Главная » 2013 » Апрель » 25 » Ты никогда не умрешь Слэш яой

---

02:49 Ты никогда не умрешь Слэш яой

Ты никогда не умрешь — Слэш (яой) Katekyo Hitman Reborn! Персонажи: Мукуро/Тсуна, Хибари Рейтинг: G Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Психология, Songfic, ER (Established Relationship) Предупреждения: Погибель персонажа, OOC Размер: Драббл, 4 странички Кол-во частей: 1 Если встретите грамматическую либо стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER. За ночными окнами Заорет, сломается, - Это не считается, Это не считается Кто кому достанется, Выпадет монетками? Кто кому остается Нервишками, пилюлями? — Знаешь, а я никогда не умру, Тсунаеши, — гласит Мукуро тихо. Савада посиживает на диванчике, подтянув ноги к телу, и глядит в разноцветные глаза иллюзиониста. Рокудо посиживает рядом, вполоборота к нему, устремив взор куда-то мимо шефа. Он глядит в мглу, и Тсуне кажется, как будто иллюзионист лицезреет в ней что-то принципиальное, различимое только для его глаз. Сумрак стращает Саваду, поточнее стращает то, что может быть в нем укрыто. Он несмело дотрагивается до белой руки Мукуро, как будто желает убедиться в его действительности. Кожа холодная и гладкая наощупь. Десятому кажется, что иллюзионист вот-вот растворится в воздухе, оставив его на растерзание неизвестным ночным монстрам. — Мукуро, — торопливо гласит он. – Если б я только мог, я выручил бы тебя. Ему охото мыслить, что призраки отступят при звуках его голоса. Рокудо молчит, плотно сжав рот в узкую полоску. — Мукуро, ты слышишь? – спрашивает Тсуна уже обеспокоенно. — Естественно, Тсунаеши, — улыбается вдруг иллюзионист. – Тебя я услышу за тыщу км. Савада с облегчением выдыхает и немного придвигается к Рокудо, не убирая тонких пальцев с руки. Тот не двигается, как и раньше смотря отстраненным взором, позже замечает: — Ещё есть время. Можно придумать какой-либо метод… Тсуна перебивает его: — Я непременно чего-нибудть придумаю. Я вытащу тебя, Мукуро, даю слово Десятого. Я найду метод, — гласит торопливо, стремительно, как будто опасается, что услышать у Рокудо не хватит времени. Тот улыбается и просто касается холодными пальцами ладошки Савады. — Ты ведь не любишь, когда тебя так именуют. На лице шефа возникает легкая ухмылка – чуть приметная, невесомая, неуверенная и частично – виновная. Он всегда ощущает себя виновным, если с другими что-то случается. — Я обещаю, — гласит он одними губками. Но Рокудо осознает и немного кивает головой – не в символ одобрения, а чтоб показать Тсуне, что он услышал. Не то, чтоб он не веровал обещаниям шефа. Просто – не привык принимать на веру все слова, услышанные когда-либо. — Я помогу для тебя, — произносит Савада. Гласит, убеждая больше не Мукуро, а самого себя. – Только выдержи ещё малость… Он наталкивается на неразговорчивый взор. Рокудо в первый раз за нынешний вечер глядит ему в глаза. Красноватый тихо полыхает сдерживаемым огнем, плавится дьявольским пламенем. Савада лицезреет там ненависть и усмешку – не над собой, а над самим его владельцем. Ему становится нестерпимо горько. 2-ой глаз, голубой, непроницаем и не выражает ничего. Глаза зачаровывают, затягивают. Савада запамятывает обо всем, даже о самом для себя. Рокудо отлично знает об этом, завораживая его и далее. Позже усмехается, отчего вся соблазнительность в один момент исчезает. Тсуна растерян. — Му…Мукуро, — гласит он севшим голосом. – Что для тебя нужнее – моя душа либо тело? Иллюзионист делает вид, что раздумывает, потом хитро прищуривает правый глаз, прикрывая красное свечение. — А если мне необходимо всё? Пальцы шефа нервно стискивают его руку. Савада напряжен, но отвечает ровненьким голосом: — Я дарю для тебя свое сердечко и свою душу. И тело – то, которым ты так жаждал овладеть. Надеюсь, что ты всё-таки получил то, что желал. Рокудо вызволяет свою руку из сжатых пальцев Савады. Такое чувство, как будто он малость отодвигается. Иллюзионист опускает взор и вдумчиво изучает свою ладонь. — Извини, Тсунаеши. Ты таковой рачительный и хороший. И теплый. Но даже твое тепло почему-либо меня не греет. Наверняка, это оттого, что я совсем-совсем прохладный. Насквозь. Нечуткий и черствый. Даже вся любовь мира не изменит меня. — Это неправда, — упорно произносит Савада. – Ты не таковой. — Таковой, Тсунаеши, — улыбается иллюзионист. – Таковой. Я всегда таким буду. Невзирая на все пробы что-то поменять. Я как будто карабкаюсь наверх, преодолевая гору, но на самом деле выходит, что это Голгофа. Я и сам рад этому. Желаю, чтоб так и было. Время вокруг меня как будто застыло, заместо того, чтоб всё сгладить. — Мукуро… — еле слышно. Полумрак мягко скрадывает черты иллюзиониста, и неясно, глумится он либо гласит серьезно. Разноцветные глаза прикрыты веками, тело расслаблено откинуто на спинку дивана. — Я вытащу тебя, — шепчет Савада, — даже если мне придется пожертвовать собственной жизнью ради этого. Печальная ухмылка, малость обреченная. И в голосе – как будто извинение за свою виновность. Ту, которой, в принципе, быть не может. Рокудо болезненно морщится. Тело Хром очень хрупкое, чтоб выдерживать такие нагрузки. Ему больше нельзя в нем оставаться, если он не желает причинить ей вред. По последней мере, Рокудо охото созидать причину собственного не очень долгого пребывания в чужом теле конкретно таковой. Он не вожделеет признаваться в собственных слабостях. Даже себе. А Саваде – тем паче. Иллюзионист поворачивает к нему голову и произносит: — Так не будет. Не должно быть. Если мне предоставят выбор меж свободой и жизнью шефа, я, не задумываясь, первым выстрелю для себя в висок. – Пауза, во время которой Саваде удается различить стук собственного сердца. Позже Мукуро продолжает: — Мне пора, Тсунаеши. Надеюсь, что мы скоро увидимся. Его образ растворяется, на замену ему проступают дамский силуэт и черты Хром. Девченка тихо стонет с закрытыми очами и медлительно приходит в себя. Савада глядит на нее некое время, позже проводит рукою по собственной шейке. Его ухмылка выходит горьковатой, но глас произносит уверенно: — Не думаю, что у нас у всех есть выбор, Мукуро. Тогда жить было бы намного легче. И, повернувшись к Хром, обеспокоенно спрашивает: — Ты в порядке? Покажи, покажи, покажи, покажи, Покажи, покажи мне любовь Покажи, покажи, покажи, покажи, Почему, почему я с тобой? Спустя 2 года — Ты никогда не врал мне, Хибари Кея. И я не вижу обстоятельств врать для тебя. Рокудо гласит расслабленно, не торопясь. Как будто впереди у их – целая вечность. И можно долго-долго гласить о кое-чем – принципиальном и не очень. Хибари стоит не очень близко – чтоб страшный трезубец не достал его ненароком, и не очень далековато – чтоб в случае чего успеть преградить Мукуро дорогу и не дать сбежать, если тот решится. Хибари вообщем не осознает, почему тот пришел. Мог ведь и уехать из Кокуя лэнда, из Стране восходящего солнца вообщем. Означает, вправду не лгал, утверждая, что не опасается его, Кеиного, гнева. На крыше старенького, практически заброшенного строения ветрено. Хранитель Облака держит тонфа в руках наготове – не так, как будто он очевидно готовится поруха, но отобьет в случае чего атаку, пусть и внезапную. Рокудо щурит левый глаз, красные всполохи в дьявольском правом медлительно разгораются. Собственный трезубец он держит одной рукою немного небережно, расслаблено. Ну и вся его поза выражает спокойствие вперемешку с каким-то ленивым пренебрежением. Но это пренебрежение не относится к его противнику, быстрее это его отношение ко всему миру. — Не задумывался, что я приду, Кея? – улыбается Мукуро тонкими губками. Но в очах – и в ярко-красном, и в прищуренном голубом – ни капельки радости. И не поэтому, что иллюзионист не умеет быть искренним. Просто жизнь обучила его не доверять другим. — После погибели Савады нам не оставалось ничего другого, не считая мести, — произносит Хибари, сжимая тонфа посильнее. – Необходимо было показать всем, что убийство шефа не остается безнаказанным. Я тоже учавствовал. Где же был ты в это время? Мукуро улыбается одними губками – тонко, цинично. Ветер треплет иссиня-черные волосы, отчего они шевелятся на маковке. — Мне нечего разделять с тобой, Кея. И в погибели шефа я не повинет. — Хахаля… — произносит Хибари, но его перебивают: — Меня высвобождал мой ученик, рискуя собственной жизнью. Не вижу ни одной предпосылки оправдываться перед тобой. — Ты ведь тоже из Вонголы, — замечает Хибари и небережно опускает руку с тонфа. — Я ничего и никому не должен. — Хочешь уйти от драки? – интересуется хранитель Облака, темно сверяя узкую фигуру железным взором. — Мне нечего с тобой разделять, — повторяет Рокудо. Кея пожимает плечами и, развернувшись, уходит с крыши. Иллюзионист, оставшийся один, глядит ввысь, подняв глаза на грозовое небо. Непогодица усиливается, ветер дует посильнее. Рокудо сжимает трезубец и шепчет в пустоту, смотря на небо, затянутое тучами: — Извини, Тсунаеши. Я никогда не колебался в для тебя, хотя мне хотелось мыслить по другому. Я найду метод возвратить тебя. Обещаю. И тихо – на одном выдохе: — Ты никогда не умрешь. Кажется, окажется Проще не знакомиться Кто из нас откажется Взять и успокоиться? Скроется, расплачется, Произнесет, ужаснется Это не считается, Это не считается

1 2 3 4 5 Просмотров: 385 | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Статистика
Онлайн всего: 2 Гостей: 2 Пользователей: 0