторое количество дней, чудом избежав обморожения и простуды. Это противное воспоминание стремительно сменилось другим. Семилетняя война, австрийская императрица, проигрыш Венгрии… Понеслись одни только нехорошие отрывки из памяти и страхи глобальных войн. … Германия собрался покинуть комнату, чтоб его сменил Япония, но здесь Пруссия обширно ухмыльнулся во сне и пробормотал: «Эх, ты, старенькый Фриц…». Младший брат ностальгически улыбнулся и возвратился на своё место, решив ещё малость понаблюдать за редчайшим выражением лица прусса. Прошло совершенно не достаточно времени, как вдруг тишину в доме – кое-где это была напряжённая тишь, а кое-где полностью мирная, — прорезал чей-то крик. Германия вскочил на ноги, влетел в гостиную, встретившись с таким же удивлённым взором Стране восходящего солнца, схватил пистолет со стола и ринулся в прихожую. Не надо было быть 7 пядей во лбу, чтоб додуматься, что орал Италия. В прихожей очам двум государств стала картина маслом. Италия пробовал представиться предметом интерьера, но его выдавал дрожащий белоснежный флаг и тихое верещание; Венгрия враждебно замахнулась сковородой, готовая в хоть какой момент обрушить её на незваного гостя. А в проёме двери стояла высочайшая улыбающаяся страна в постоянном шарфе и с букетом подсолнухов в руке. Кран отсутствует – уже отлично, поразмыслил Германия, опуская руку с пистолетом. — Привееет~, — миролюбиво поздоровался предмет недавнешних прусских снов. – Я слышал, здесь у вас нездоровой? — Здравствуй, Наша родина, — умиротворенно ответил Германия, чувствуя, что вежливость проявлять придётся ему. Венгрия так и не вышла из режима битья сковородкой, Италия от испуга нырнул ему за спину, а Япония нахмурился и поджал губки. – Да, это так. Для чего ты пришёл? Последующая конференция ведь нескоро… Ну и для чего Рф приходить так в один момент и без официальной цели? — Так просто, — пожал тот плечами. – Я здесь Пруссии подарок принёс… Он показал подсолнухи. От его последней фразы бывшие страны Оси впали в ступор. — Для чего?.. – выжал Германия, отказываясь мыслить логически – с Россией это никогда не срабатывало. — Так просто, — повторил Наша родина. – Так я могу узреть Пруссию? Германия не нашёл предпосылки, по которой он был должен отказать, и пропустил высшую страну далее в коридор. — Венгрия, — позвал он даму, — иди к Австрии, пусть он на всякий случай не выходит. Кочевница со сковородкой кивнула и тоже ушла, исключительно в другую сторону. Германия и недовольный Япония возвратились в комнату Пруссии. А там неожиданный гость уже стоял у кровати хворого, пышущего жаром прусса, положив на его жаркий лоб ледяную ладонь. В комнате тоже стало приметно прохладнее. Пруссия глубоко вздохнул и умиротворенно засопел; черты его лица разгладились. Наша родина убрал руку со лба страны и осторожно положил цветочки на тумбочку, стараясь не смахнуть стоявшие на ней склянки и градусник. — Эмм… А может, лучше поставить в вазу? – предложил Германия, невольно превращаясь в полноправного владельца. Светловолосый мужик рассеянно поглядел на него и кивнул. — Давай. Принеси, пожалуйста. Я сам поставлю. Германия здесь же пошёл находить вазу либо чего-нибудть, способное поменять её. Япония некое время с неприязнью смотрел на северную страну, позже как-то расслабился и возвратился в гостиную, сев рядом с Италией. Оставшись один, Наша родина с ласковой ухмылкой поглядел на Пруссию. — Ты уж выздоравливай, — тихо произнес он ему. – А то скучновато без тебя. Как один остался, так тянет сходить к кому-нибудь в гости. А здесь таковой повод… Когда подсолнухи в прекрасной вазочке, пожертвованной Венгрией, уже стояли на тумбочке, ждя пробуждения альбиноса, все страны собрались в гостиной и умиротворенно говорили. Поначалу беседа не клеилась – не доверяли, — но с пирожками Венгрии, испечёнными вчера и нагретыми, изготовленной по-быстрому пастой Италии и жарким чаем разговор завязался сам собой. Недоверие ушло, даже Япония закончил хмуриться. Италия, видя, что гость угрозы на этот момент не представляет, расслабился, упрятал белоснежный флаг и неунывающе издал своё любимое «Вее~». Наша родина ушёл домой под утро – как знал. Когда Пруссия, в одну ночь выздоровевший от простуды, вызнал, от кого цветочки, он от излишка эмоций кинул их совместно с вазой в стенку. Здесь же получил сковородкой по башке, лекцию от Австрии, подзатыльник от Германии, который не вожделел убирать новый кавардак, и решил, что больше болеть не будет – чревато последствиями. И отправился в Калининград – нужно же по-свойски отплатить Рф. Даже после Ледового побоища он не ощущал себя так по-дурацки. Наша родина повстречал его ещё одним букетом подсолнухов, который чуть задерживал в обеих руках. — Так вышло, — улыбнулся он. – Здесь неподалеку поле есть, всё золотисто-рыжее от их. Хочешь поглядеть? Пруссия закрыл глаза, сосчитал до 10 и закричал, спугнув стайку голубей и подлетевшего Прубёрда, который, обидевшись, в отместку сел Рф на плечо. — Ты меня достал своими подсолнухами! Они мне уже снятся в кошмарных снах!! Наша родина сморгнул, не понимая, но продолжая отрадно улыбаться, а альбинос сжал кулаки. Он опять вспомнил ужас, в каком среди подсолнухового поля под жарким солнцем Наша родина пробовал напоить его, злосчастного, простуженного и немощного, водкой.

1 2 3 4 5 Просмотров: 473 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0